Книга Мгновения жизни - Марика Коббольд

На эти выходные родители сбагрили малыша Рори дедушке с бабушкой, а сами «проводили время, как взрослые люди», так что, кроме него, присутствовали Джанет и Нейл, как обычно, по воскресеньям, и еще некий молодой человек по имени Стюарт.

— Один из беспризорников мамочки, — так отозвалась о нем Кейт. Шестнадцать лет — возраст жестокости. Стюарт Райт учился в расположенной неподалеку школе-интернате для физически и умственно неполноценных детей. Родители его умерли, а ближайшие родственники, тетка с дядей, жили в Йоркшире, поэтому, узнав о том, что юноша почти все уик-энды проводит в интернате, Робина решила вмешаться и «усыновить» его.

Стюарт был слепой от рождения, хотя иногда мог различать очень яркий свет. Когда Грейс была маленькой, то иногда играла «в слепую», расхаживая с театрально выставленными вперед руками, ощупывая предметы и спотыкаясь, упоительно сознавая при этом, что ей достаточно открыть глаза, и она снова станет «нормальной». Но реальность незрячего мира пугала ее сильнее всего остального: жить во мраке и не знать, что кто-нибудь может в этот момент наблюдать за тобой. Когда она увлеклась фотографией, страх перед слепотой обрел характер навязчивой фобии. Если она лишится зрения, фотография потеряет для нее всякий смысл — и жизнь тоже, как она себе представляла.

Ей захотелось узнать, создает ли Стюарт мысленные образы.

— У меня нет зрительных точек опоры, — ответил он. — Поэтому я не знаю, является ли то, что я себе представляю, образом и для зрячего человека тоже. Но я все-таки создаю мысленные картины — из прикосновений, из ощущения солнца, дождя и ветра, из запахов и атмосферы, особенно хорошо я ощущаю напряжение. — По его губам скользнула слабая улыбка. — Разумеется, я принимаю во внимание и описания других людей, но лишь в последнюю очередь. Я исхожу из собственного опыта, а не чужого.

— Какие новости насчет будущих внуков? — обратилась наконец Робина к Грейс с вопросом, вот уже некоторое время она безуспешно пыталась сменить тему разговора.

— Так вот как теперь называют детей? — фыркнула Кейт, закатывая глаза. — Внуки.

— Сообразительна не по годам и остра на язык, правда, дорогуша? — Робина не лезла за словом в карман. — Собственно говоря, из-за этого она иногда попадает в неприятности. Понимаете, ее считают лидером среди ровесников.

— Мама! — запротестовала Кейт, но в эту минуту появилась Леонора, чем изрядно удивила присутствующих.

— Я не ждала тебя сегодня, дорогая, — заявила Робина и спокойно принесла чистую тарелку. — Разве вы с Арчи не собирались уехать на все выходные?

— В общем, наши планы изменились. Привет, Грейс, привет, Стюарт, привет всем. — Леонора, выглядевшая так, словно спала в своем элегантном наряде хиппи, кивнула Джанет и Нейлу.

— Взгляните на это… — Тимоти подтолкнул по столу в сторону Леоноры листок бумаги. Это оказался рисунок, над которым он трудился большую часть обеда. На листе были нарисованы четверо маленьких мужчин в остроконечных шляпах и еще несколько человек с ружьями в руках. — А теперь, — продолжал Тимоти, которого буквально распирало от нетерпения, — представьте, что один из этих людей может предупредить остальных…

— Нарисуйте мне розу, — попросила Грейс, вырвав из блокнота Тимоти листок и положив его перед Стюартом. Она нащупала в кармане шариковую ручку и протянула ему. — Держите. — Из вазы в центре стола, в которой стояли увядшие и поникшие розы, она выдернула один цветок, отломила головку и вручила бутон Стюарту. — Когда мы закончим, я положу ее в блюдечко с водой, — поспешила успокоить она Робину. — Не волнуйтесь, она не пропадет.

Стюарт понюхал розу, которая ничем не пахла. Затем безымянным пальцем правой руки бережно коснулся каждого ее лепестка, погладил цветок. После этого он положил его рядом со своей тарелкой и принялся рисовать.

Малыш Рори, увидев маму, начал подпрыгивать от восторга на деревянном сиденье, которое выглядело очень неудобным по сравнению с мягкими стульчиками, снабженными набивными подушками, но Робина ненавидела вещи из пластика и безгранично доверяла только природным материалам.

— Мне, мне, мне. — Он протянул к столу свою коротенькую и пухлую ручку, требуя цветок. Грейс огляделась по сторонам, и на глаза ей попалась маргаритка, кивающая головкой возле открытой задней двери. Извинившись, она выскользнула из комнаты и сорвала цветок, а потом протянула его Рори, который незамедлительно попытался съесть его. Леонора отобрала маргаритку и взамен дала ему сухарик.

— Учтем на будущее, — заметила Грейс. — Ребенка нужно кормить сухариками, а не маргаритками.

— Не беспокойся, дорогая, — вмешалась Робина. — Материнские инстинкты в нужное время появятся у тебя сами. В сущности, я всегда говорила, что ребенок приносит с собой собственное мироощущение. И вот еще что, Грейс: у Стюарта неважно со зрением, не думаю, что ему так уж хочется играть в рисование.

Роза, нарисованная Стюартом, напоминала оскаленный рот, венчавший нечто вроде фиалки, установленной на V-образном основании. Как и всякая хорошая абстракция, рисунок передавал самую суть. Грейс так и подмывало попросить его нарисовать портрет Робины, но, поразмыслив, она решила отложить это мероприятие до следующего раза. Вместо этого она обезглавила второй стебель и протянула головку цветка Стюарту со словами:

— Скажите мне, что вы видите теперь.

Робина прочистила горло. Стюарт обследовал вторую розу. Эта уже раскрылась, если не считать маленького тугого бутона в самой сердцевине.

— Влага, — произнес Стюарт, нажимая указательным пальцем на твердый бутон. Он мечтательно улыбнулся. — Ярко-розовая.

— Это всего лишь слово, — упорствовала Грейс. — Почему вы решили, что она именно этого цвета?

Стюарт взял палец Грейс и заставил провести им по цветку, точно так же, как сделал сам несколько секунд назад. Грейс тоже заулыбалась. Почувствовав твердый бутон в сердце цветка, она громко рассмеялась. В ответ захохотал и Стюарт.

Робина, которая, подобно миссис Шилд, терпеть не могла, когда что-либо обходилось без ее участия, пожелала узнать причину столь бурного веселья. Тимоти приставал ко всем с вопросом, разгадал ли кто-нибудь его загадку.

— Если хотите знать мое мнение, эти маленькие засранцы могут перестрелять друг друга, и черт с ними, — высказалась Леонора, до этого момента, против обыкновения, не проронившая ни слова.

Остальные заговорили разом и, зная, что ее никто не услышит, Кейт обратилась к Грейс:

— Понимаете, мать ужасно достает меня своими бесконечными причитаниями о том, что я, дескать, такая умница, что все меня любят и что я — лидер. Она прекрасно знает, что это неправда. На самом деле я не пользуюсь популярностью. Просто некоторые люди меня боятся, вот и все. Но попробуйте только заикнуться ей об этом.

— Вы — ее дочь, — ответила Грейс. — Она гордится вами.

— Она стыдится меня, вот это больше похоже на правду.