Книга Взрослые тайны - Пирс Энтони

– Итак, предлагаю вам выбор. Или вы едите, – он указал на два куска мяса, один из которых был надкушен, – или мы начинаем забаву прямо сейчас.

Дженни посмотрела на Че. Она-то не собиралась прикасаться к этому мясу ни при каких условиях, но он должен был решать сам.

Кентавр покосился на мясо, потом на пруд, перевел взгляд на Дженни и неожиданно пробормотал:

– Может быть, ты споешь?

– Правильно, жеребенок, скажи ей, чтобы не кочевряжилась. – Промолвил гоблинатор, видимо, не расслышав фразу и приняв слово «споешь» за «съешь». – Тогда вам не придется гоняться друг за другом прямо сейчас. И вам лучше – дольше проживете, – и нам.

Сейчас мы сыты и предпочтем съесть вас, когда проголодаемся.

– Мы умрем раньше, – промолвил Че.

Таков был его ответ: прикасаться к мясу он не собирался. Но это значило, что им придется участвовать в жестокой гоблинской потехе – возненавидеть друг друга, а потом угодить в котел. И если перед таким страшным концом Че хотел послушать ее песню, как могла она отказать? Но, с другой стороны, ей было нелегко петь и перед одним Че, что же говорить про целую ораву злобных Уродцев?

– Ну, давайте, решайте, дурачье несчастное! – рявкнул гоблинатор, и вся его шайка глумливо загоготала.

Дженни решила, что она просто обязана дать маленькому кентавру хотя бы малую толику утешения: другой возможности ей уже не представится. И пусть песня станет памятью об их дружбе, памятью, которая, возможно, сохранится даже когда ими овладеет ненависть.

Подойдя к Че, девочка обняла его голову обеими руками (она просто не могла петь для гоблинов) и постаралась представить себе, что здесь нет никого, кроме них двоих. Приникнув к уху кентавра, девочка закрыла глаза и стала напевать – сначала тихонько, а потом и громче.

И снова за словами последовали образы: чудесный замок на вершине горы и принцесса, собирающая цветы у ее подножия…

Откуда-то, словно издалека, донесся грубый гоблинский голос:

– Эй, парни, а ну бегом за валежником. Нужно, чтобы было на чем разжечь костер, если эта парочка не раздумает кобениться.

Чтобы не слышать этих ужасных слов, Дженни запела еще громче. Образы стали отчетливее и живее: дракон появился в своем истинном обличье, но оно не пугало. Девочка поняла, что Че каким-то образом участвует в действии, что он и есть дракон, который, умей он летать, унес бы ее отсюда в безопасное место. Злая туча находилась неподалеку, но и она, похоже, не грозила бурей. Не иначе, как решила пролиться дождиком в другом месте.

– Господин гоблинатор, – подал зычный голос кто-то из гоблинов, – мы как, забавляться будем или смотреть на эту парочку?

Тучка подпрыгнула. Потом на плечо Дженни легла тяжелая рука, и образы исчезли.

– Ты что это делаешь, эльфийское отродье? – прорычал Гротеск, выглядевший потрясенным. – И как? У эльфов не бывает такой магии!

– Точно! – воскликнул Че. – Без магии тут не обошлось!

– Хватит тянуть, начнем забаву, – крикнул кто-то из гоблинов.

– Отставить! – рявкнул генерал-гоблинатор. – Забава откладывается, надо разобраться, что к чему. Эта не обычная девчонка, она использует какие-то чары. И потом – вы только гляньте на ее уши.

Гоблины сбились в кучу и принялись галдеть, тараща глаза и показывая на нее пальцами: до сего момента они, видимо, просто не обращали внимания на ее уши. А уж сама-то она никак не могла предположить, что форма ушей может уберечь ее от жестокой расправы.

Пленников затолкали обратно в хижину, и как только дверь за ними захлопнулась, Дженни повернулась к Че.

– Знаешь, – сказала она, – на самом деле я не только не владею никакой магией, но даже не представляю себе, что это такое. Там, где я живу, волшебство доступно только Верховным.

– Представлять ты, может быть, и вправду не представляешь, но магический талант у тебя, похоже, все равно есть. Когда ты пела, я оказался в твоей песне, где были принцесса, дракон и замок Ругна – совсем как всамделишный, только тот стоит не на горе, а в лесу. И даже Гротеск был там, в виде черной тучи. Это какое-то сонное волшебство.

– Ничего подобного, – возразила Дженни, – мы с тобой вовсе не спали, а уж гоблинский вожак и подавно.

Эти картинки возникали в моем воображении, и… – Еще не закончив фразу, девочка поняла, что дело обстоит не так просто. Как они могли оказаться в ее песне, в ее сне наяву. Она никому о нем не рассказывала, но они – и Че, и даже Гротеск – оказались там. И знали, что оказались там.

– Ночные кобылицы разносят спящим дурные сны, а дневные, вроде Ромашки, доставляют светлые грезы бодрствующим. Может быть, твой талант в чем-то сродни их способностям.

– Я вообще о них никогда не слышала.

– Так ты ведь и в Ксанфе совсем недавно.

– Ладно. А эти дневные грезы – разве бывает, чтобы разные существа одновременно грезили одним и тем же?

– По-моему, нет, – ответил Че, наморщив лобик. – К тому же кобылицы не умеют петь. Но

без чар точно не обошлось: Гротеск это почувствовал, потому и решил не варить нас, пока не поймет, в чем дело. Думаю, перед тем как съесть любого пленника, он старается извлечь из него всю возможную пользу.

– Но если это и магия, то не больно сильная, – вздохнула Дженни. – Иначе я продолжала бы петь, а мы, оказавшись в песне, просто ушли бы отсюда.

– Мысль интересная, – заметил Че. – Песня меня так» и затягивала. А почему ты замолчала?

– Гротеск положил мне на плечо свою лапищу.

– Хм.., но если он сам пребывал в песне в виде темной тучи, так как ему удалось разрушить видение? Оно такое приятное: мне совсем не хотелось его покидать, да и ему, по-моему, тоже.

– Не знаю. Правда, я слышала, как другой гоблин окликнул гоблинатора, и,.. – Девочка задумалась… – Ага, туча подпрыгнула. А потом он вышел из видения.

– Потому что другой гоблин пробудил его, вырвал из сна. Не крикни он, Гротеск бы нас не прервал.

– Пожалуй, так. Жаль, что тот, другой, гоблин сам не попал в сон.

– Это, наверное, из-за того, что он тебя не слышал, – возбужденно заговорил Че. – Возможно, будь твое пение громче, мы выбрались бы из стойбища!

Сама мысль о том, чтобы даже мурлыкать в такой компании под нос (не то, что петь во весь голос), вызывала у Дженни ужас, но коль скоро на кону стояли их жизни, тут было о чем подумать.

– Наверное, нам самим нужно получше разобраться в этом явлении, – сказала девочка. – Если это не то, что ты думаешь, пение не помешает им нас сварить.

– Правильно. Спой прямо сейчас, а я попробую выйти из видения. Если смогу, то смогут наверное, и гоблины, но коли нет…

– Да! – воскликнула Дженни, воодушевленная появившейся надеждой освободиться без посторонней помощи. – Сейчас попробуем.