Книга "Хозяин морей" и битва за Америку - Андрей Иванов

11 августа в Вестминстерском аббатстве был совершен странный полночный ритуал. Глава ордена Бани выбросил из часовни короля Генриха VII герб и флаг Томаса Кохрейна.

Лорд Кохрейн более не был ни офицером флота, ни кавалером ордена Бани. Британская политическая элита и руководство Королевского флота торопились довершить моральное уничтожение одного из героев великой эпохи. Они не достигли своей цели.

Томас Кохрейн имел множество друзей и сторонников, и в эти тяжелейшие для него дни он не остался наедине со своей бедой. Уильям Коббет выступил с серией разгромных статей в Weekly Political Register, и было продано рекордное число копий газеты — 7000! Избиратели Кохрейна поддержали своего кумира самым решительным образом, показав достойный пример человеческой солидарности. Поскольку после изгнания члена палаты общин его место стало вакантным, должны были состояться новые выборы. Еще 11 июля прошел массовый митинг избирателей Вестминстера. Выступая перед аудиторией в пять тысяч человек, сэр Фрэнсис Бардет призвал полностью очистить ярчайшее имя от всяких подозрений и оправдать человека, оказавшего великие услуги своей стране, и вынес приговор его злобным врагам. Под несмолкаемые овации участников митинга Бардет заявил, что если лорда Кохрейна поставят к позорному столбу, согласно приговору суда, то он, Бардет, встанет за ним. Ричард Бринсли Шеридан — соперник Кохрейна на прошлых выборах — заявил, что теперь отказывается быть его оппонентом. Два других кандидата последовали примеру великого драматурга. 16 июля Кохрейн был с триумфом и без борьбы избран в парламент от Вестминстер Сити.

Тремя днями позже молодой лорд Эбрингтон при поддержке лорда Нугента выступил в парламенте с инициативой об освобождении Кохрейна от позорного средневекового наказания, поскольку он оказал своей стране выдающиеся услуги. 19 июля лорд Каслри объявил о монаршем помиловании для всех приговоренных к ужасному наказанию. Таким образом, Кохрейн теперь не должен был предстать в унизительном виде перед публикой.

Поддержка друзей помогла Кохрейну пережить ужасные удары судьбы, однако впереди были долгие месяцы в тюрьме и полная неопределенность. Он должен был наполнить свои дни полезными занятиями и продолжал работать над конструкцией ламп для кораблей и газовых ламп для освещения улиц. Он написал длинное письмо лорду Элленборо. Друзья и родственники посещали его, а Кэт хотела жить вместе с ним в тюрьме. Он отговорил любимую супругу от добровольного заточения, поскольку не хотел подвергать ее тяготам тюремной жизни. Кохрейн совершал прогулки по двору и наблюдал, как заключенные играют в игры.

Он выдержал восемь месяцев и решил бежать. Нетерпение толкнуло шотландского графа Монте-Кристо на крайне опрометчивый шаг. Кохрейна изгнали из парламента, но избиратели восстановили его в правах члена палаты общин. Он хотел добиваться справедливости и потребовать беспристрастного расследования собственных действий и поведения судей.

Слуга передал ему веревку, и ночью 6 марта 1815 года Кохрейн предпринял попытку побега. Окна его комнаты были расположены на одном уровне с верхней частью внешней тюремной стены и лишь в нескольких футах от нее. Он сделал петлю на конце веревки и следил за часовым. Когда тот удалился, Кохрейн зацепил петлей за стенные зубцы, достиг стены, а затем стал спускаться по веревке вниз. Он был на высоте более шести метров от земли, когда веревка порвалась. Беглец упал на спину и некоторое время пролежал без сознания. Затем он пришел в себя и убедился, что цел и невредим. Рядом находился дом, в котором жил бывший слуга его семьи. Там его приняли.

Тюремщики спохватились, когда Кохрейн был на пути в свое имение Холли Хилл в Хэмпшире. За его поимку было назначено вознаграждение в три сотни гиней. Власти расклеили плакаты с описанием его внешности: «Он ростом пять футов одиннадцать дюймов, тонкий, узкогрудый, с волосами песочного цвета и большими глазами, бакенбарды и брови рыжие»[96].

Ходили слухи, что он скрывается в лондонском Сити, в Гастингсе, во Франции, на островах Пролива. Никому не приходило в голову, что он спокойно живет у себя дома. В течение двух недель Кохрейн наслаждался обществом жены и сына, а затем вернулся в Лондон. После полудня 21 марта он вошел в комнату служащих парламента, одетый в свои обычные серые брюки и пальто. Кохрейн заявил, что хочет выступить в палате общин. Ему ответили, что он не может дать клятву, пока в парламент не доставлен документ о его избрании членом палаты общин. В ожидании этого документа Кохрейн вошел в палату и уселся на скамью членов Тайного совета. Пришедшим его арестовывать он заявил, что они не имеют права взять под стражу члена парламента. Он оказал сопротивление при аресте, но был вынужден подчиниться силе и был доставлен в тюрьму Кинге Бенч.

Теперь его поместили не в комнаты на верхнем этаже, а в сырой подвал с ужасными запахами. Член парламента, который делал инспекцию тюрем, посетил Кохрейна и описал условия его содержания: комната площадью четырнадцать квадратных футов, без окон, камина, стола и кровати. Несколько раз там побывал Уильям Коббет и поддержал своего друга. Позднее описание этой темной комнаты было опубликовано в Cobbetts Weekly Political Register. Чтобы пообедать, нужно было зажигать свечу. Если находившийся в комнате человек касался стен руками, то все его тело пронзал холод.

После трех недель, проведенных в камере, Кохрейн почувствовал резкое ухудшение состояния здоровья. Его брат вызвал доктора. Врач осмотрел Кохрейна и сообщил, что у пациента сильные боли в груди, слабый пульс, холодные руки и множество симптомов заболевания сыпным тифом. Доктор заявил, что всему виной неподвижный воздух в камере. После этого Кохрейна перевели в другую комнату.

20 июня он должен был выйти на свободу. Кохрейн отказался платить штраф в 1000 фунтов стерлингов, назначенный по приговору суда. Члены семьи и друзья уговорили его внести положенную сумму. Он выписал банкноту, выразив при этом письменный протест: он подчиняется грабителям, чтобы спасти свою жизнь и собственность.

Кохрейн вышел из тюрьмы 3 июля 1815 года. Он был полон решимости продолжать борьбу и оправдать ожидания своих избирателей. Он начал кампанию за импичмент лорда Элленборо, но вновь не был поддержан коллегами в палате общин. Кохрейн не смутился и обещал регулярно выступать с теми же инициативами, пока правда не восторжествует.

Кохрейн и Коббет решили, что высокая цена газеты Weekly Political Register является препятствием ее широкого распространения среди интересующихся политикой британцев. Цена составляла более шиллинга, ее снизили до двух пенсов. Эффект был ошеломляющим. Коббет опубликовал в газете обращение к рабочим, оно разошлось вначале в 40 000 экземплярах, а затем тираж превысил 200 000 копий!

Коббет говорил людям о главной причине их бедственного положения — плохом управлении страной и указывал ясный путь улучшения ситуации — реформа избирательной системы. В Лондон прибывали делегаты со всей страны, имея на руках петиции в поддержку реформы. Эти обращения представлялись в парламент. Один из делегатов посетил Кохрейна в его новой резиденции в Вестминстере вместе с другими представителями британской провинции и политиком Генри Хантом. Позднее он описал свои впечатления от общения с прославленным моряком и его супругой: