Книга Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин

Однако после смерти Феофила его вдова Феодора твердо взяла в руки власть ради своего малолетнего сына Михаила III. Несмотря на противодействие некоторых высокопоставленных военных и собственных родственников мужского пола, ей удалось заручиться поддержкой дворцовой иерархии, возглавляемой главным евнухом Феоктистом и изгнанными монахами – почитателями икон. И снова императрица остановила иконоборчество. Феодора выбрала Мефодия (которого пытали и бросили в тюрьму) на должность патриарха и предложила ему написать новую литургию (Synodikon of Orthodoxy) в ознаменование возвращения правильной веры. В подтверждение решений собора 787 г. 10 марта 843 г. было восстановлено почитание икон. И опять приказали уничтожить все иконоборческие тексты. Феодора также настояла, чтобы церковь даровала ее супругу Феофилу посмертное прощение за иконоборчество, так чтобы имя юного принца Михаила никогда не ассоциировалось с ересью. Synodikon пели, исключив имя Феофила из длинного списка осужденных еретиков, в котором присутствовали имена Льва III и Константина V. Эту литургию до сих пор поют в ортодоксальных церквах в первое воскресенье Великого поста.

Торжество православия – под таким названием вошла в историю окончательная победа почитателей икон над иконоборцами – было увековечено в иконах. Правда, посвященные этому событию иконы IX в. до нас не дошли. На копии одной из них (XIV в.), которая теперь хранится в Британском музее, изображена императрица с Михаилом III и патриархом Мефодием. Они поклоняются иконе Святой Девы с Младенцем над рядом мучеников – иконофилов, нескольких монахов и одной (вымышленной) монахини, Феодосии. Иллюстрированные псалтыри также отражают возврат к изобразительному искусству многочисленными рисунками на полях, которые часто воссоздают иконоборческие противоречия (например, патриарх Иоанн Грамматик под ногами иконофилов). Три таких манускрипта, включая известную Хлудовскую псалтырь, датируются периодом сразу после 843 г. Они и стали образцом для более поздних трудов. С другой стороны, в памятниках символическое иконоборческое искусство сохранилось еще на ряд лет: ни один иконофил не мог возражать против Креста. Только в 866 г. украшение апсиды церкви Св. Софии в Константинополе заменили мозаикой с изображением сидящей на троне Святой Девы с Младенцем. Патриарх Фотий освятил его в Пасхальное воскресенье. В проповеди он ярко и выразительно описал его значение. В других местах тоже были восстановлены образные картины и мозаики, которые ранее спешно закрашивались. Чудесным образом молния осветила мозаику видения Иезекииля в церкви Св. Давида в Фессалониках. Хотя патриарх опасался возвращения иконоборчества, установление празднования Торжества православия обеспечило дальнейшее почитание икон. Их почетное положение больше никогда не подвергалось сомнению.

Из этого обзора истории иконоборчества ясно, что все современные реконструкции его влияния основываются на недостаточной документации. Все дело в том, что победившие почитатели икон настояли на уничтожении аргументов своих противников. Как мы видели, в 787 и 843 гг. они потребовали полного стирания иконоборческой теологии, и практически все соответствующие тексты были сожжены. Столь систематическое уничтожение ликвидировало большинство свидетельств того, чего иконоборцы хотели достичь. Полный текст Peuseis, написанный Константином V, решения иконоборческих соборов 754 и 815 гг., теологические труды Иоанна Грамматика – все это безвозвратно утрачено. Нам известно основное «Определение Веры», принятое иконоборческими теологами в 754 г. только потому, что оно было зачитано в 787 г. и осуждено – предложение за предложением. Некоторые мозаики в апсидах церквей, изображавшие монументальные кресты – как это было принято у иконоборцев, – со временем заменили образами Святой Девы с Младенцем. А многие светские изображения иконоборческого периода, к примеру сцены скачек или гонок колесниц, позже были уничтожены, как фривольные.

Иконоборчество по своей природе связано с разрушением. Но сколько именно икон и картин, фресок и иллюстрированных манускриптов предали огню, закрасили или уничтожили другими способами, неизвестно. Современные оценки разнятся. Точно определить потери и воссоздать, какие произведения искусства могли существовать в то время, невозможно, однако о том, как велось уничтожение, записи сохранились. В патриархии Константинополя, например, святые фигуры, ранее украшавшие помещения, заменили крестами, правда только в 760-х гг. Сохранившиеся манускрипты иконоборческого периода остались без иллюстраций, которые были вырезаны, а на псалтырях, созданных сразу после 843 г., видны изображения иконоборческой символики поверх икон.

Единственный способ понять это столетие иконоборческих споров – представить его в самом широком историческом контексте. Византия обратилась против святых образов в период между 730 и 843 гг. – в условиях всеобщей тревоги, вызванной исламскими завоеваниями, утратой империи и ожиданием конца света. Когда Византия примирилась со своей новой формой и обрела уверенность в своей способности выжить, она вернулась к иконам – сначала в 787 г., а потом в 843 г., во время прихода к власти императриц Ирины и Феодоры. Чувствуя опасность, как в начале IX в., Византия приняла политику, тесно связанную с военной победой, когда лидерами стали воины. Вторую фазу иконоборчества в 815–843 гг. можно объяснить только отражением реакции Византии на продолжавшиеся военные угрозы ее существованию.

Если внимательно рассмотреть аргументы, которые использовали обе стороны, можно убедиться, насколько прямо они связаны с угрозой ислама. Иконоборцы утверждали, что религиозные образы опасны и ведут людей к идолопоклонству, греху, за которым последует наказание. Они также указывали на тот факт, что иконы больше не эффективны и утратили способность защищать и исцелять набожных христиан. Все происходило в 730 г., когда Лев III возвел иконоборчество в ранг официальной политики. В ответ иконофилы приводили изощренные доводы, основанные на Боговоплощении, которые позволяли художникам изображать человеческий облик Христа. Святой Иоанн Дамаскин и другие богословы верили, что христиан можно привести к более высокому осознанию Божественного с помощью поклонения иконам.

В ходе дебатов вокруг икон Византия сделала свои святые образы заступниками, таким образом обратив искусство против влияния арабов-иконоборцев. Византийцы знали о претензиях ислама на превосходство над иудеями и христианами, которые отражались на мусульманских монетах и в памятниках, таких как «Купол скалы». Суры из Корана повторяли утверждение, что Иисус был всего лишь одним из пророков, а вовсе не сыном Божьим. Христианские художники возражали, изображая сцену Распятия, чтобы подчеркнуть веру в воскресение. В монастыре на горе Синай, полностью окруженном мусульманами, отрицавшими, что Иисус воскрес из мертвых, иконы, датируемые иконоборческим периодом, изображают мертвого Иисуса на Кресте. Они обращают внимание на то, что Иисус умер, был похоронен, после чего вернулся к жизни и вознесся на небеса. Дебаты о том, какие Божественные откровения были истинными, распространились повсеместно и нашли отражение во всех аспектах политической пропаганды, так же как в строительстве зданий и иконописи.

Иконоборчество также оказало влияние на разные слои общества, в первую очередь речь идет о самих иконописцах, главным образом монахах (они подвергались преследованиям за то, что продолжали создавать иконы), и монашеских общинах, не принявших иконоборчества (например, Студийский и Хорский монастыри в столице). Монахов-иконофилов сослали в разные удаленные места. Те же, кто принял переход к иконоборчеству, обосновались в этих и других центрах, ранее бывших иконофильскими. Все те, кто продолжали поклоняться иконам дома, в первую очередь женщины, рисковали оказаться в тюрьме или подвергнуться еще более строгому наказанию. Когда св. Стефан и его спутники по приказу Константина V были брошены в тюрьму, жена тюремного офицера, говорят, тайком принесла им свои иконы, чтобы они могли молиться. Пострадали клирики с обеих сторон, твердо придерживавшиеся своей теологии и отказавшиеся идти на компромисс. Патриархи-иконофилы Герман и Никифор были вынуждены уйти в отставку, Павел отрекся (нечто крайне необычное для Византии); епископы-иконоборцы, сорвавшие собор 786 г., понесли наказание, а патриарха Иоанна Грамматика, отказавшегося покинуть свой пост в 843 г., отправили в изгнание.