Книга Ключи от Петербурга. От Гумилева до Гребенщикова за тысячу шагов. Путеводитель по петербургской культуре XX в - Илья Стогов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В пять утра он проснулся и вышел во двор. Саша тоже не спал: стоял на крыльце и тер глаза.
– Куда ты?
– На рыбалку. Хочешь, поедем вместе?
– Нет, пап. Не хочу.
– Ну смотри. Иди ложись. Еще рано. Чего тебе привезти?
Прогрев машину, Цой аккуратно вырулил на деревенскую дорогу. Спустя двадцать минут на скорости более 150 километров в час его автомобиль протаранил экскурсионный автобус, двигавшийся по встречной полосе. История русского рок-н-ролла была окончена.
А ведь как весело все начиналось…
На Марсовом поле цвели тополя.
Пахло разлитым виноградным вином.
И в ушах звучали сотни песен, которые ты еще не написал… но непременно напишешь.
Рейв-Петербург (несколько кафе на окраинах, центр города, Петроградская сторона)
Всего за сто лет мой город трижды умирал и трижды заново воскресал из мертвых. Трижды он переставал быть самим собой: в 1920-х, потом после войны и, наконец, в 1990-х. Последнее десятилетие ХХ века принято именовать бандитским, хотя на самом деле вовсе не бандиты были самой большой проблемой того времени. Куда серьезнее, что жизнь опять менялась в какую-то совсем непонятную сторону.
Именно в Ленинграде 1990-х вновь ковалось будущее страны – сразу на много лет вперед. Под музыку рейв здесь занималась заря психоделической революции. В только-только открывшихся ночных клубах веселились самые сплоченные в стране бандитские бригады. И не за горами был тот час, когда люди, пытавшиеся этим бригадам противостоять, сумеют взять власть не только в городе, но и во всей стране.
Начало новой эры петербургской истории связано с кафе «Роза ветров», открытым некогда на углу Московского проспекта и улицы Гастелло. Район этот стал застраиваться только после войны, а до того здесь цвели яблочные сады, разбитые чуть ли не в допетровские времена. С конца 1950-х сады вырубили, а район заселили бывшими обитателями коммуналок центра. Среди новоселов попадались и звезды первой величины. Например, в радиусе пары кварталов от «Розы ветров» небольшие квартирки получили историк Лев Гумилев и фантаст Борис Стругацкий.
Само кафе до поры до времени мало чем отличалось от десятков подобных. Выложенный кафелем пол. В меню – коблеры и дешевый коньяк. Похвастать кафе могло разве что персоналом: в конце 1970-х вход охраняло несколько молодых спортсменов, среди которых были чемпион города по боксу и чемпион города по дзюдо, а также пара их приятелей, тоже крепких, хотя и не столь титулованных. Фамилия одного из приятелей была Кумарин: к началу 1990-х именно этого человека газеты станут называть «ночным хозяином города».
До начала перестройки все до единого лидеры городского криминала официально числились вышибалами в ресторанах или на дискотеках. Время было такое, что на танцах никто даже не танцевал. Туда приходили не за этим, а чтобы запереться в мужском туалете и хорошенько навалять кому-нибудь по морде. Диск-жокей заводил мелодию, парни выходили на танцпол, а через несколько минут зал пустел: публика отправлялась в уборную, откуда проигравшую сторону увозили уже на «скорой». И как в такие минуты было обойтись без крепкого вышибалы, имеющего пояс чемпиона города по боксу или дзюдо?
Крепкими парнями на входе постаралось обзавестись каждое приличное заведение. Первое время директорам ресторанов казалось, будто накачанные, но недалекие спортсмены станут всего-навсего послушными игрушками в их опытных руках. Но качки на роль статистов согласны не были. Толковый парень на входе быстро становился в заведении практически хозяином. Именно он решал, кто попадет внутрь, а кто так и останется снаружи. Именно ему теперь платили долю бармен и официанты. Именно к нему на поклон приходила молодежь из родного спортивного клуба. В общем, как только СССР пал, именно эти ребята возглавили борьбу за власть и в городе, и в стране.
Кумарин тоже потрудился вышибалой, но к началу 1990-х успел превратиться в главнокомандующего частной армии – хорошо вооруженной и спаянной железной дисциплиной. Начали его коллеги с приватизации тех самых заведений, которые некогда охраняли. Самые понятливые директора сдали дела по-хорошему, другим пришлось объяснять по-плохому. Хозяина лучшей в городе дискотеки «Вена» на улице Бабушкина обнаружили в вентиляционной трубе над стойкой бара, с отрезанной головой и следами ожогов по всему телу.
А после ресторанов братки незаметным образом прибрали к рукам и весь остальной город. Теперь те, кому нужно было решить действительно важный вопрос, отправлялись не в Смольный, где сидела городская власть, а в бар гостиницы «Пулковская», где обосновались подлинные хозяева Петербурга.
Это время оставило в городе целую кучу любопытных достопримечательностей. Будет время, загляните на набережную перед Кунсткамерой, где автомобиль одного из топливных королей Петербурга был прямо на ходу, как в кино, подбит из ручного гранатомета. Или посидите в баре неподалеку от Апраксина двора, куда каждый день ровно в три пополудни заскакивал городской смотрящий с неоригинальной кличкой Кирпич, чтобы выпить бокальчик мартини с оливкой, – и в котором как-то раз (в одну минуту четвертого) он получил-таки пулю в голову.
Однако в этой главе я не стану предлагать вам подобный маршрут. Вместо этого мы прогуляемся по нескольким окраинным заведениям, в которых ковалась история Петербурга 1990-х. Начнем же с расселенного здания, в котором как раз в те годы вершилась техно-революция.
Сквот на Фонтанке (набережная Фонтанки, дом 145)
Легендарный ленинградский сквот появился в 1988 году в доме, стоящем в самом конце набережной Фонтанки.
Сквот – это самовольно захваченное жилье. К концу советской эпохи пустующих домов в центре города хватало. Прежних жильцов отсюда выселили, а новые так и не появились, поэтому можно было выбрать понравившийся дом и просто заселиться. Вариантов было столько, что сквоттеры, порой, привередничали: подолгу решали, станут жить в апартаментах какого-нибудь великого князя или в здании с окнами на Дворцовую площадь? Или лучше поселиться на набережной, чтобы по утрам смотреть на Неву?
Один из тогдашних сквоттеров позже вспоминал:
Технология несложная: берешь фомочку, выходишь на улицу и бродишь, задрав голову и глядя на дома. Нужно было найти разбитые окна, ведь если окна разбиты, значит, дом расселен, никто же не станет жить в квартире без стекол в окнах, правда? После этого заходишь в парадную, выбираешь квартиру, вскрываешь ее фомочкой, ставишь вместо прежней двери новую, железную, – и все! Теперь у тебя есть бесплатное жилье в самом центре. Ну, может быть, еще начальнику ЖЭКа закинешь пузырь из валютного магазина «Березка», чтобы лишний раз нос не совал.
Именно по такой технологии был найден расселенный дом в самом конце Фонтанки. Места там пустынные, окраинные. В середине XVIII века именно тут был открыт самый первый в Петербурге публичный дом, укомплектованный сплошь немецкими фройляйн. Но если приехать в тот район сегодня, то возникает ощущение, будто после разгона барышень больше ничего интересного там и не происходило.
