Книга Дар - Даниэль Глаттауэр

– Ясно одно: это, должно быть, человек, который хорошо тебя знает, кто-то из круга знакомых, наверное, богатый друг, – предположил Йози, кондитер.

– У меня нет богатых друзей, – ответил я.

– В этом я ему верю, иначе бы он тут с нами не зависал, – заметил Франтишек.

– Но это может быть и человек, который тебя знает, а ты его не знаешь, – сказал Арик, преподаватель профтехучилища.

– А какой бы это имело смысл? – спросил я.

– Может, он хочет, чтобы ты разгадал, кто он есть, – выдал версию Йози.

– Это он мог бы получить и дешевле, – возразил я.

– Говорю же вам, он никогда не объявится. Если человек семь раз вносит пожертвования анонимно, то он и впредь захочет остаться неизвестным. Он просто не хочет, чтобы кто-то знал, что у него так много денег. Логично, поскольку это черные деньги, которые у него остались и от которых он теперь хочет избавиться, что я всегда и говорил. А поскольку у него есть социальная жилка, он жертвует на благотворительные цели, – сказал Хорст, держатель тотализатора.

– Что само по себе является хорошей моделью спасения мира, как говорится среди богатых людей, – довершил Арик.

– Правильно. Лучше ты их пожертвуешь, чем у тебя их отнимут. Именно так он и думает, этот тип, – утвердил Хорст.

– Да, но какая тут связь с Гери? – спросил Франтишек.

– Он ему чем-то обязан и расплачивается таким образом, – предположил Хорст.

Это казалось мне малоправдоподобным, я отродясь не способствовал тому, чтобы кто-то в моем окружении был мне чем-нибудь обязан.

– Или он боится, что Гери известно, откуда у него деньги. И, вовлекая Гери в эти дела с пожертвованиями, он практически перетягивает его на свою сторону, – сказал Йози.

– Теория супер, Йози! Гери, не становился ли ты, случайно, свидетелем ограбления банка, которое по сей день так и осталось нераскрытым? – спросил Арик, чтобы перевести разговор в шутку.

– Хоть так, хоть эдак, а с завтрашнего дня он звезда, если все СМИ оповестят об этом. И нас он скоро перестанет узнавать, – произнес Франтишек, подмигнув, разумеется, ведь он знал, что я всегда останусь прежним.

– Но сегодня-то он мог бы и проставиться на один круг, – подсказал Йози.

– На один-другой, – поправил его Хорст.

В принципе, для них важным было только это, но кто же сознается; таких честных людей днем с огнем не сыщешь.

Поздравления из Стокгольма и Могадишу

Спал я мало, да к тому же и плохо. Во сне я был как бы молекулярным исследователем, который отчаянно старался разложить бледное свечение на сто составных частей, чтобы проверить, нет ли в нем следов вещества, которое помогло бы выяснить, кто был анонимным спонсором. К сожалению, в каком бы направлении я ни думал, я в конечном счете топтался по одному и тому же кругу.

Я переключил свой мобильник на беззвучный режим, потому что мне постоянно кто-нибудь звонил. А я был настроен принимать звонки только от знакомых, чьи номера были записаны в памяти моего телефона. В ящике голосовой почты накопилось уже пять новых сообщений, которые я намеревался прослушать как-нибудь потом. Эсэмэсок было всего три, и я их быстро просмотрел.

Первая: «Дорогой Герольд, может, этот номер еще действует. Ты сейчас передо мной на экране крупным планом. Вау! Ты меня еще помнишь? Ликёнскнингар! Коринна. Сейчас живу в Стокгольме, и у меня три дочери…»

Разумеется, Коринну я вспомнил. Волосы соломенного цвета, и вообще-то было даже логично, что когда-нибудь она обоснуется на севере. Но я бы поставил скорее на Данию, а не на Швецию.

Вторая: «Папа, ты в газете во всю страницу!!! Я так горжусь тобой!!! Предвкушаю Кубу! Твоя Флори».

Тут уголки моих губ ринулись в разные стороны и вверх. Осторожнее, может порваться рот. Я просто не привык так широко улыбаться.

Третья: «Привет, Гери, я уже пыталась с тобой связаться. Читаю в Интернете огромные сообщения о тебе и о серии пожертвований. По-моему, это чудесно, я надеюсь, ты с этим разберешься. Мануэль мне уже все в деталях рассказал. Он счастлив и страшно гордится своим ХХХ. Все это просто чудесно! Давай поговорим по телефону! Привет из пламенно жаркого Могадишу, Алиса».

Тут я сделал короткую паузу для обдумывания и пару секунд тупо упивался радостью.

В конце концов я сел к компьютеру и попытался составить представление о том, что из меня успели сделать к этому времени СМИ. В почтовом ящике ждали дюжины две имейлов, большую часть из которых мне переслали из редакции «Нового времени». То были главным образом комплименты и поздравления от обычных читателей, которые имели какое-то отношение либо к Подарочному центру, либо к делу Махмута, либо к серии пожертвований в целом. Некоторые отправители прямо ставили вопрос, знаю ли я, кто был спонсором и когда тайна будет раскрыта для публики.

Было и одно сообщение, от которого во мне забрезжила надежда, что спонсор, может быть, объявится сам по себе и напишет мне напрямую, чтобы разрешить загадку. Но содержание было скорее загадочным и гласило: «Многоуважаемый господин Плассек, почему именно вы? Много ли давали вы сами? Достаточно ли вы давали сами? Подумайте об этом не спеша. И передавайте дальше. Ваш преданный читатель».

Некоторое время я колебался, не ответить ли на этот мейл сразу же. Однако ничего больше, чем «Кто вы?», мне так и не пришло в голову. И я счел более благоразумным поначалу вообще не реагировать. Если у этой персоны есть что сказать более конкретного, она еще даст о себе знать.

Поворотный диск в карусели пожертвований

К тому времени, когда Мануэль пришел из школы, я уже управился со своим онлайн-обзором прессы, что, однако, не прибавило мне знаний о себе самом и о моей связи со спонсором. К одной и той же моей физиономии, которая пялилась на меня из всех публикаций, надо было еще привыкнуть, чтобы не пугаться. То было архивное фото, изготовленное года два назад, когда редакции «Дня за днем» взбрело в голову предъявить публике всех своих сотрудников. Фото сильно напоминало те снимки для розыска, которые обычно сопровождались текстом: «Внимание, этот человек представляет большую опасность и не остановится перед тем, чтобы применить свое огнестрельное оружие». Или походило на условное изображение с таким текстом: «Число людей с психическими отклонениями драматично возрастает».

«День за днем» даже разместил это фото на первой странице: «Журналист нашей газеты Плассек оказался в центре сенсационной серии пожертвований». В следующем далее тексте я был не только «нашим многолетним надежным сотрудником», но и «поворотным диском в большой карусели пожертвований» и «ключом к решению загадки вокруг неповторимой по своему масштабу тайной благотворительной акции». Большинство других газет, к счастью, накладывали мазки не так густо. Некоторые цитировали «Новое время», упоминая при этом, что я внезапно уволился из «Дня за днем», потому что там не стали публиковать репортаж о планируемом выдворении из страны чеченской семьи Паевых.