Книга Рыцари Дикого поля - Богдан Сушинский

— Разве сегодня в мои покои мы так и не поднимемся?

— Мне не нравится это слово — «покои», во время наших встреч оно кажется таким неуместным.

— Тогда что происходит?

— Вы нетерпеливы, как венгерские гусары перед атакой. Ничего страшного не происходит, мы ждем появления хозяина этой обители.

Едва Диана произнесла это, как сзади послышались шаркающие шаги.

29

— О, вы наконец-то нашлись, милейший!

Гяур резко оглянулся и увидел в дверях сухопарую согбенную фигуру графа де Ворнасьена. Достаточно было взглянуть на него, чтобы еще раз убедиться, насколько сдал старик после того, как в один день потерял сына, невестку и внука. Впрочем, даже если бы князь не знал об этой потере, он все же отметил бы в облике хозяина этого прекрасного, чудом уцелевшего во всех осадах и оборонах дворца нечто кричаще сиротское.

— Признаться, я боялся, что… сами понимаете… Ведь мне сообщили, что вы отправились в рейд против испанцев.

— Всегда помню, что в ваших жилах течет испанская кровь, но война есть война…

— Я не об этом, — замахал пергаментными костлявыми руками граф. — Совершенно не об этом. В моем возрасте и в моем состоянии трудно прислушиваться к зову той или иной крови. Все чаще слышится иной зов, оттуда, — указал он перстом в потолок, за которым, по всей вероятности, должно было находиться небо. — И если бы с вами произошло то, что не должно произойти, эта скромная обитель опять осиротела бы.

Граф подошел к камину, поклонился де Ляфер, как бы испрашивая у нее разрешения, и уселся в глубокое низенькое кресло, у которого стояла небольшая подставка для ног. Гяур помнил, что это кресло с подставкой у камина было любимым местом графа. Уже поэтому он мог проводить здесь целые часы — молча, с закрытыми глазами, предаваясь каким-то своим воспоминаниям и горестям.

— Присядьте, друзья мои. Извините, что помешал вашей встрече. Я ведь знаю, как вы мечтали о ней. Но отныне у вас будет много времени, поскольку теперь этот дворец является и вашим домом.

Диана сразу же опустилась в избранное ею кресло, а Гяур немного задержался, явно не понимая, что граф имеет в виду.

— Я не принадлежу к людям, стремящимся взять в могилу то, что на том свете, увы, не понадобится.

— Не самая приятная тема для разговора в присутствии прекрасной дамы, — попытался прервать его исповедь князь, однако сама прекрасная дама взглянула на него с таким холодным осуждением, что мысленно он тут же извинился перед обоими.

Возможно, Гяур произнес бы эти извинения вслух, если бы Ворнасьен хоть как-то отреагировал на его бестактное предостережение.

Тем временем появился слуга с подносом, на котором стояли бутылка вина и небольшие медовые прянички — излюбленное угощение хозяина.

— Однако я не принадлежу, — продолжил граф, — к тем легкомысленным людям, которые уходят из этого бренного мира, совершенно не заботясь, кому достанется все нажитое ими. Пока я был уверен, что усадьба достанется сыну, подобные мысли не занимали меня. Но когда… Словом, мне хотелось бы, чтобы мой дом достался тому, кому хотелось бы, чтобы он ему достался.

— Как же вы мудры, мой граф, — едва слышно, подбадривающе проворковала Диана, лучезарно при этом улыбаясь.

— И я очень рад, — по-прежнему обращался Ворнасьен к полковнику, — что именно графиня подсказала мне выход, — старик потянулся через столик к руке Дианы, но не поцеловал ее, а просто подержал в своей руке, словно пытался согреть озябшие пальцы.

Гяур вопросительно взглянул на графиню, пытаясь понять, о чем идет речь. Однако лицо Дианы оставалось непроницаемым, каковым представало всегда, когда она готовила очередной сюрприз или задумывала нечто каверзное.

— Сейчас вы все поймете, полковник, — вновь едва слышно проворковала француженка, не сводя при этом глаз с Ворнасьена.

Она словно бы опасалась, что старик вырвется из плена ее гипнотического взгляда и так и не скажет всего того, что обязан был сказать во время этой встречи. Но ведь не зря же она старалась, всячески ублажая владельца этого поместья.

— Словом, я попросил бы вас, князь Гяур, отложить все спешные дела и задержаться в городе до конца завтрашнего дня. Адвокат обещает, что к тому времени подготовит нужные бумаги и принесет их на подпись.

— Простите, о каких бумагах идет речь? — наконец избрал одно из двух свободных кресел Гяур.

— Так вы, милейшая Диана, все еще не сообщили князю о своем решении? — поползли вверх редкие, белесо-седые брови де Ворнасьена. — Графиня Диана! Вы что, не согласовали наше решение?

— У нас не было для этого времени, граф, — потянулась губками к старику. — После долгой разлуки всякая встреча кажется такой скоротечной… — томно покачала она головой. — Но вы излагайте, мсье, излагайте. Мы все уладим.

— Князь, умоляю вас, не отказывайтесь от этого родового гнезда Ворнасьенов, иначе доставите мне много неприятных минут. У меня нет наследников, и я не желаю, чтобы мою усадьбу продавали с молотка, как нечто бесхозное.

— Так вы хотите, чтобы я приобрел этот дворец?! — перевел Гяур взгляд на Диану.

— Почему хотеть этого должна я, мой непозволительно догадливый князь? — взялась за свой бокал графиня. — Насколько я понимаю, владельцем его должны стать вы. Я же, в лучшем случае, буду чувствовать себя гостьей. Время от времени.

— Даже предположить не мог, что…

— Так предполагайте, полковник, предполагайте, — напористо подбодрила его француженка. — Вам что-то не нравится в этом дворце? Он не соответствует вашему статусу и вашим амбициям? Не спорю, здание нуждается в небольшом ремонте, но ведь граф Ворнасьен и не пытается отрицать этого.

— Естественно, естественно. Война, знаете ли… — поспешил заверить его граф. — Но ведь это учтено при определении суммы.

— Может, вам не нравится город? Вас удручает северный морской ветер? Неприятны воспоминания, которые будет навевать сам вид дюнкеркского порта, в котором пришлось высаживаться, чтобы штурмовать крепость?

— Остановитесь, графиня, — взмолился Гяур. — Это великолепный город. Мне решительно все нравится в нем. Однако должен же я выяснить, каким образом становлюсь владельцем этой архитектурной роскоши; какую сумму мне придется изыскивать.

— Господи, князь, мой выросший в татарских седлах князь… Зачем вам снисходить до таких подробностей: «Каким образом? За какую сумму?!»

— Извините, графиня, это все-таки важно: каким образом и за какую сумму.

— Пока что графиня внесла только залог, — вмешался в их сумбурный разговор де Ворнасьен. — Но и его хватит, чтобы я мог безбедно продержаться как минимум год. А сумму я действительно назначил сравнительно небольшую, не правда ли, графиня? — с надеждой взглянул он на Диану.

— «Символическую», сказал бы любой король, если бы после стоимости Лувра ему назвали стоимость этой хижины, — оставалась в своем амплуа графиня. — Остальную часть мы внесем в течение года. Из тех средств, которые когда-то достались мне там, в степи под Каменцем, в виде трофеев, после гибели обласканного шайтаном Бохадур-бея.