Книга Неподдельная любовь - Барбара Картленд

Тут маркиз спохватился.

— Боже правый! Я совсем забыл!

— Что вы забыли? — спросила Лила.

— Тот этюд Вермера, который вы мне привезли. Перед тем как в гостиную пришли торговцы картинами, граф спрятал этюд в буфет — и я больше о нем не вспоминал!

Лила замерла, а потом с усилием произнесла:

— Мне надо… что-то сказать вам, милорд!

— Что такое? — насторожился маркиз.

Он заметил, как Лила вновь судорожно стиснула пальцы: он уже успел понять, этот ее жест означает, что она испытывает глубокое волнение. А еще он увидел, что она очень побледнела и в глазах ее снова появился страх.

— Не беспокойтесь, — ласково сказал он, — граф Ганс пришлет мне этюд, как только заметит, что я не взял его с собой.

— Дело… не в этом, — сказала Лила. — Но это… нечто такое… что вас рассердит.

Маркиз молча смотрел на нее, недоумевая, что еще она может ему сообщить.

Превозмогая себя. Лила едва слышно пролепетала:

— Этюд… поддельный!

— Поддельный?

Голос маркиза звучал громче, чем ему хотелось.

— Как это — поддельный?

— Это я… его написала!

Секунду маркиз ошеломленно смотрел на нее.

— Вы хотите сказать, что его написали вы? — спросил он. — Как вы могли его написать?

— Я… делала копию с портрета Вермера по просьбе тети Эдит, потому что она… не могла пойти в «Маурицхейс»… посмотреть на него. И… со мной заговорил… один человек.

— Какой человек? Кто это был?

— Это был… мистер Нийстед… торговец картинами. И он сказал… что если бы я отвезла копию вам… и представила, будто… это этюд Вермера к портрету… то денег, «которые… вы мне заплатите… хватит на операцию… тети Эдит.

Казалось, она выжимает из себя каждое слово, при этом остро ощущая неудовольствие маркиза, сурово нахмурившего брови.

— И вы привезли этюд мне, — сказал он, — и намеренно солгали мне!

— Я… понимала, что это… нехорошо…

— Нехорошо? — воскликнул маркиз. — Неужели все женщины на свете — лгуньи и предательницы? Черт подери, я вам доверял!

В его голосе было столько негодования, что у, нее на глазах выступили слезы.

Маркиз встал с кресла и уже без всяких слов отошел к окну.

Он смотрел на море, стоя спиной к, Лиле, но его голос, казалось, эхом отдавался от стен салона.

Вся в слезах. Лила бесшумно выскользнула из помещения и побежала к своей каюте.

Она была в отчаянии от того, что маркиз больше не захочет иметь с ней дела. Теперь он глубоко ее презирает!

Ничего не видя за пеленой слез, она на ощупь двигалась по каюте.

В голове промелькнула мысль, что лучше всего было бы выйти на палубу и броситься в море. Одно мгновение — и все ее тревоги останутся позади.

Теперь, после смерти тетушки, ее положение стало совершенно безнадежным: она лишилась последнего убежища. У нее нет денег, а теперь и маркиз не станет ей помогать…

Лила понимала, теперь ей с няней рано или поздно придется вернуться к отчиму — иначе они просто умрут от голода. А отчим заставит ее выйти замуж за мистера Хопторна, и деться ей будет некуда.

— Мне придется умереть, папа! — прошептала она, обращаясь к отцу.

Теперь ей оставалось только сообразить, как скользнуть в воду незаметно для экипажа яхты, чтобы никто не попытался ее спасти.

Лила пошла к иллюминатору.

Она то и дело теряла равновесие, потому что с приближением к Англии море становилось более неспокойным. Штормовой ветер вздымал волны все выше и выше.

Очутившись около иллюминатора, она силилась выглянуть наружу, но ничего не смогла разглядеть: глаза по-прежнему были залиты слезами.

— Я… люблю его! Люблю! — прошептала она. — А он… Теперь он не захочет со мной разговаривать!

Сплошная беспросветность!

Отчаяние камнем лежало у нее на сердце.

Она стояла, держась за книжную полку, и тщетно пыталась увидеть, куда выходит ее каюта.

Внезапно раздался оглушительный удар, похожий на взрыв.

Тяжелый иллюминатор открылся и сильно ударил ее в висок. Мгновенно потеряв сознание, она упала как подкошенная.

Какое-то время маркиз продолжал смотреть на море. Чувство ярости, охватившее его в момент признания Лилы, постепенно исчезало.

Ему трудно было поверить, что Лила, казавшаяся ему такой нежной, чистой и невинной, порывалась его обмануть.

Она хотела сделать то же самое, что леди Бертон и Долли! Из-за них он поспешно уехал из Англии, и вот теперь, по дороге обратно на родину, в третий раз стал жертвой коварного обмана!

— Будь она проклята! К дьяволу всех женщин! — чуть слышно пробормотал он.

А потом он вдруг почувствовал невероятный стыд: как можно было до такой степени потерять самообладание! Ведь Лила такая хрупкая и беспомощная, она нуждается в заботе и защите.

Маркиз стал дышать ровнее, и гнев его утих.

Ему стало понятно, почему Лила поддалась на уговоры хитроумного торговца картинами. Ганс успел немало порассказать ему об этих людях и о тех способах, какими они вытягивают деньги из неосмотрительных покупателей.

То же наблюдалось и при продаже лошадей.

Нечестные торговцы расхваливали посредственное животное, подделывали родословную — и находили какого-нибудь новичка, готового выложить огромные деньги за лошадь, которая не стоила и четверти этой суммы.

Обдумывая все случившееся, маркиз пришел к заключению: Лиле отчаянно хотелось найти деньги на операцию, чтобы спасти свою тетю. И торговцу удалось склонить ее к обману.

Было очевидно — ловкий делец решил, что красивой девушке легче получить большую сумму за этюд, да и подозрении она вызовет меньше, чем торговец картинами. Нийстед, несомненно, рассчитывал получить как минимум половину от той суммы, которую он заплатил бы за картину.

Маркиз с удовлетворением подумал: когда торговец узнает об отъезде Лилы, ему будет досадно, что он, упустил немалый барыш.

С усилием он заставил себя повернуться со словами:

— Извините, Лила, что я позволил себе такие выражения.

Салон был пуст — Лила исчезла.

Маркиз колебался, решая, следует ли ему идти за ней.

В этот самый миг яхту сотряс оглушительный удар. Видимо, она налетела на что-то, скорее всего на скалу.

Маркиз выбежал из салона, чтобы узнать, насколько серьезно их положение, но навстречу ему уже спешил первый помощник капитана.

Не дожидаясь вопросов хозяина, он доложил: