Книга Смертный приговор - Андреас Грубер

– В почтовом ящике есть более старые сообщения от этой Мишель?

– Ты вдруг стала любопытнее меня, – упрекнул ее Герхард, но отсортировал папку с входящими по именам. – Нет.

Мелани принялась кусать ноготь.

– Прекрати! – Герхард ударил ее по пальцам.

Она бросила на него предостерегающий взгляд.

– Нам все-таки необходим доступ в Интернет. У тебя получится? Я хотела бы посмотреть, не лежат ли на почтовом сервере сообщения от этой Мишель.

– Чем она тебя так заинтриговала?

– Правило было создано за три недели до похищения Клары.

– Понимаю, – буркнул он. – Дело начинает принимать интересный оборот.

Мелани наблюдала, как Герхард настраивал на компьютере их собственную сеть. Потом ввел их пароль и установил интернет-соединение.

– Если хочешь, можем сразу посмотреть и посты в Фейсбуке, – предложил он.

– Эта Мишель интересует меня больше.

Он открыл сайт веб-почты Телекома, ввел адрес Клары, но в следующий момент разочарованно откинулся назад.

– Я надеялся, что ее пароль сохранен, но нет. – Он беспомощно посмотрел на Мелани. – Ты тоже вряд ли знаешь?

– Попробуй Феликс.

Герхард ввел имя.

– Ошибка!

Они безуспешно перепробовали Monsterhigh, Justinbieber и прочие темы, пока им наконец не повезло с детективной серией TKKG, и они успешно вошли в веб-интерфейс почты. Герхард кликал на папки с входящими, черновиками и отправленными сообщениями, но его лицо все больше вытягивалось.

– На сервере лежит много чего, но ни одного сообщения от [e-mail] туда не приходило.

– Или же его удалили. – Мелани откинулась назад и сложила руки на затылке.

Наверняка Рудольф Брайншмидт не знал, что Клара использовала компьютер своей матери. И после смерти Ингрид он отнес системный блок в подвал и поставил его к прочему барахлу. Полицейские, ведущие расследование, конечно же не нашли этот компьютер при обыске Клариной комнаты год назад, и поэтому никто до сих пор не наткнулся ни на электронный почтовый ящик Клары, ни на ее посты в Фейсбуке.

Мелани уставилась на монитор. Какая паршивая ситуация!

Снова включилась экранная заставка, и опять на нее смотрели улыбающиеся Ингрид и Клара с испачканными мороженым носами.

Она должна найти способ убедить суд признать этот компьютер в качестве улики, чтобы прояснить один вопрос: кто такая эта Мишель?

20

– Сегодня мы рассмотрим технику допроса, – начал Снейдер свое занятие в восемь часов утра. – У кого из вас уже есть опыт участия в семинарах по риторике или НЛП?[12]

Гомез и Шёнфельд подняли руки. Сабина вела себя тихо. Она выросла в Баварии на ферме бабушки с коровами и курами, и там боевая риторика была не нужна.

– О’кей, забудьте эту чушь, – продолжил Снейдер. – Мы должны исходить из того, что люди, которых мы допрашиваем, могут владеть навыками НЛП. Поэтому…

В этот момент открылась дверь и в аудиторию вошла Майкснер. Она быстро юркнула на свое место и раскрыла ноутбук.

– Ой-ой, – прошептала Тина, сидевшая рядом с Сабиной.

Снейдер медленно подошел к Майкснер.

– Вы считаете, что вам не обязательно посещать эти занятия? Потому что, как и большинство в этом здании, думаете, будто уже относитесь к элите?

– Я…

– Майкснер, что вы знаете о технике допроса?

– Сейчас будет допрос, потому что я минуту разговаривала за дверью по телефону? – ответила она.

Снейдер выругался по-голландски.

– Отвечайте на мой вопрос!

– Допрос нужно проводить ночью, потому что тогда допрашиваемый чувствует себя более уязвимым. Не должно быть перерывов на обед или ужин, чтобы он понял, насколько серьезно его положение.

Снейдер бесстрастно смотрел на нее.

Майкснер запнулась.

– Если мы у себя в участке берем кого-то в оборот, то складываем на столе толстые папки с его фамилией, даже если внутри одни чистые листы, чтобы создалось впечатление, что мы уже многое о нем выяснили. Иногда кладем орудие преступления на стол таким образом, что допрашиваемому приходится повернуть голову, чтобы его увидеть. Мы наблюдаем за ним, потеет ли он и как часто смотрит на орудие преступления. Всегда упоминаем о себе во множественном числе. «Мы знаем, что вы это совершили… Мы знаем, что вы там были».

– Я знаю, – сказал Снейдер скучающим голосом. – В свое время мы с Вессели придумали этот метод. В большинстве случаев он работает, но дает осечку с изощренными преступниками. Поэтому мы начали действовать более дифференцированно. Приведу пример…

Он отступил от нее и пошел через аудиторию.

– Майкснер, представьте: я врач, вы приходите ко мне, я измеряю давление, и прибор показывает сто шестьдесят. Я говорю вам это, и в тот же момент давление поднимается до ста восьмидесяти. Почему? Потому что вы испугались инсульта. Если же я скажу, что давление в норме и вам нечего опасаться, оно тут же понизится до ста сорока.

– Будь вы моим врачом, у меня бы давление еще дома подскочило до двухсот десяти, – пробормотала Майкснер.

Хотя Сабина терпеть не могла эту расфуфыренную бестию, она не удержалась и улыбнулась. Тина фыркнула и быстро зажала рот рукой.

Даже у Снейдера дрогнули уголки губ.

– Как мы можем использовать эти знания при допросе? Мы должны возбудить или успокоить незаурядно умного преступника? Майкснер, продолжайте.

– Возбудить, – ответила она. – Тогда он наделает ошибок.

Снейдер нацепил свою типичную любезно-презрительную улыбочку, которая напугала бы любого ребенка.

– Неправильно! Если он разволнуется, то уровень адреналина в крови повысится. Он будет начеку и постарается не допустить ни одной ошибки. Похоже, вы в своем участке еще ни разу не имели дела с действительно умным преступником.

Майкснер обиженно надула губы.

– И наоборот, если мы скажем ему, что против него у нас ничего нет и это обычная рутинная беседа, он решит, что в безопасности. Будет чувствовать свое превосходство и потеряет бдительность.

Снейдер сел на стул рядом с кафедрой докладчика.

– Перейдем к следующему пункту. – Он откинулся назад и сцепил руки на затылке. – Я утверждаю, что у меня в гараже живет дракон. Как вы собираетесь уличить меня и доказать, что я лгу?

– Все знают, что у вас нет водительских прав, а значит, нет машины и гаража, – заявил Шёнфельд.

– Ладно, умник, – сказал Снейдер. – Скажем, в моем подвале живет дракон. Начинайте, дамы и господа! – Он хлопнул в ладоши.