Книга Дело Арбогаста - Томас Хетхе

“Насколько велико значение волос, становится ясно, лишь когда припомнишь длинный перечень областей научного знания, в которых они находят широкое применение”.

Катя Лаванс читала, поднявшись с места, а место ее было, естественно, во главе стола. Ей стоило большого труда не рассмеяться, да и остальные слушали ее с добродушной ухмылкой. Нынче выдался первый теплый вечер года, Катя поставила на стол серебряный канделябр, подаренный ей на свадьбу родителями мужа, и пламя пяти свечей заиграло на стенках бокалов и заплясало крошечными искорками в красном вине.

Дорис кивнула ей:

— Читай дальше!

— Зоология описывает волосяной покров животных, утверждая, что у каждого вида имеются особые, характерные только для него, волосы. По кутикуле, поверхности, наполнению, окрасу, гибкости, содержанию воздуха и степени курчавости отдельного волоса, взятого с первого шейного позвонка, мы можем определить не только породу, но и принадлежность к конкретному животному. Волос человека имеет значение в психологии и в мифологии, причем особенно важен волосяной покров головы. Чтобы сохранить или приумножить “женскую прелесть” и “мужскую силу”, волосы перевязывают, заплетают в косичку, обесцвечивают, окрашивают, обезжиривают или, наоборот, смазывают жиром. Уже Гомер называет волосяной покров головы даром Афродиты. Потеря волос тяжело ранит человеческую душу. Совершенно очевидно, что здесь присутствуют и психосексуальные моменты”.

Макс погладил Дорис по голове, и она не удержалась от смеха. Катя подождала, пока подруга не успокоится, и продолжила чтение.

— “Девушка считает себя обесчещенной, если ее обреют, и существенно важно, что подобный суд Линча порой имел место в связи с проступками в сексуальной сфере. Кстати говоря, об этом повествуется еще у Тацита. У древних германцев имелся обычай срезать волосы и после проигранной битвы — в знак скорби и стыда”. Вот-так-то! — Она отложила брошюру. — Будет на сегодня!

Ей похлопали, после чего Макс поднялся с места, прошел в жилые комнаты и вернулся с пакетом, который тут же положил на стол. Пакет был примерно сорока сантиметров в высоту и практически кубической формы.

— Подарок, — торжественно объявила Дорис, — и Катя в знак благодарности обняла Макса, прежде чем распаковывать презент.

Макса позабавила растерянность, с которой она в конце концов взяла в руки покрытую темным лаком шкатулку десяти сантиметров в высоту и сорок на сорок в основании, на крышке которой были две хромированные металлические палочки.

— Светильник? — после некоторой паузы поинтересовалась Дорис.

— Музыка! — радостно воскликнул Макс, взяв шкатулку обеими руками. — Это — первый на всем свете электронный музыкальный инструмент, изобретенный русским физиком Львом Сергеевичем Терменом.

— И когда же, — не без сомнения в голосе, поинтересовалась Катя.

— Термен начал демонстрировать эфирофон, как он назвал его, в 1921 году. Он показал его и общественности, и частным лицам по всей России, включая самого Ленина!

Дорис, хихикнув, взяла у Макса шкатулку.

— Не могу поверить.

— Ну, и что потом? — спросила Катя.

— В 1927 году он приехал в США. К этому времени он энглизировал свое имя и превратился в Леона Теремина. Должно быть, подобное звучание фамилии, скорее французское, казалось молодому ученому изысканным. А инструмент получил известность как терменвокс.

— И он стал богат и знаменит.

— Нет, к сожалению, отнюдь. В 1929 году он продал патент. Следующие десять лет профессор Теремин прожил в США, давая уроки игры на терменвоксе. Кстати говоря, считается, что научиться играть способен любой, кто в силах хотя бы не переврать простенькую мелодию. Значит, этот инструмент как раз для вас!

Дорис рассмеялась намеку на немузыкальность подруги. Макс, кивнув в сторону шкатулки, сказал, что лучше всего было бы немедленно ее опробовать. Катя, поднеся руки к губам, покачала головой.

— А как он конкретно функционирует?

— Исполнитель всего лишь модифицирует частоту и амплитуду.

— Ты хочешь сказать, что извлечение мелодии состоит в изменении одного-единственного звука, — поинтересовался Бернгард, после того как Дорис перевела ему слова Макса.

— В точности так!

Бернгард, кивнув, повертел в руках инструмент, у которого не было ни единой кнопки. Но сразу же послышалось тихое ритмичное гудение. Макс забрал у Бернгарда шкатулку и протянул Кате, которая, по-прежнему не соглашаясь, покачивала головой.

— На терменвоксе играют, перемещая руку рядом с обеими антеннами. Одна из них контролирует громкость — поднеси руку ближе, и звук идет на убыль. При помощи другой антенны регулируют высоту звука.

Катя кивнула и осторожно, словно нашаривая во тьме стену, прикоснулась к одной из металлических палочек, — и действительно, в этот миг могло показаться, будто она нащупала нечто невидимое, а именно звук, который стал внезапно слышен и начал модулироваться, подчиняясь ее касанию. А когда она неторопливо поднесла ко второй антенне другую руку, изменилась и громкость — сперва сошла на нет, а потом вернулась, словно описывая над столом незримые круги.

— Звук, однако, грубоватый, — заметила Дорис, и Катя поспешно отдернула руку от инструмента.

— А чем кончил профессор Теремин? — поинтересовалась она.

— Однажды в 1938 году группа людей в темных костюмах появилась в его манхеттенской лаборатории и похитила его без каких бы то ни было объяснений. Как знать, не утащили ли его обратно в Советский Союз?

На мгновение по веранде пролетел тихий ангел. Слышны стали шорохи, доносящиеся из других квартир, окна которых тоже выходили на задний двор, гости и хозяйка сидели, не поднимая глаз. Дорис, зажав рот ладонью, уставилась во тьму. Катя следила за Максом, который то и дело поправлял спадающие на лоб пряди черных волос. Макс был высоким и крепким — именно такими Катя и представляла американцев. Ей нравились его беспокойный и неуверенный взгляд — особенно в такие моменты, как этот, когда он не знал, что делать, — и размашистые жесты, при помощи одного из которых он сейчас вернулся в действительность. Когда Катя налила всем вина, Макс, накрыв ладонью бокал, улыбнулся ей.

— Простите, Катя, мне пора, — тихо сказал он.

Она знала, что в американский сектор ему нужно вернуться самое позднее к полуночи, и, действительно, он поднялся с места, прежде чем остальные допили до дна бокалы. Катя проводила его к выходу. Макс кивнул ей, уже сбегая прыжками по лестнице, он даже поленился застегнуть светлое пальто, а когда Катя вернулась к гостям, Дорис как раз рассказывала, каким образом ей удалось раздобыть вино. Вдобавок к ее рассказу Бернгард констатировал, что вино и впрямь отменное, и тут беседа снова забуксовала.

— Неужели его действительно вернули в Советский Союз, — просто для поддержания разговора вздохнула Катя.

Дорис, покачав головой, сделала шумный вдох. Бернгард сперва помолчал, затем покашлял, словно ему понадобилось восстановить голос после долгого молчания.