Книга Операция "Антарктида", или Битва за Южный полюс - Ольга Грейгъ

Румянцов на пару минут задержался у ворот роскошной виллы, утопающей в цветущей зелени, пока глазок камеры не опознал его, и массивные двери не раздвинулись в стороны, открывая путь.

Он оставил машину у крыльца, и широким шагом прошел в просторный холл, где перед ним появился спокойный, высокий, держащийся с неимоверным достоинством пожилой господин. Безусловно, это был Дэвид Бросман. Американец с широкой улыбкой протянул руку для рукопожатия. Иван ответил тем же.

– Ну что ж, – сказал Дэвид с некоторым акцентом, – надо полагать, твой босс будет так же приятно удивлен твоим присутствием, как и я.

Румянцов лишь едва заметно кивнул в знак согласия. Они оба понимали, что он прошел чудовищную проверку, и выжил, и явился, чтобы забрать предназначенное только для него.

– Подожди здесь, – распорядился Бросман, направившись в соседние апартаменты.

Удивительно, горделиво подумал Румянцов, он знаком с тем самым Дэвидом Бросманом, с человеком-легендой, с человеком, лично знавшим Сталина, Рузвельта, Черчилля, с сильными мира сего, бывшим с ними, как говорят, на широкую ногу, не раз лично встречавшимся с фюрером… С Дэвидом Бросманом, остающимся близким другом Архимандритова. «Имена всех этих личностей никогда не уйдут из Времени, – подумал Иван. – А вот мое время пребывания на этой Земле едва не закончилось…»

Господин вернулся в холл, держа в руке контейнер, в котором могло оказаться что угодно.

– Забери.

Каперанг получил то, за чем был отправлен боссом, и хоть сейчас же мог направиться в обратный путь. Медлить действительно не приходилось, но такова работа, где вместо отдыха – бег и смерть…

Он вернулся в машину, и совершенно не чувствуя усталости, приехал обратно в столицу. В Веллингтоне он разместился в отеле «Хилтон», заняв номер на девятом этаже. Все в апартаментах было выполнено в сиренево-стальной гамме; ковры и диваны с серебристо-черными подушками предлагали отдохновенную прохладу его крепко сложенному телу. Приняв душ и отужинав в одном из ресторанов отеля изысканными блюдами с тончайшими кусочками золотой фольги, запив их бутылкой старого белого вина, Румянцов наконец отрубился, распластавшись на широкой постели, подминая под себя простыни с вышитыми гостиничными вензелями.

Следующим утром, поплавав в бассейне и встретив рассвет, попивая джус на балконе, он почувствовал, что вновь полон сил и морально готов к новым испытаниям судьбы. Пройдет трое-четверо суток, пока он, меняя страны и города, окажется в Москве, в кабинете босса. Но думать об этом не хотелось, и всю короткую дорогу до аэропорта и, находясь там до регистрации рейса, Румянцов делал только то, что разглядывал хорошеньких женщин. Впрочем, профессиональным взглядом машинально отслеживая обстановку вокруг. Его мозг фиксировал каждую деталь, каждый шаг, движение, жесты и взгляды людей, присутствующих в огромном, освещенном солнцем здании аэропорта.

* * *

…Архимандритов, отдавая распоряжение о начале игры, а правильней – об уничтожении Румянцова и всех преследователей понимал, что в течение следующих недели-полутора может поступить сообщение об убийстве его надежного сотрудника, капитана 1-го ранга. Однако Арсений Алексеевич распорядился, чтобы ему не докладывали о результатах охотничьего поединка; он хотел дождаться, когда к нему придет победитель, и получить от встречи максимум удовольствия. Конечно, если придет Хорн, один из 34-х, отправленных друг за другом, он будет рад, но в его печени разольется желчь. Если придет каперанг, то удовлетворение Арсения Алексеевича будет более полным, значит, не зря он так долго обучал своего референта.

В назначенный день и час придет тот, кого он поджидает, пощипывая кончиками пальцев аккуратную щетину усиков.

И буквально за минуту до его прихода по внутренней связи Архимандритов услышал голос дежурного, докладывающего:

– В холл вошел капитан 1-го ранга Румянцов. Улыбнувшись, Архимандритов бросил:

– Куда он идет?

– Он направился к лифту, которым обычно пользуетесь вы.

Архимандритов нажал кнопку, и связь замолкла.

Еще через несколько секунд дверь открылась и побед

но улыбающийся Румянцов поприветствовал босса. Краткий ответ был признанием заслуг подчиненного:

– Я рад, что ты цел и невредим. Такие мне и нужны.

Сотрудники, вернувшиеся из подобных операций, те, кто оставался в живых, и те, кто разгадал его коварный план и вернулся без ненависти к нему, – только те и нужны Ему. Для таких он и есть – Папа Сеня, с оттенком фамильярности и даже близости, приближенности, а они – его порождение, его дети, отпрыски исчадия ада.

Отныне Архимандритов не сомневался, что после таких дьявольских проверок Румянцову можно доверить йоту из того познания, коим владеет товарищ Архимандритов, йоту сведений о параллельных мирах.

Поприветствовав прибывшего чуть сердечнее, чем обычно, босс пригласил его вниз, в кинозал. В массивах подземных сооружений имелось множество таинственных объектов, специфически оборудованных комнат и залов, секретных лабораторий, и даже уникальных мини-музеев, экспонатам которых мог позавидовать любой ведущий музей мира.

Объект, куда они попали, проехав несколько этажей вниз, оказался залом Второй мировой войны, откуда они перешли в зал одного из главных представителей тех трагических событий.

Насколько был осведомлен Иван Румянцов, у его босса имелись залы многих выдающихся деятелей человечества, в том числе деятелей искусства и просвещения. В одних он уже побывал прежде, в других будет позже. Среди кинозалов-музеев – как принадлежащие отдельным личностям, так и группам людей, направлениям их деятельности – есть помещения, где царит дух византийского императора Константина, Суворова, Бонапарта, Петра Великого, императрицы Екатерины II, императора Николая II, зал Рузвельта, Пушкина, Льва Толстого, Бенито Муссолини, Франсиско Франко, Пифагора, Петрарки… целые галереи апостолов Истории.

В прежние походы сюда босс как-то предупредил референта:

– Если появится хозяин помещения, не суетись, не подходи к нему, и, главное, не трогай…

Румянцов после того с каким-то тревожным трепетом ожидал появления то ли двойника, то ли клона, то ли духа умершего, коему посвящался мемориальный зал. И если бы действительно кто-то здесь появился перед ним из духов умерших, могло ли то быть явью, или все же розыгрышем Архимандритова? Безусловно, могло быть розыгрышем, опасной и жестокой шуткой. А могло статься, и явью… Кто знает, с кем общается Сатана?!

Зал времен Второй мировой войны посвящался деятелям как с советской, так с немецкой, с американской и других сторон. Все здесь, как и в других помещениях, было продумано и оформлено так, чтобы экспонаты и витрины становились как бы соучастниками того, что рассказывается, анализируется Архимандритовым, либо показывается на экране.

Когда они вошли в искусно освещенное помещение, Румянцов невольно осмотрелся.