Книга Мальчик, который рисовал кошек, и другие истории о вещах странных и примечательных - Лафкадио Хирн

Он был уже стар, когда я познакомился с ним в Идзумо[36], – явно больше шестидесяти лет, но выглядел значительно моложе. Потом мы встречались с ним в Осаке, в Киото и в Кобе. Не раз я пытался убедить его переждать холодные зимние месяцы под крышей моего дома – он обладал поразительными познаниями в области традиций, и его искушенность могла серьезно помочь в моих литературных штудиях. Но то ли из-за давно укоренившейся в его натуре привычки к бродяжьей жизни, то ли по причине любви к свободе сродни цыганской мне никогда не удавалось удержать его дольше чем на день или два.

Каждый год – обычно ближе к концу осени – он неизменно появлялся в Токио. Затем на протяжении нескольких недель скитался по городу, перемещаясь из одного района в другой, а потом исчезал вновь. Но во время этих неприкаянных блужданий он никогда не забывал навестить меня, чтобы передать приветы из Идзумо, и неизменно что-нибудь дарил – обычно что-то совсем небольшое, какой-нибудь предмет религиозного свойства – из тех святых мест, где ему довелось побывать недавно. Во время таких оказий нам всегда удавалось поболтать с ним хотя бы несколько часов. Иногда разговор заходил о вещах необычных и странных, о том, что он слышал в своих странствиях, порой мы обсуждали старинные легенды и предания. Случалось, заходила речь и о предсказаниях. Когда мы встретились с ним в последний раз, он рассказывал мне о китайской науке точных предсказаний, которую, как он считал (и очень сокрушался по этому поводу), ему никогда не постичь до конца.

«Каждый, кто сумеет постичь науку предсказания, – говорил он, – сможет не только назвать вам точное время, когда этот столб или эта балка дома обрушится, но даже укажет, в каком месте сломается и к каким последствиям это приведет. Впрочем, лучше я расскажу одну историю по этому поводу.

История эта – о знаменитом китайском предсказателе. В Японии мы называем его Сёко Сэцу. Ее можно найти в книге пророчеств под названием Байка-Син-Эки.

Уже в молодые годы Сёко добился больших успехов и, поскольку не по годам был умен и добродетелен, занимал видный пост. Но оставил его и стал отшельником, чтобы все свое время посвятить самообразованию. Многие годы он прожил в одиночестве в горах, в маленькой убогой хижине. Все это время он отдавал учебе, обходясь без огня зимой, а летом без веера. Свои мысли он записывал на стенах лачуги: бумаги у него, разумеется, не было. Даже подушки он не имел, а вместо нее использовал кувшин, который клал под голову.

Однажды летом, в самый зной, его потянуло в сон, и он лег отдохнуть, подложив под голову кувшин. Но едва он стал засыпать, как по его лицу пробежала крыса, и он проснулся. Рассвирепев, Сёко схватил кувшин и метнул его в крысу, но та ничуть не пострадала и благополучно скрылась, а кувшин разбился. Горестно смотрел Сёко Сэцу на осколки своей «подушки» и корил себя за неразумную несдержанность. Вдруг он заметил, что на обломках сосуда с обратной – внутренней – стороны начертаны иероглифы. Изрядно удивившись, он собрал осколки и осмотрел их. Всего он насчитал семнадцать иероглифов. Сложил их в том порядке, как они были начертаны, и пришел к выводу, что надпись произвели до обжига. Но еще сильнее поразило его содержание текста. Оно гласило: «В год Зайца, в четвертом месяце, на семнадцатый день, в час Змеи кувшин сей, служивший подушкой, бросят в крысу и разобьют».

Поразительно: предсказание сбылось точно в срок – шел как раз семнадцатый день четвертого месяца года Зайца, и случилось это в час Змеи! Совершенно пораженный, Сёко Сэцу еще раз внимательно осмотрел осколки и обнаружил клеймо и имя мастера, изготовившего кувшин. Тотчас же он покинул хижину и, взяв с собой осколки, отправился в близлежащий город на поиски ремесленника. В тот же день он разыскал дом гончара, показал ему осколки и попросил рассказать, как это получилось.

Внимательно осмотрев фрагменты, гончар сказал:

– Кувшин изготовлен в моей мастерской, но иероглифы написал один старик-предсказатель – он попросил разрешить ему написать их до того, как кувшин обожгут в печи.

– Вы знаете, где он живет? – спросил Сёко Сэцу.

– Он жил здесь, неподалеку, – отвечал гончар, – я не помню, как его зовут, но могу показать дорогу.

Оказавшись на пороге указанного дома, Сёко Сэцу представился и попросил разрешения поговорить со стариком. Ученик старца пригласил его войти и ввел в комнату, где занимались несколько молодых людей. Юноши поздоровались и пригласили присесть. Когда Сёко Сэцу уселся, один из учеников поклонился и сказал:

– С прискорбием мы должны сообщить вам, что несколько дней назад наш учитель скончался. Но мы ждали вас, поскольку он предсказал, что в этот час вы сегодня придете в его дом. Ваше имя Сёко Сэцу. И наш учитель сказал, что мы должны отдать вам книгу – она будет вам полезна. Вот эта книга – пожалуйста, возьмите ее.

Сёко Сэцу был обрадован не меньше, чем изумлен, поскольку книга оказалась старинной уникальной рукописью – в ней содержались секреты науки предсказания. Поблагодарив молодых людей и должным образом выразив скорбь по поводу кончины их учителя, он вернулся в свою хижину и немедленно приступил к изучению книги, потому что спешил проверить, насколько успешно с ее помощью можно предсказывать собственное будущее. Книга сообщила ему, что в южном углу хижины его ожидает великая удача. Он принялся копать в указанном месте и нашел там сосуд, полный золота, что сделало его весьма состоятельным человеком».

Мой старый знакомый оставил сей мир в одиночестве, в коем провел и бо́льшую часть своей жизни. Прошлой зимой на перевале его застала снежная буря, и он сбился с пути. Много дней спустя его нашли: он стоял, прижавшись спиной к стволу сосны, с походным мешком за плечами, прямой, словно ледяная статуя: сложив руки на груди и закрыв глаза, как будто погрузившись в медитацию. Может быть, пережидая бурю, он заснул и замерз во сне.

Получив известие об этой странной смерти, я вспомнил старую японскую поговорку: «Ни один предсказатель не знает своей собственной судьбы».

Пионовый фонарь

Одним из театральных представлений, что с неизменным успехом идет на токийской сцене, является пьеса под названием Ботан-Доро – «Пионовый фонарь». Представляет ее труппа знаменитого японского актера и постановщика Кикугоро. Это произведение мистического содержания. Его действие разворачивается в середине минувшего столетия[37]. Пьеса – инсценировка произведения Санъютэя Энтё, известного японского романиста[38]. Актеры представляют на разговорном японском, и, хотя источник истории – древняя китайская легенда, постановка насыщена японским колоритом. Я сходил на представление. Оно мне понравилось своей по-настоящему мистической атмосферой. После спектакля Кикугоро, который прекрасно разбирался и не раз консультировал меня в тонкостях японской культуры, спросил: