Книга Белая чума - Фрэнк Герберт

Бекетт проглотил комок в горле.

– Я не буду.

– Скажите ему, что это было очень легко… очень спокойно.

– Может быть, немного морфина? – предложил Бекетт.

– С морфином я не смогу думать. А если я не смогу думать, то не смогу и рассказывать вам, что со мной происходит.

В комнату вошел санитар в белой куртке поверх армейской формы. Это был молодой мужчина с мелкими невыразительными чертами лица. Его именная бирка гласила: «Диггинс». Он перепуганно уставился на неподвижную фигуру Фосс.

Бекетт мрачно посмотрел на него.

– Вы ищете подходящий тип крови с ослабленной инфекцией?

– Да, сэр. У донора подтвержденная инфекция мочевого пузыря. Он уже на кушетке.

– Количество лейкоцитов? – спросил Бекетт.

– Доктор Хапп сказал, что достаточно высокое. Точных цифр у меня нет.

– Тогда давай его сюда. Он просто вызвался сдавать кровь.

Диггинс остался стоять на том же месте.

– Это правда, сэр, что мы все переносчики этой штуки? Все мужчины здесь?

– Вероятно, – буркнул Бекетт. – Тот донор, Диггинс.

– Простите, сэр, но снаружи задается масса вопросов… закрытые двери и все такое.

– Нам придется это просто выдержать, Диггинс! Вы собираетесь доставить сюда донора?

Диггинс немного поколебался, потом сказал:

– Я посмотрю, что я могу сделать, сэр.

Он повернулся и поспешил прочь из комнаты.

– Дисциплина катится к черту, – улыбнулась Фосс.

Бекетт посмотрел на монитор – пульс восемьдесят три, кровяное давление пятьдесят на двадцать пять.

– Какое у меня давление? – спросила Фосс.

Бекетт сказал ей.

– Так я и думала. Я испытываю некоторые затруднения с дыханием. Мне холодно. Дрожат ли у меня ноги?

Бекетт приложил руку к ее правой ступне.

– Нет.

– А ощущение именно такое. Знаете, Билл, я кое-что поняла. Я не боюсь смерти. Умирание освободило меня от всего дерьма. – Фосс замолчала, потом добавила слабым голосом: – Не забудьте, дружок – лучшее чертово вскрытие…

Не услышав продолжения, Бекетт взглянул на монитор. Он мог почувствовать, как ее пульс угасает под его рукой. Монитор показывал десять ударов в минуту, и частота продолжала снижаться. Кровяное давление резко упало. Как раз пока Бекетт смотрел на приборы, он почувствовал, как пульс замер под его пальцами. Монитор издал резкий и продолжительный электронный визг.

Данзас обошел вокруг кровати и отключил приборы.

В наступившей внезапно тишине Бекетт снял свою руку с шеи Фосс. По его щекам катились слезы.

– Будь он проклят! Будь он проклят! – бормотал он.

– Мы договорились, что будем проводить вскрытие в операционной, – сказал Данзас.

– Отвяжись, ты, кровожадный французский зануда! – заорал Бекетт.

17

Я всегда испытывал определенный ужас перед политическими экономистами. Это началось с тех пор, как я однажды услышал заявление одного из них о том, что он боится, если голод 1848 года в Ирландии убьет не больше миллиона человек. А этого, мол, едва ли хватит для улучшения дел.

Бенджамин Джоуэтт, хозяин Баллиойля, Оксфорд

– Конечно, мистер президент, – заявил генеральный секретарь, – можно найти какой-нибудь способ, чтобы спасти то, что осталось от вашей Команды в ДИЦ. Кажется, они там прекрасно сработались.

Генеральный секретарь. Халс Андерс Берген, был норвежцем, получившим образование в Англии. С мужчиной на том конце телефонной линии он сыграл множество партий в гольф, во время которых они были друг для друга Хабом и Адамом. Но сегодня Адам Прескотт твердо уселся в своем кабинете президента Соединенных Штатов. В его голосе уже не осталось и следа дружеской теплоты.

«Что его так тревожит, помимо очевидного?» – размышлял Берген. Было что-то, о чем Прескотт не желал говорить без сложных предварительных переговоров. Президент выглядел весьма рассеянным. Зачем ему беседовать о процедурах стерилизации зараженных районов в то время, когда обсуждается трагедия в Денвере? Эти процедуры были выработаны и приняты всеми участниками. Не может ли быть чего-нибудь нового в издержках?

– Я согласен, сэр, что экономические реалии имеют первостепенную важность, – сказал Берген. Потом он просто слушал, пока Прескотт разыгрывал свой гамбит. Расходы, которые в тысячи раз превышали затраты на ликвидацию любого другого бедствия в истории человечества, явно были лишь частью непосредственных забот президента.

«Уж не думает ли он о стерилизации Денверского комплекса?» – размышлял Берген.

От этой мысли его рука с телефонной трубкой дрогнула.

Берген, мужчина, способный разговаривать прямо, когда это от него требовалось, задал вопрос без обиняков.

– Помещения, не людей, – ответил Прескотт.

Берген облегченно вздохнул. Слишком уж много смертей произошло. Это означало, однако, что колорадская чумная резервация была не просто слухами, а жестокой реальностью. Там должны были изолировать зараженных мужчин. Почему тогда нельзя отправить туда Команду ДИЦ?

– Может ли Команда эффективно работать без лабораторий ДИЦ? – спросил Берген.

Прескотт так не думал.

Берген обдумал этот факт. Очевидно, Прескотт и его советники испытывают нужду в военном аспекте использования ДИЦ. Комплекс ДИЦ можно стерилизовать и разместить там военных.

Но что с Командой?

– Они сэкономили нам массу времени с той поры, как разразилась чума, – сказал Берген. – А теперь, когда выяснилось, что Безумец – это О'Нейл, четверо мужчин…

Президент прервал его. Он не хотел изолировать столь блестящие умы. Но что с ними делать, когда ДИЦ будет ввергнут в огонь стерилизации? В колорадской резервации просто нет подходящих помещений.

По внезапному наитию Берген спросил:

– А нельзя ли их отправить в тот новый центр в Англии?

Президент немедленно и неискренне рассыпался в похвалах такому блестящему предложению. Мол, только гений мог до такого додуматься.

Берген отвел красную телефонную трубку от своего уха и уставился на нее, потом вернул на место. Из нее все еще изливался елей. Берген посмотрел через кабинет на обшитую панелями стену, дверь темного дерева. Его рабочее кресло было лучшим из того, что могла поставить Дания, и он откинулся на его спинку, по-прежнему держа трубку около уха. Выдвинуть предложение отправить этих людей в Англию мог бы и ребенок, но Берген начинал понимать политические проблемы президента.