Книга Сцены из провинциальной жизни - Джон Кутзее

Он подружился с Тео Ставропулосом. Ходят слухи, что Тео moffie, педик, но он не готов этому верить. Ему нравится, как выглядит Тео, нравится его чудесная кожа и яркий румянец, безукоризненная стрижка и небрежная элегантность, с которой он носит одежду. Даже школьный блейзер с дурацкими вертикальными полосками хорошо на нем смотрится.

Отец Тео — владелец фабрики. Что именно выпускает эта фабрика, никому не известно, но это имеет какое-то отношение к рыбе. Семья живет в самом богатом районе Рондебосха. У них так много денег, что мальчики, несомненно, учились бы в колледже Диосезан, если бы не то обстоятельство, что они греки. Но поскольку они греки и у них иностранная фамилия, им приходится ходить в Сент-Джозефс, которая, как он теперь видит, служит чем-то вроде корзины, куда сбрасывают мальчиков, которые больше никуда не подходят.

Он только раз видел отца Тео: это высокий, элегантно одетый человек в темных очках. Его мать он видит чаще. Она маленькая, стройная и темноволосая, курит сигареты и водит синий «Бьюик» — говорят, что это единственный автомобиль в Кейптауне — а возможно, и во всей Южной Африке — с автоматической коробкой передач. Есть еще старшая сестра, такая красивая, такая созревшая и получившая образование в таком дорогом заведении, что ей не позволяется показываться на глаза друзьям Тео.

Мальчиков Ставропулос утром привозят в школу на синем «Бьюике», иногда за рулем их мать, но чаще — шофер в черной униформе и фуражке. «Бьюик» шикарно въезжает на школьный двор, Тео с братом выходят, и «Бьюик» мчится прочь. Он не может понять, почему Тео это позволяет. На месте Тео он бы попросил, чтобы его высаживали за квартал от школы. Но Тео спокойно реагирует на шутки и подкалывания.

Однажды после занятий Тео приглашает его к себе домой. Когда они оказываются там, обнаруживается, что их ждет ленч. В три часа дня они садятся за обеденный стол с серебряными приборами и крахмальными салфетками, и лакей в белой униформе, который стоит за стулом Тео в ожидании приказаний, пока они едят, подает им бифштекс с жареной картошкой.

Он изо всех сил скрывает свое изумление. Он знал, что есть люди, у которых есть прислуга, но не подозревал, что у детей тоже могут быть слуги.

Потом родители Тео и его сестра уезжают за границу (по слухам, сестра должна выйти замуж за английского баронета), и Тео с братом становятся пансионерами. Он ожидает, что Тео сломит этот опыт: зависть и злоба других пансионеров, плохая еда, унизительная жизнь, в которой невозможно уединиться. Еще он уверен, что Тео придется подчиниться, и у него будет такая же стрижка, как у всех. Но каким-то образом Тео удается по-прежнему ходить с элегантной прической, каким-то образом, несмотря на его фамилию, несмотря на то что он неуклюж на спортивных занятиях, несмотря на то что его считают moffie, он так же учтиво улыбается, никогда не жалуется, никогда не позволяет себя унижать.

Тео сидит за партой, втиснувшись рядом с ним, под картиной, на которой изображен Христос, разрывающий свою грудь и обнажающий сияющее рубиновое сердце. Предполагается, что они повторяют материал по истории, на самом же деле перед ними маленький учебник грамматики, по которому Тео учит его древнегреческому. Древнегреческий с современным произношением — ему нравится эта эксцентричность. «Aftos, — шепчет Тео, — evdhhemonia. Evdhemonia», — повторяет он шепотом.

Брат Габриель навострил уши.

— Что ты делаешь, Ставропулос? — осведомляется он.

— Я учу его греческому, брат, — вежливо отвечает Тео в своей невозмутимой манере.

— Иди и сядь за свою парту.

Тео с улыбкой возвращается на свою парту.

Братья не любят Тео. Его надменность их раздражает, как и мальчики, они считают, что он испорченный и у него слишком много денег. Эта несправедливость злит его. Ему бы хотелось пойти в бой за Тео.

18

Чтобы продержаться, пока юридическая практика отца не начнет приносить доход, мать снова идет преподавать. Для домашней работы она нанимает служанку, костлявую женщину по имени Селия, у которой во рту почти нет зубов. Иногда Селия приводит за компанию свою младшую сестру. Придя как-то раз домой днем, он обнаруживает, что они вдвоем сидят на кухне и пьют чай. Младшая сестра, которая привлекательнее Селии, улыбается ему. В ее улыбке что-то такое, от чего он конфузится, он не знает, куда смотреть, и удаляется в свою комнату. Он слышит их смех и знает, что они смеются над ним.

Что-то меняется. Он все время смущается. Не знает, куда смотреть, куда девать руки, как держаться, с каким выражением лица ходить. Все пристально смотрят на него, судят его, считают придурковатым. Он чувствует себя крабом, которого вытащили из его панциря, розовым, раненым и непристойным.

Когда-то у него было полно идей — куда нужно съездить, что обсудить, что сделать. Он всегда на шаг опережал остальных, был лидером, а другие следовали за ним. Теперь энергия, которую он излучал, исчезла. В тринадцать лет он становится угрюмым, хмурым, мрачным. Ему не нравится это новое уродливое «я», ему хочется выйти из этого состояния, но самому это сделать не получается.

Они наносят визит в новый офис отца. Офис находится в Гудвуде, который относится к пригородам африканеров — Гудвуд-Пэроу-Белвилль. Окна выкрашены в темно-зеленый цвет; на таком же зеленом фоне золотыми буквами написано: PROKUREUR — Z COETZEE — ATTORNEY. Интерьер мрачноват, тяжелая мебель обита красной кожей. Книги по юриспруденции, которые путешествовали с ними по Южной Африке с тех пор, как в 1937 году отец закончил практиковать, вынули из коробок и расставили на полках. От нечего делать он заглядывает в «Изнасилование». Туземцы иногда просовывают свой член между бедрами женщины, не проникая в нее, говорится в примечании. Подобные действия подпадают под обычное право. Они не считаются изнасилованием.

Интересно, вот такими делами и занимаются в судах — спорят о том, куда сунули пенис?

Практика отца, по-видимому, процветает. Он нанял не только машинистку, но и клерка по фамилии Экстеен. Экстеену отец оставляет рутинные дела: составление нотариальных актов о передаче имущества и завещаний, сам он занимается увлекательными делами в суде: спасает людей от наказания. Каждый день он возвращается домой с новыми рассказами о людях, которых он спас, и о том, как они ему благодарны.

Мать в большей степени интересуют не спасенные люди, а все растущий список должников. Одна фамилия всплывает особенно часто: Ле Ру, торговец автомобилями. Мать изводит отца: он же юрист и, конечно, мог бы заставить Ле Ру заплатить. Ле Ру непременно заплатит долг в конце месяца, отвечает отец, он обещал. Но и в конце месяца Ле Ру не платит.

Ле Ру не платит долг, но не перестает мозолить глаза. Напротив, он приглашает отца выпить, обещает ему еще работу, рисует в розовом свете будущее, в котором появятся деньги в результате продажи автомобилей.

Споры у них в доме становятся все более ожесточенными, но в то же время и более сдержанными. Он спрашивает у матери, что происходит. Она с горечью говорит: Джек одалживает Ле Ру деньги.