Книга Одно преступное одиночество - Анна Данилова

Она просто прочла мои мысли!

– Скажите, почему Элену обвиняют в убийстве мужа?

Я рассказал ей все. Теодора снова заплакала.

– Теодора. Дорогая, вы должны понять, что, если я приехал сюда, к вам, в другую страну, значит, у меня была на это причина. Я предполагаю, что смерть Львова, супруга Елены, могла быть каким-то образом связана тоже с Болгарией. Возможно, с драгоценностями королевы Марии.

И снова эта нежная, почти детская улыбка. Теодора замотала головой.

– Да что вы такое говорите? Где наша Мирем, а где королева Мария?

– Быть может, Мирем хранила какую-нибудь драгоценность, имеющую отношение к королеве? – предположил я смелую, дерзкую версию, понимая, что в этот момент выгляжу совсем уж глупо.

– Товарищ Костров, – она расхохоталась, и слез на ее розовых щечках как не бывало. – Какие еще драгоценности? Да если бы у Мирем было хоть одно золотое кольцо, Меттин сразу бы отнес его в заложенную кышту![6]

И тут вдруг теплый, однако отдающий гарью военного времени ветерок потянул с Украины, из Харькова! Несомненно, существовала связь между Мирем и Харьковом. Я начал задавать Теодоре вопросы, но она, похоже, действительно была не в курсе харьковской темы.

Тогда я позвонил Игорю. Попросил его расспросить Елену о Харькове, быть может, она что-то знала о связи Мирем с Украиной. Игорь резонно заметил, что если он ни с того ни с сего начнет расспрашивать Елену о Харькове, то она по меньшей мере удивится, и эти его вопросы покажутся ей подозрительными.

– Ефим Борисович, почему бы вам самому не спросить ее об этом? – спросил он меня.

– Игорь, я веду расследование, и лучше знаю, как мне действовать. Я понимаю ваши чувства к Елене, могу себе представить, каково вам сейчас приходится, пока идет следствие, поэтому постарайтесь помочь мне собрать всю информацию, касающуюся Харькова. Возможно, я и не прав, и вам не следует расспрашивать Лену об этом напрямую, но тогда проникните в ее квартиру и попытайтесь там найти хоть что-нибудь связанное с Украиной, Харьковом.

– Да что там такое произошло, в этом Харькове?

Судя по его тону и громкости его восклицания, я понял, что Лены рядом нет. Должно быть, Игорь находился на работе или ехал в машине.

– Пока могу сказать одно – здесь, в Болгарии, ваша Елена опекала подругу по имени Мирем…

– Постойте… Как вы сказали? Здесь, в Болгарии? Уж не хотите ли вы сказать, что находитесь сейчас в Болгарии?

– Да, я в Варне, занимаюсь делом Елены Львовой, – я терпеливо отвечал на его вопросы.

На меня тотчас посыпался град вопросов уже со стороны Игоря. В двух словах я объяснил ему, зачем искать связь между убийством Львова и Варной. Знал, что разозлю этим клиента, и все же высказал предположение о том, что у Елены в Варне мог существовать любовник. И немедленно поспешил заверить его, что никакого любовника, к счастью, нет, но есть Мирем (Теодора, чтобы не мешать мне, вежливо удалилась – вышла из ресторана на улицу, покурить).

– Ефим Борисович, у меня просто нет слов! – В голосе Игоря Туманова звучали горечь и разочарование. – Вы хотя бы согласовывали свои действия!

– Если вы имеете в виду расходы на поездку…

– Боже упаси! Я совершенно не то имел в виду. Просто я чувствую, что вы упорно стремитесь доказать мне виновность Лены, в то время как я ведь нанял вас для того, чтобы вы нашли настоящего убийцу Львова! – вскричал он в сердцах.

– Вы будете мне помогать? – спросил я, уже и сам теряя терпение. – Вы узнаете про Харьков? Осторожно, деликатно, как угодно, чтобы только не спугнуть Львову?

– Хорошо. Только объясните мне, пожалуйста, еще раз, что именно я должен искать.

Теодора вернулась, мы заказали кофе с пирожными.

– Знаете, у меня появилась одна идея, – сказала она. – Мирем. Она ведь жила не в лесу. Она снимала квартирку, здесь, неподалеку. Очень скромную, но с горячей водой и теплым туалетом. И у нее были соседи, о которых она, кстати говоря, довольно тепло отзывалась. Я даже запомнила одно имя – Дора. Женщина, которая жила через стенку от Мирем. Возможно, она знает что-то о Мирем, о ее личной жизни, которая была у нее, предположим, до Меттина. Только давайте представимся ей просто, как друзья. Не говорите, что вы частный детектив. Думаю, что полицейские и без того потрепали ей нервы, расспрашивая про Меттина.

– Теодора, вы – прелесть! – сказал я, не успев придумать ничего более подходящего, изысканного. – Как подозвать официантку?

Теодора махнула рукой проходящей мимо девушке с подносом:

– Моля, сметка![7]

Елена

В храме, куда я пришла чтобы поставить свечку за упокой души Мирем и заказать молебен (Теодора по телефону сообщила мне, что Мирем хоть и носила турецкое имя и была похожа на турчанку, но на груди ее был серебряный крест), я разрыдалась.

Не могла поверить в то, что моей маленькой Мирем больше нет в живых. Это было так нечестно, несправедливо, невозможно, чудовищно, что я телом своим ощутила всю тяжесть своего горя. Да, это было мое личное горе. И я чувствовала себя виновной в том, что не успела прислать ей билет, что затянула с оформлением, что вместо того, чтобы действовать быстро и решительно, делала все по своему обыкновению не спеша. А потом и вовсе угодила за решетку!

Сожалела и о том, что не сумела подобрать правильных слов, чтобы убедить в свое время Мирем расстаться с Меттином, уехать, к черту, из Варны, если уж на то пошло! Я предлагала ей деньги на переезд в любой город Болгарии, чтобы только она оторвалась от своего мучителя. Ну и, конечно, я так и не поняла, как это можно вот так любить и быть зависимой от мужчины, который тебя использует, живет за твой счет, бьет, насилует! Да, Мирем признавалась мне, что давно уже не получает никакого удовольствия от близости с Меттином, что терпит его, даже ненавидит, но страшно боится, потому что в случае, если она от него сбежит, он точно убьет ее. Что же произошло в тот день, когда он все-таки убил ее? Быть может, она рассказала ему о своем решении уехать в Москву? Или он сам узнал каким-то образом об этом? А может, убил просто так, спьяну. Когда-нибудь я об этом узнаю от Теодоры, а Теодора – от соседки Мирем по имени Дора. Ну не мог Меттин тихо избивать свою подругу, наверняка Дора слышала.

Хотя что это изменит?

Я вышла из храма совершенно обессилевшая. Я не понимала, за что мне посланы все эти страдания. Сначала меня обвинили в убийстве мужа, теперь вот я потеряла свою любимую подругу. И ведь никто, даже Теодора, которую я тоже любила всем сердцем, не знал (и не узнает!) всей полноты трагедии случившегося!

Холодный дождь загнал меня в маленькое кафе. Я заказала чай с коньяком, села в самый угол, подальше от остальных посетителей, и предалась воспоминаниям.