Книга Повседневная жизнь королевских мушкетеров - Екатерина Глаголева

Салон маркизы де Рамбуйе противостоял двору Людовика XIII: этот король не интересовался поэзией, из книг предпочитал сочинения об охоте и о военном деле; ему бы и в голову не пришло разглядывать карту «страны Нежности». Людовик XIV перенес двор в Версаль, и там образовались свои салоны – по парижскому образцу. К XVIII веку прециозные салоны парижского района Марэ пришли в упадок; центр светской жизни переместился в предместье Сен-Жермен, где к 1775 году существовало двадцать восемь салонов, а также в Пале-Рояль, на Шоссе д'Антен и в предместье Сент-Оноре. Этими кружками, собиравшими аристократов, финансистов, ученых, артистов и литераторов, опять заправляли женщины: госпожа Жоффрен, ее дочь маркиза де Ферте-Эмбо, госпожа Дюдефан, Жюли де Лепинас, герцогиня де Прален и др. Однако они лишь играли роль радушных хозяек, а тему разговоров отныне задавали мужчины – герцоги де Бирон и де Ришелье, барон де Бретейль и др. Их же интересы лежали в основном в сфере политики. Существовали и «мужские» салоны – герцога Орлеанского и принца Конти, министров Неккера и Шуазеля. Важные разговоры велись не за общим столом, а по углам, наедине. С другой стороны, в салонах делились новостями, музицировали, играли в карты (макао, фараон, вист, бостон) и другие игры и… подготавливали браки.

Чтобы быть принятым в аристократическом салоне, необходимо было иметь соответствующие рекомендации и знакомства. Мушкетерам, не принадлежавшим к знатным родам, вход туда был закрыт. По счастью, существовал Пале-Рояль.

Людовик XIV подарил его своему брату Филиппу. Его сын, бывший регентом при малолетнем Людовике XV, устраивал там знаменитые оргии. В 1773 году дворец сгорел, но новый владелец, Луи Филипп Орлеанский (будущий Филипп Эгалите), отстроил его, разбил рядом сад и разместил там лавки, театры, кафе… Сады Пале-Рояля были открыты для публики и превратились в место злословия, вольнодумства, клеветы и распутства. Там встречались люди, принадлежавшие ко всем сословиям; там царили самые свободные нравы, поскольку полиция не имела права наводить порядок во владениях принца. Вокруг дворца выросли многочисленные игорные дома.

Дворы особняков были снабжены коновязью; в стены таверн и игорных домов были вделаны кольца, к которым можно было привязать лошадь; иногда для этой цели использовали попросту деревья. Большинство посетителей таких заведений передвигались пешком или верхом, собственный экипаж могли себе позволить только состоятельные люди.

В начале XVII века самым распространенным средством передвижения в Париже были носилки: сначала их использовали для больных, а потом для всех, в особенности дам. Около 1617 года Никола Соваж, служивший на Амьенской почте, придумал заменить носилки наемными каретами. К 1640 году его «депо» из двух десятков карет находилось на улице Сен-Мартен, напротив отеля Святого Фиакра, поэтому и сами экипажи стали называть фиакрами. В январе 1662 года герцог де Руане, маркизы де Сурш и де Кренан получили патент на использование в Париже карет, двигающихся по определенному маршруту. Инициатором этого проекта выступил Блез Паскаль, который основал со своим другом де Роане предприятие «Кареты за пять су» – предтечу общественного транспорта. Конечными пунктами маршрутов были Люксембургский дворец, ворота Сент-Антуан, Сен-Рок, Монмартр и Бастилия. Кареты должны были выполнять рейсы по расписанию и отправляться каждые четверть часа с конечной станции, даже без пассажиров. Плата за проезд составляла пять су, однако парижский парламент запретил пользоваться этими каретами «солдатам, пажам, лакеям и прочим людям физического труда». В результате этого запрета предприятию не хватало клиентов, и в 1679 году его пришлось закрыть.

Действительно, люди привилегированных социальных групп передвигались либо верхом, либо в собственных экипажах. В каретном сарае д'Артаньяна, например, их было целых два: большая карета, обитая зеленым бархатом, со златоткаными сиденьями и подушками и четырьмя окнами, застекленными венецианским стеклом, и маленькая, красная, с одним сиденьем и одним окном впереди. В 1664 году на столичных улицах появились четырехместные коляски, запряженные лошадьми, – первый городской экипаж, который потом использовался для почт, ас 1671 года Париж заполонили кареты, кабриолеты, берлины, ландо. В XVIII веке разборная коляска-одиночка о трех окошках, на двух колесах и на рессорах стоила около сорока луидоров. Движение в столице было таким интенсивным, что на самых оживленных улицах и мостах часто возникали заторы. Кроме того, карету могли и угнать, пока ее владелец, например, находился в театре, а кучер отлучился, чтобы пропустить стаканчик.

В молодости мушкетеры вели бурную жизнь, стараясь познать все ее грани, не упустив ни одной возможности развлечься: попойки, кутежи, ночные прогулки, полные опасных приключений… Разумеется, казарма никогда не была таким местом, где хотелось бы находиться как можно дольше. Но с возрастом, заслугами, чинами они обзаводились собственным домом, семьей. Почему бы не побыть там в часы досуга? В посмертной описи имущества д'Артаньяна упомянут зеленый «турецкий» халат. Почему бы нет? Хотя биограф знаменитого мушкетера Ж.-К. Птифис не может себе представить своего героя у камина в халате и домашних туфлях.

В этой же описи названа и табакерка: скорее всего, д'Артаньян предавался этой слабости именно дома. Во времена Людовика XIII табак в основном нюхали: этой привычке был привержен сам король. Угостить понюшкой табаку из своей табакерки было проявлением хорошего тона. Кардинал Ришелье обложил в 1629 году таможенным сбором табак, импортируемый из Америки, и с 1637 года первые плантации табака появились в гасконском Клераке, на берегах Гаронны. Впоследствии это растение, которому приписывали самые разнообразные целебные свойства, выращивали также в Лотарингии и Нормандии.

С легкой руки англичан табак начали курить (якобы для «очищения мозга от дурных примесей»). Поэт Сент-Аман уверял, что курение пробуждает в нем образное мышление, и, сочиняя стихи, не расставался со своей трубкой. К концу XVII века целебное действие табака поставили под вопрос, и его стали продавать не в аптеках, а в табачных лавках – плитками. Табак теперь считался возбуждающим средством; его жевали, чтобы убить время. В 1719 году выращивать табак было запрещено под страхом смертной казни (исключение составляли Франш-Конте, Фландрия и Эльзас), но уже в 1720 году была восстановлена государственная монополия на его производство. Солдаты, не имевшие трубок, курили табак, завертывая его в пыжи от патронов, и только в XIX веке появились сигареты.

Образ мужчины в халате и с трубкой в зубах удачно дополняет газета, которую он читает, удобно устроившись в кресле. Как мы уже знаем, книг д'Артаньян не читал. Но, возможно, газетами он не брезговал?

В начале XVII века во Франции вообще не существовало никаких периодических изданий, новости распространялись из уст в уста, королевские указы и постановления парламента доводили до сведения населения, оглашая их на всех перекрестках. Только в 1614 году вышло первое издание «Мерюор франсе», в котором перечислялись все основные события года (в основном речь шла о жизни двора). Врач Теофраст Ренодо, путешествуя по Европе, заинтересовался информационными листками, которые продавали на улицах Венеции по скромной цене в одну «гадзетту». Вернувшись во Францию, он основал в 1630 году «Адресное бюро» – контору по трудоустройству, куда могли обращаться люди в поисках работы и работодатели. Затем ему пришло в голову выпускать еженедельник с «рекламными объявлениями» – вестник этой конторы. Первый выпуск «Газеты» вышел 30 мая 1631 года.