Книга Тайны острова Пасхи - Андрэ Арманди

Мы развернули свои походные кровати; полотно палатки, протянутое пред входом, служит нам дверью; лампа, спиртовка ― вот и все.

Старый Кодр ― хороший организатор, и ящики наши изобилуют приборами и консервами; яркие электрические факелы, с переменными батареями, позволяют производить, если нужно, ночные или подземные изыскания. Оружие ― четыре браунинга и два самозаряжающихся карабина ― обеспечивает нашу безопасность. Есть еще и хорошее охотничье ружье для мелкой дичи, если она попадет под руку; обильный запас зарядов.

Но, увы! В нашем затерянном углу нет ни малейшего признака дичи, а самым существенным вопросом, более чем где бы то ни было на острове, является вопрос о воде. И, однако, в воде, конечно, здесь нет недостатка.

Днем мы оба преодолели, и не без труда, те 600 футов, которые отделяли нас от вершины. С этой точки вулкан удивительно похож на какой-то гигантский пустой зуб. Кратер его заполнен широким тихим озером, по голубым водам которого не пробегает ни морщинки, ни дрожи; это несомненно дождевая вода, потому что озеро это приблизительно на 380 метров выше уровня моря. Стоя на гребне горы, который поднимается над озером приблизительно на сто двадцать метров, мы различали мельчайшие подробности самых больших глубин этой кристально-чистой воды. В ней, по-видимому, нет ни одного живого существа. Форма берегов озера ― геометрически правильный круг.

Прозрачная вода возбуждает желание пить и купаться. Но это ― тщетное мечтание, так как вертикальные стены пропасти не дают никакой надежды добраться до озера.

Нам пришлось удовлетвориться сладковатой водой, тщательно собранной нами в углублениях скал; ради предосторожности мы ее прокипятили.

Что же касается до нашей цели, то ― решительно ничего! Земля здесь, по-видимому, слишком часто сотрясалась от подземного огня. Никакого человеческого следа, ни в пещерах, ни на вольном воздухе, ни под землей, ни на земле.

И однако...

И однако, чем более перечитываю я странную надпись, дешифрированную доктором, чем более пытаюсь я проникнуть в ее темный и символический смысл, тем более начинаю я думать, что если сокровище существует, то именно здесь должен находиться ключ к его загадке.

На это у меня два довода.

Текст гласит:

Лицо Инти ― круг.

Инти ― его солнце, а солнце кругло. Это еще ничего не открывает и служит здесь только вступлением.

Круг неба там, куда Инти бросает свой первый взгляд.

Но какую же точку освещает солнце своим первым лучом, как не самую высокую на острове с той стороны, с которой восходит солнце, с востока? а гребень кратера гораздо выше всех других вершин острова. Круг неба там... и действительно с этой высшей точки острова небо ― круг, так как ничто не прерывает огромной окружности горизонта при пересечении круга неба с гладью океана.

Это мой первый довод.

С другой стороны, «говорящие доски» сообщают:

Кругл камень. Кругл колодец под ним.

Казалось бы, это указывает, что поиски надо производить около цистерн, которых так много на острове! А озеро в глубине кратера?.. Озеро это тоже представляет почти геометрический круг, и скалы, ведущие к нему ― вертикальны. Не тот ли это «колодец», о котором говорит документ?..

Таков мой второй довод.

К несчастью, именно наивысшая сторона окружающего озеро гребня осталась для нас до сих пор недоступной. Горный хребет здесь изрезан, зубчат, похож на зубья пилы; его составляют острые скалы с головокружительно падающими вниз скатами, перерезанными расщелинами и пропастями. Ни тропинки, ни русла потока по его обрывистому скату; гладкая стена его вертикально погружается в глубину океана.

И однако если мое толкование верно, то именно здесь нам надо найти дорогу.

Корлевен помогает мне в поисках; у него всегда ровный характер, и когда его высокий силуэт маячит вокруг меня ― я испытываю иррациональное чувство полной безопасности.

В течение этих первых шести дней он не покидал меня ни на минуту, ни днем ни ночью. И вот уже два дня, как я окончательно снял повязку с головы.

Сегодня утром, поднимаясь из долины, куда он каждый день спускается к своей лошади, он мне сказал:

― Лошадь скучает. Ей бы надо было немного движения. Я отошлю ее при первом случае.

― Отошлете? Зачем отсылать ее, Корлевен? Воспользуйтесь ею.

― Воспользоваться? А для чего?

Я с улыбкой сказал:

― Мне думается, что лошадь еще не забыла дороги в гасиенду...

Но товарищ мой вскричал:

― Это можно было бы сделать, если бы здесь было так же безопасно, как в миссии. Но после приключения с вами в первый же вечер нашей высадки, этого нельзя сделать, Веньямин.

И он бросил взгляд сожаления на маленькое белое пятнышко, каким отсюда казалась гасиенда на своем холме; потом он улыбнулся.

― Где вы видите опасность, капитан? ― сказал я. ― В чем основание для тревоги?.. В том, что изъеденная временем скала оторвалась от вершины так несчастливо и так счастливо для нас? Голос?.. Быть может, он был только иллюзией или отдаленным эхом голоса с равнины, долетевшим до нас среди ясного вечера. Мне совсем не трудно остаться одному, Корлевен. Страх ― чувство, совершенно неизвестное мне, и я нисколько не хвастаюсь этим, потому что это просто свойство моей природы, а не следствие моей твердой воли. Я иногда дрожал от боли, но никогда от страха. Отчего бы вам не уезжать каждую ночь?

Корлевен, не отвечая, покачал головою...

* * *

Вот уже вечер; мы пообедали, проведя весь день в бесплодных поисках. Корлевен курит, задумался, и смотрит, как вдали синеет белый кубик на отдаленной горке. Внезапно он сказал:

― Итак... это правда?.. вы не рассердитесь на меня, если я уеду?

― Это правда, Корлевен! Будьте счастливы, мужественный друг! Она любит вас?

На лицо моего спутника показалось сомневающееся выражение.

― Как вы торопитесь, Веньямин! Любит?.. Я думаю, что сюда уже давно не заходил корабль, или что последний капитан ей не понравился, вот и все. В этом климате чувства обострены, но, думаю я, большою ошибкою было бы мешать в это дело душу. Это очень милая любовница, не более того.

― Но вы, Корлевен... вы любите ее?

Я не мог удержаться от этого вопроса, который жег мне губы, и голос мой немного задрожал.

Большие голубые глаза, большие честные глаза моего друга остановились на мне с изумлением:

― Гедик! Мальчик мой! Я должен был догадаться. Простите меня. Вы умеете ездить верхом?.. Садитесь же на лошадь и отправляйтесь вместо меня в гасиенду. Вы скажете ей...