Книга Хроники искателей миров. Город заклинателей дождя - Томас Тимайер

- Вот так дела! - воскликнул Босуэлл. - Что это ты тут затеял, парень? Ну-ну, не паникуй, наберись терпения, сейчас я тебя вытащу.

Это, однако, оказалось не так просто, как на первый взгляд. Нога мула прочно засела в расщелине до самого бедра, а ее насмерть перепуганный владелец так паниковал, что фотографу то и дело приходилось уворачиваться от беспорядочных ударов передних копыт. Лишь с третьей попытки ему удалось освободить животное из каменной ловушки. Обследовав копыто и лодыжку мула, Гарри обнаружил несколько внушительных ссадин, но все кости оказались в целости.

Измученный, взмокший, он опустился на землю, вынул из седельной сумки флягу и сделал глоток. Он уже завинчивал крышку фляги, когда в его поле зрения оказался камень, торчавший рядом с расселиной. На нем были нацарапаны странные знаки.

Да знаки ли это? Он поднялся, сделал несколько шагов к камню и принялся очищать его от пятен лишайника и пыли. Теперь окончательно стало ясно, что перед ним - не случайные царапины, возникшие при очередном камнепаде.

Гарри вынул записную книжку и начал срисовывать символ за символом. А когда закончил, что-то глубоко внутри подсказало ему, что он стоит на пороге открытия.

Какого? Пока он не знал. Но символы на камне уже начинали говорить.

Босуэлл достаточно долго прожил в Перу, чтобы изучить кечуа - язык, которым владели почти все перуанские индейцы. Это было своего рода «межплеменное» средство общения. Но кечуа был разговорным языком, письменности на нем не существовало, если не считать письмом кипу - особую форму сохранения важных сведений с помощью комбинаций узелков и петель на нитях, свисающих со специально для этого предназначенного ожерелья.

Символы, которые он срисовал в свой блокнот, как две капли воды походили на кипу, только высеченные на камне. Гарри не был специалистом по узелковому письму, но и он сумел понять, что речь здесь идет о тропе, ведущей в небеса.

В этом что-то было. Небеса небесами, но, может быть, знаки указывают путь к никому не известной крепости инков, укрытой в здешних горах? С другой стороны, он был готов отправиться куда угодно, лишь бы поскорее убраться из этой мертвой долины.

Он снова присмотрелся: знаки образовывали некую систему, некоторые из них указывали на ориентиры - скалы определенной формы, и определяли последовательность, в которой надлежало передвигаться от ориентира к ориентиру.

Памятуя о несчастном случае с мулом, он с величайшей осторожностью двинулся в направлении, которое указывал первый символ. Шаг за шагом, в глубокой сосредоточенности, чтобы не совершить малейшей оплошности.

Так прошел час, и тропа, и заполненная обломками котловина остались далеко позади. Теперь он поднимался по пологому склону горы - навстречу неведомому…

Гарри Босуэлл открыл глаза. Его дыхание было прерывистым, сердце билось вдвое чаще обычного, кожу покрывал липкий пот. Под собой он чувствовал твердые доски спального настила, тьма вверху скрывала потолок его темницы. При этом он чувствовал себя так, будто кто-то чужой побывал у него в голове и рылся в его самых сокровенных мыслях…

…Темнокожая женщина очнулась, словно вынырнув на поверхность из глубокого омута.

И первое, что она увидела, были лица Оскара и Шарлотты. Парнишка прикладывал платок, смоченный ледяной водой к ее лбу, а девушка держала ее за руку в своих и бережно поглаживала.

- Вход… - обессиленно прошептала Элиза. - Теперь я знаю, где находится вход.

- О чем ты говоришь, Элиза? - с удивлением уставился на нее Оскар.

Женщина произнесла, слегка задыхаясь: «Босуэлл жив. Он… - однако закончить фразу ей не удалось: ее прервал резкий крик Гумбольдта.

Все лица одновременно повернулись к возвышенности, которую ученый выбрал в качестве наблюдательного пункта. Карл Фридрих Гумбольдт, во весь рост возвышавшийся на плоской вершине, махал рукой, одновременно крича:

- Они уже рядом!.. Скорее! Собирайте имущество, мы должны немедленно убраться отсюда!..

24

Уолкрис Стоун никак не могла справиться с волнением.

Приставив мощный бинокль к глазам, она смотрела на восток. Это он, Карл Фридрих! Его рослую, все еще крепкую фигуру и необычной формы нос невозможно с кем-либо спутать. Не так уж он изменился за минувшие годы. Разве что волосы поредели, на висках появилась седина, но это только придает ему импозантности.

Чем он занят? В руках у него такой же бинокль, его объективы в упор нацелены туда, где находится она, и, несомненно, он узнает ее. Не так уж это трудно - несмотря на то, что прошло целых двадцать лет, она в отличной форме.

Что она прочтет в его глазах, когда он опустит бинокль? Страх, сознание вины или, может быть, радость?

Казалось, прошла вечность, прежде чем он оторвал бинокль от глаз, и она смогла взглянуть на его лицо - сухое, твердое, словно высеченное из гранита. Резкие складки вокруг рта и глаза, в которых светится непреклонная воля. Ни улыбки, ни приветствия. Нет, этот человек не станет просить у нее прощения. Даже если знает, что совершил ошибку. Должно быть, он даже не догадывается, сколько горя он причинил ей тогда, в Китае!

Гумбольдт медленно отвернулся, взмахнул рукой, что-то крикнул и начал торопливо спускаться со своей наблюдательной площадки.

Уолкрис почувствовала, как в груди у нее закипает гнев.

Хорошо, пусть. Скоро мы покончим с его высокомерием и гордыней. Она намерена одолеть его, и не где-нибудь, а на его собственной территории. Ничто не может уязвить ученого больнее, чем интеллектуальный проигрыш сопернику в науке. Именно это она и сделает: уведет великое открытие прямо у него из-под носа. И ему придется отступить с пустыми руками - неудачником, над которым станут потешаться коллеги.

Она сунула бинокль в седельную сумку, развернула коня и поскакала к Пепперу.

Этот трусливый тип поджидал ее внизу, не выпуская из рук винтовки. С той минуты, как они обнаружили следы ночевки Гумбольдта и его людей, а рядом останки чудовищной твари, он цеплялся за нее, как утопающий за соломинку и все время дрожал от страха. Не говоря о том, что теперь ему повсюду чудились монстры, он не мог заставить себя проехать на коне по крутому склону и вообще стал для нее обузой. Без Пеппера она уже давным-давно настигла бы Гумбольдта.

- Пошевеливайтесь, Пеппер. Гумбольдт в двух милях впереди нас. Я его видела. Если мы поторопимся, то еще до наступления ночи догоним их.

- Подождите, подождите! - Редактор вскочил в седло. - Он вас видел?

- Думаю, что да.

- Тогда мы ни в коем случае не должны действовать необдуманно. Вместе с Гумбольдтом их четверо. Скажите, Уолкрис, чего вы добиваетесь? Хотите настичь их и вступить в открытую схватку?

- Это произойдет в любом случае. Мы не сможем обогнать их незамеченными, тем более в ущелье, где двум мулам толком не разъехаться!