Книга Король Артур и рыцари круглого стола - Татьяна Уварова

Между тем Черный рыцарь разъезжал по лугу, кичась своей силой. На щите его красовался черный замок на красном поле.

– Скажи-ка, приятель, – обратился он к Персивалю, – не направляется ли на луг кто-нибудь из рыцарей?

– Большой человек послал меня сюда, – ответил Персиваль. – Я убью тебя и возьму твой кубок, коня и доспехи.

– Молчи, дурак! – крикнул рыцарь. – Убирайся-ка лучше назад да передай, чтобы Артур явился сам или прислал бы кого-нибудь за себя, а то я не намерен больше ждать, и он останется со своим позором.

– Хочешь ты или нет, а я отберу у тебя кубок, коня и доспехи! – возразил Персиваль и собрался кинуть в рыцаря дротик.

В ярости Черный рыцарь подбежал к юноше и нанес ему древком копья жестокий удар в грудь.

– Ха-ха, приятель, – с улыбкой заметил Персиваль, – славный удар! Он мне напомнил, как трольды учили меня играть в палки. А теперь я поиграю с тобой по-своему!

С этими словами Персиваль кинул в рыцаря один из своих заостренных дротиков, да настолько метко, что он прошел между полосами забрала и, пронзив рыцарю глаз, застрял у него в мозгу. Черный рыцарь упал бездыханный на землю.

Так случилось, что вскоре после того, как Персиваль поехал на луг, в замок короля Артура прибыл сэр Оуэн; ему рассказали об оскорблении, нанесенном королеве неизвестным рыцарем, и о мальчике, которого сэр Кэй послал сражаться с ним.

– Клянусь честью, – воскликнул сэр Оуэн, – безумно было посылать мальчика к сильному рыцарю! Если он погибнет, рыцарь подумает, что мальчика действительно послала сама королева, тяжко оскорбленная рыцарем, и на Артура и на всех нас падет несмываемый позор.

И сэр Оуэн быстро собрался и помчался на луг. Подъехав, он увидел юношу в старом, изношенном кафтане, катавшего по траве богато вооруженного рыцаря.

– Во имя Святой Девы, – воскликнул Оуэн, – что ты тут делаешь?!

– Да вот железная одежда никак не слезает с него! – ответил Персиваль.

Оуэн сошел с коня и, подойдя, разглядел, что рыцарь мертв. Он снял с убитого доспехи и отдал их Персивалю.

– Возьми доспехи, добрый человек, – ты заслужил их и коня, убив, безоружный, столь сильного рыцаря.

Оуэн помог юноше облачиться в доспехи и невольно залюбовался его благородной осанкой.

– Теперь поедем со мной, – предложил он, – добрый король Артур сам посвятит тебя в рыцари.

– Нет, я не поеду, – возразил Персиваль, садясь на коня. – Возьми этот кубок и передай его королеве, а королю скажи, что, где бы я ни находился, я всегда рад ему служить. Я буду истреблять насильников, защищать слабых и обиженных, а также содействовать королю во всех его начинаниях, когда он потребует моей помощи. Но я не появлюсь при дворе, пока не вызову на поединок человека, пославшего меня сюда и обидевшего моих друзей – карлика Тода с женой.

Персиваль простился и уехал. Сэр Оуэн вернулся и рассказал о произошедшем королю Артуру и королеве Гвиневере. Все недоумевали, кто бы мог быть этот странный юноша, и старались разыскать карликов, чтобы расспросить их, но Тода с женой нигде не оказалось.

Через несколько дней ко двору Артура начали прибывать рыцари, объяснявшие, что их послал рыцарь Персиваль, одержавший над ними победу в поединках и пощадивший их с одним условием: они обязуются служить королю Артуру. Король и весь двор набросились с упреками на сэра Кэя – ведь это из-за его грубости они лишились такого храброго рыцаря.

Персиваль тем временем продолжал путь. Однажды в дождливые сумерки он ехал редким заболоченным лесом. Ветер уныло и жутко шумел в листве; нигде не виднелось ни тропинки, ни следов человека или зверя, не слышалось щебетания птиц. Дождь лил, как будто роняя тонкие серые копья, когда юноша подъехал к огромному замку. Все кругом заросло высокой травой, и конь его с трудом пробирался сквозь заросли. У ворот трава была так высока и густа, что казалось, будто их не открывали много сотен лет.

Персиваль постучал древком копья и долго ждал ответа под холодным дождем, прислушиваясь к вою ветра. Наконец за воротами появилась девушка.

– Скажи, витязь, – заговорила она, – впустить ли тебя без доклада или уведомить госпожу, что ты хочешь войти?

– Сообщи, что я здесь, – ответил юноша. – А если она не пожелает меня приютить, я поеду дальше.

Девушка скоро вернулась и отворила ворота. Коня она поставила в стойло и задала ему корм, а Персиваля провела в зал. Взглянув на девушку при свете факела, юноша решил, что никогда еще не видывал такой красавицы.

На ней было поношенное атласное платье. Ее кожа была неяснее лепестков розы, волосы и брови черны как смоль, щеки алели как маков цвет, а глаза блестели как звезды. Однако Персиваль заметил, что при всей красоте лицо девушки дышало надменностью и выражало жестокость.

В зале на почетном месте сидела статная почтенная женщина с печалью на челе. Ее окружали несколько прислужниц с грустными лицами и в изорванных платьях. Все они ласково приветствовали Персиваля, пригласили его к столу, и юноше были предложены лучшие куски.

Когда наступило время идти на покой, хозяйка промолвила:

– Для тебя было бы лучше, рыцарь, если бы ты не ночевал в этом замке.

– Почему? – спросил Персиваль. – На дворе бушует буря, а тут места хватит и не для одного человека.

– Мне не хотелось бы, чтобы такой славный, красивый юноша подвергся страшному суду, который постигнет мой замок на заре.

– Скажи мне, – сказал Персиваль, – что это за замок и какое проклятие тяготеет над ним?

– Замок этот зовется Замком плевел, – ответила леди. – Земли на много миль вокруг него принадлежали моему супругу, графу Мэдору. Он был сильный, мужественный рыцарь и убил Милонда, старшего сына Домны, страшной ведьмы из замка Глэв. С той поры ему не было удачи: ведьма и ее восемь злых сестер прокляли его, хотя он и убил Милонда, коварного, злого волшебника, в честном бою. Когда мой муж лежал на одре, умирая от неизвестной болезни, Домна явилась к нему. Она объявила, что мщение падет на голову нашей дочери, вот этой девицы, когда ей исполнится дважды девять лет. Роковая минута настает завтра утром; грозная Домна со своими страшными сестрами явится в замок; она замучит всех, кого здесь застанет, уведет дочь мою Ангараду к себе и станет терзать ее.

Девушка, впустившая Персиваля, неприятно рассмеялась.

– Не бойся за меня, матушка! – воскликнула она. – Ведьма облачит меня в дорогие одежды, и мне не придется тосковать о нарядах, как это было все последние десять лет.

Старая леди грустно посмотрела на дочь.

– Я боюсь, дитя мое, не за твою жизнь, – возразила она, – я страшусь, как бы они не погубили твою душу.

Ангарада снова засмеялась:

– Не беда! Зато я буду жить в роскоши!

– Нет, нет! – вмешался Персиваль; в его голосе слышалось презрение. – Нехорошо так говорить. Эти слова не вяжутся с твоей красотой. Лучше нищета, чем позор и бесчестье! Мне кажется, – обратился он к старой леди, – ведьмы не посмеют коснуться вас. Я останусь здесь и, быть может, сумею помочь вам.