Книга Три королевских слова - Агата Бариста

Тем не менее туман по-прежнему висел над головой, образовывая защитный полог, и я снова побежала — в какой-то ватной тишине. Никем не потревоженная, я добралась до конца моста, беспрепятственно пересекла пустынную мостовую и тронулась в обратный путь.

И я все-таки сделала это — перешла Тучков мост дважды, и Мартин не нашел меня.

Спасительный туман заканчивался вместе с мостом. Мне очень не хотелось покидать магическое убежище. Хотелось остаться здесь, свернуться клубком, уткнуться носом в собственную шерсть и заснуть на долгие-долгие годы.

Ради Снежинки, сказала я себе и вышла из тумана.

Куда теперь податься — я не представляла совсем. Наверное, было бы разумным вернуться к дому, затаиться где-то поблизости и дожидаться приезда родителей. Но при одной только мысли о возвращении в Малый переулок к горлу подступал комок, а к лапам — паралич. Моя прежняя жизнь закончилась так страшно, что я не могла заставить себя сделать хотя бы шаг в том направлении.

К тому же не исключено, что возле дома меня ждет засада.

Сойдя с Тучкова, я двинулась совсем в другом направлении. В ближайших планах было забиться в какой-нибудь укромный уголок и хоть немного поспать, потом найти еду… наверное, на помойке, и воду… наверное, в луже.

Торопливой прихрамывающей походкой я мелко трусила вдоль бесконечных стен и не узнавала ранее знакомые улицы. Не покидало ощущение другой планеты — чудовищно искаженный масштаб придавал местности нездешние черты.

Через какое-то время я перестала соображать, где нахожусь.

В этот двор-колодец мне пришлось свернуть, когда стало ясно, что силы на исходе. Во дворе оказался проход — через темную арку с разрисованными стенами можно было пройти во второй двор, через вторую разрисованную арку — в третий, и так далее. Выход из шестого двора перегораживали чугунные ворота. К решетке ворот толстой проволокой были прикручены железные листы, доходившие до самого низа, и пролезть в узкую щель не смогла бы даже кошка.

Это был конец моего пути.

Я огляделась. В углу двора стояли два высоких зеленых мусорных контейнера. Наверное, в них можно поискать что-нибудь съедобное. Баночку с остатками йогурта или куриные косточки. Или еще какую-нибудь гадость, но выбирать не приходилось, я была готова съесть что угодно.

Подойдя ближе, я посмотрела вверх, поерзала задом, примерилась и прыгнула. Отчего-то у меня создалось представление, что я взлечу как птица. Во всяком случае, так получалось у Снежинки. Вместо стремительного полета и точного приземления я допрыгнула только до середины зеленой стены и, скрежетнув по металлу когтями, свалилась вниз как мучной куль. После десятой попытки в глазах начало темнеть и стало понятно, что до верха контейнера не добраться — я слишком слаба и неуклюжа.

Пришлось прилечь для отдыха. Я с трудом соображала, что же делать дальше. Прикорнуть ли голодной прямо сейчас или отправиться на поиски более низкого помойного бачка?

Вот в чем вопрос.

Идти уже никуда не хотелось.

Вообще ничего не хотелось.

И тут появилась она — возникла бесшумно, как призрак.

Большая толстая крыса стояла столбиком в просвете между контейнерами и пристально меня разглядывала. Крыса была пожилой — морда у нее уже поседела.

Вот и обед, вяло подумала я. Наверное, она не слишком проворна, изловить ее будет несложно.

Я даже встала.

Крыса не шелохнулась. Она продолжала спокойно созерцать, выражение седой морды оставалось задумчивым.

…И вот эту крысиную бабулю я должна изловить, наброситься на нее, как наркоман в подъезде, зверски задушить, потом как-то прогрызть в ее шерсти дыру, чтобы добраться до…

Тут меня замутило, земля закачалась, и я прилегла обратно.

Нет. Даже ради Снежинки — нет. Лавры Родиона Раскольникова мне не снискать. И останусь я здесь навсегда — в чужом обличии, а дворники в пыльных фартуках склонятся надо мною и скажут: «Кошка сдохла, хвост облез… кто первый слово скажет, тот ее и подбирает…»

Мне снова захотелось плакать.

«Ну-ка, ну-ка, кто это у нас здесь хнычет? Кто это помирать собрался?» — раздалось вдруг в моей голове.

Анималингва?

Я снова подскочила и на всякий случай обернулась. Не было здесь никого, кроме крысиной старухи. Неужели…

— Что тебя так удивляет? Говорящая зверюшка? — ворчливо спросила крыса. — На себя сначала посмотри. Усы, лапы и хвост — вот и все твои документы. Ты кто?

— Я… я человек… А вы тоже?

Крыса хмыкнула.

— А я нет. Зовут как?

Было бы неразумно немедленно разбалтывать первой встречной, что я — Данимира Андреевна Шергина. А вдруг она послана Мартином?

Несмотря на осознание, что мои мысли — это мысли параноика, я все же попыталась навести тень на плетень и представилась:

— Иванова Лариса… э-э-э… Ивановна…

Понятия не имею, откуда всплыла эта Лариса Ивановна.

Крыса нахмурилась.

— Слушай, ты… Лариса Ивановна… Или ты перестаешь дурака валять, и мы разговариваем как взрослые люди, тьфу, особи, или я сейчас развернусь и уйду. И твоя золотая мечта преставиться у помойного бачка исполнится сегодня же.

Ага. Мне уже помогли в прошлой жизни.

— С какой стати я должна вам доверять?

— А с такой, что плохи твои дела. А со мной как с доктором надо — не лукавя. Тебя преследуют враги, у тебя магическое истощение, и без посторонней помощи тебе не выкарабкаться.

— Это мы еще посмотрим, — запальчиво сказала я, зная в глубине души, что каждое слово крысы — правда. — А откуда вы знаете про врагов?

— Не трудно догадаться. Видела бы ты свою ауру — она у тебя в клочья разодрана.

— А откуда вы знаете, что я не Лариса Ивановна?

Крыса подняла лапку и неопределенно пошевелила пальчиками.

— Не идет тебе. Ты не такая.

— Очень даже такая!.. — сказала я и замолчала, прочувствовав градус абсурда.

Крыса выжидательно смотрела, склонив голову.

Я решилась.

— Ладно. — И добавила прежде, чем вспомнила, откуда это: — Но я хочу вам сказать, что, если вы меня погубите, вам будет стыдно.

— Библиотечная ведьма, — утвердительно сказала крыса. — Очень молодая, очень начитанная, очень глупая. С головой, набитой бесполезными цитатами и романтическими бреднями.

— Меня зовут Данимира. И да — все так, как вы сказали. Но с романтическими бреднями покончено.

— Это тебе только кажется, деточка. Нездешняя?

— С севера.

Морда крысы приобрела задумчивое выражение.

— Ну, рассказывай, Данимира с севера, как тебя угораздило так вляпаться.