Книга Тамплиер. На Святой Руси - Юрий Корчевский

Егор не ответил, обрушил на Сашу град ударов. Александр отбивался удачно, прикрываясь щитом. Сам нанёс колющий удар из-под щита. Егор отпрянуть успел, отклонившись назад. Обратным ходом клинка Саша по бедру его полоснул, взрезав епанчу и порты. На бедре царапина, не рана, обильно не кровоточит. Но Егор осторожничать стал сразу. В памяти-то отложилось, что Саша в прошлую встречу ранил его серьёзно и добил бы, не отвлеки его дружинники.

Оба в равном положении, нет ни наручей, ни поножей, поскольку затевать бой не намеревались. Саша был рад тому обстоятельству, что ехал со смотра ополчения и был в полной боевой готовности. Встреться он с Егором в других обстоятельствах – быть беде. Обменялись ещё несколькими ударами, впрочем – безрезультатными. Но помнил Саша – сабелька его дамасской ковки прорубила кольчугу Егора. Мысль мелькнула – отремонтировал противник кольчугу или новую изготовили на заказ? Скорее – отремонтировал, потому как кузнецов-бронников и не осталось. Кто убит, кто в полон угнан. Кузнецы оставались в деревнях – косу сделать, лошадей подковать, замок сладить. Самые простые работы. А для кольчуги ещё и сталь хорошая нужна, не железо простое. Уловил момент удачный, рубанул саблей по правому плечу Егора, когда тот после атаки меч вскинул и на секунду приоткрылся. Вскрикнул Егор непроизвольно, плечо кровью окрасилось. А, кольчужка прежняя, латаная. Стало быть – есть шанс одолеть злостного неприятеля. Егор это обстоятельство тоже понял, решил с Сашей единым натиском разделаться. Хоть и ранен в плечо, а напал. Удар за ударом наносит, и всё по щиту Саши сверху. Ага, расколоть решил. Да дюжий щит, железом по краю окованный. Только и Егор выдыхаться стал, подводит раненое плечо. Выждал Саша, когда враг по щиту ударит и, вскочив на стременах, ударил сверху саблей, через щит, по руке Егора. Хороший удар вышел, клинок кости предплечья перебил, меч из руки Егора выпал, а кисть на мышцах и коже повисла. Сразу сообразил Егор – спасение только в бегстве. Шенкеля коню дал, тот рванул, а получилось не в сторону Новгорода, а к Пскову. Александр за ним погнался. Надо добить злыдня, слишком много крови этот гад пролил. Конь Александра быстро догнал лошадь Егора. Тот, заслышав перестук копыт за спиной, обернулся. Лицо искажено болью, страхом близкой смерти. Да поздно, Александр саблей ударил его поперёк спины, разрубив и дорогую епанчу, и кольчугу. Егор упал на шею коня. Саша схватил чужого коня за поводья, остановил. Егор сполз с седла, упал на землю, сказал едва слышно:

– Пощади!

– А ты бы меня пощадил?

И взмахом сабли отсёк голову противнику. Постоял немного над телом. В Новгород уже нельзя. А впрочем, что он там забыл? Запасное исподнее на постоялом дворе? Невелика потеря!

Обтёр снегом саблю, вложил в ножны. Затем обыскал одежду убитого. Нашёл в сумке на поясе письмо, решил прочитать позже, а ещё мошну с серебром. Взвесил на ладони – изрядно! Егору деньги уже не нужны, а ему пригодятся. Деньги-то эти предательством своего народа заработаны, так пусть послужат правому делу. С пояса Егора снял пояс с ножнами, вернулся к месту боя. Мимо проехать было невозможно. Снег истоптан копытами коней, окроплён обильно кровью. Нашёл в снегу меч, осмотрел. На первый взгляд качество неплохое, старой ковки. Меч в ножны определил. Развернул коня – и в Псков. Это самый ближний город. До вечера уже не успеть, путь долог, но Егора могут искать, и чем дальше он уедет, тем лучше. Проехал мимо тела Егора, обернулся. Вдали еле видны главы Софийского храма. Второй раз он уже в Новгороде, а прижиться не удаётся, видимо, не судьба.

К вечеру добрался до Борок, расположился на постоялом дворе. Не ужинал, аппетита не было. Спать улёгся, а сон не шёл. Жизнь неприкаянная получается, немного в Новгороде побыл, потом Владимир, где задержался почти на год, снова Новгород, уже на полгода. Ни друзьями обзавестись не успел, ни любимой девушкой. Как перекати-поле. Плохо человеку так жить, корни должны быть – друзья, родня, семья. Мало того, во Владимирском княжестве появляться опасно, как и в Великом Новгороде, пока там князь Андрей Александрович со свитой будет. Интересно, успел ли сказать Егор своим дружинникам, за кем он погнался? Если нет, то спустя время вернуться можно. Ошибку он допустил, осознал только сейчас. Тело Егора надо было с дороги в лес оттащить да снегом присыпать. Весной сгниёт, если раньше зверьё не обглодает до костей. А так получается – след оставил. Любому прохожему или проезжему понятно – убийство произошло. Нехорошо получилось, наследил. После боя, в горячке, не подумал. Да теперь-то что горевать, ничего не изменить.

Уснул к утру с тяжёлой головой, проснулся в полдень, поел и выехал. Далеко за полдень проехал Мшагу-Ямскую и заночевал в Сольцах. И чем дальше отъезжал от Новгорода, тем настроение лучше становилось. Убил Егора? Так правильно, наказал пособника княжеского, без таких воздух чище. И не печалиться надо, а радоваться. Зло должно быть наказано. Конечно, Егор – мелкая пешка в чужих руках. Добраться бы до главного злодея – самого великого князя Андрея Городецкого. Да осторожен он, вокруг дружинники верные. Может, и будет он за грехи свои гореть в геенне огненной, но лично Саше хотелось бы, чтобы князь-предатель помучился ещё в этой жизни. Должна же существовать справедливость?

Через пару дней добрался до Порхова, города княжества Псковского. В княжестве, как и в Новгороде, вечевая республика. В Пскове княжил Довмонт, происхождением из князей литовских, в крещении Тимофей. С собой из Литвы привёл дружину в триста мечей всего. Не прогадали бояре и народ псковский, признавшие его князем псковским. Рьяно Довмонт отстаивал земли и города псковские. Зачастую в союзе с новгородцами оборонялся от рыцарей Ливонского ордена, как в битве при Раковоре. Там же познакомился с князем Дмитрием Александровичем, став впоследствии его зятем, взяв в жёны дочь Дмитрия – Марию. Потому Дмитрий при нашествии Дюденя и укрылся в Пскове, знал – не продаст его Довмонт, муж храбрый и честный. Из Пскова Дмитрий отправился с семьёй и челядью в Переславль, однако в пути заболел и около Волока Ламского принял постриг и умер. Тело его было перевезено в Переславль, положено в Спасо-Преображенском соборе.

При Довмонте Псковское княжество отлегло от Новгорода, а в состав Великого княжества Владимирского оно и не входило. Только с 1399 года князья псковские стали называться московскими наместниками.

Довмонт укреплял город, возвёл вокруг него каменную стену, которую горожане назвали Довмонтовой. Рыцари ливонские предпринимали не только крупные походы против Пскова, но земли псковские грабили постоянно. Был опасный момент, когда рыцари взяли посады Пскова. Довмонт был в Пскове лишь с малой дружиной в шестьдесят воинов. Отсиживаться не стал, напал ночью, а затем по отдельности перебил весь большой отряд рыцарей.

Отваги и полководческого таланта Довмонту было не занимать. Защищая псковские земли, он надёжно прикрывал русские княжества, в первую очередь Великое Владимирское, с запада, от воинственных рыцарей, а главное – от католизации населения. После Раковорской битвы Ватикан оставил попытки приобщить «язычников», как они называли православных, к истинной вере.

Жаль только, что существовавшие на территории Руси три республики – Новгородскую, Псковскую и Вятскую – довольно быстро подмяли под себя князья московские. Последней пала Новгородская республика от рук Ивана Грозного.