Книга Злые люди и как они расплачиваются за свое зло - Герман Шелков

Это была моя тетя!

Как она оказалась на дне колодца, можно было только догадываться. Вряд ли кто-нибудь мог сбросить плотную, физически сильную женщину без борьбы и громких звуков, то есть я хочу сказать, что тетя свалилась в колодец самостоятельно и без свидетелей.

Как это вышло? Похоже, она наклонилась, чтобы убедиться, действительно ли в колодце нет воды, а поверхность колодца и земля вокруг него в тот день были покрыты ледяной коркой, и это и стало роковым обстоятельством. Тетя поскользнулась, ноги разъехались, руки заскользили, ухватиться ей было не за что, тяжелое тело перевесило, и так она и очутилась на темном, глубоком колодезном дне.

Я говорю «в тот день», поскольку несчастье с тетей случилось именно тогда, когда после потепления и проливного дождя ударил мороз. Все вокруг обледенело. Красиво, но опасно, как говорят в таких случаях. А для тети это оказалось смертельно, потому что она умерла. Если бы ее обнаружили в первые два дня или хотя бы на третий, она осталась бы жить. Но тете не повезло: ее нашли только на четвертый день. У нее были несколько открытых переломов, тяжелая травма головы и сломанная шея.

Ее привезли в больницу около часу дня. И в тот же час она скончалась.

Я и сейчас, много лет спустя, представляю себе это произошедшее. Вот я вижу, как тетя дает мне наставления насчет Гусыни, запирает меня на ключ и идет к калитке, но, не дойдя сворачивает к колодцу, чтобы заглянуть в него. Она была любопытна. А еще она не верила людям на слово. Стремилась проверить и перепроверить.

Через пять минут после того, как я осталась одна, тетя свалилась в колодец и переломалась. А я ждала ее возвращения, будучи уверена, что моя родственница помчалась разыскивать свою странную знакомую со странным прозвищем Гусыня.

Я читала газеты, топила печь, варила картошку и макароны, пила чай и скучала, а тетя стонала на дне колодца, и никто не пришел ей на помощь.

Если бы она не заперла меня, я вышла бы погулять по двору в первый же день, заглянула бы в колодец и обнаружила ее.

Но таков был план тети, и таков был ее характер – коварный. Ведь заперев меня и велев мне затаиться, она задумала коварство против Гусыни.

Что в конце концов ждет злого человека?

Я думаю, у тети не могло быть другого конца. Зло, которое она совершила, пошло гулять по свету, обогнуло землю и вернулось обратно к своей хозяйке. Ах, что за ужасная расплата – торчащие наружу кости, сломанная шея и пробитая голова! Однако на что рассчитывала моя «благодетельная» родственница, избрав такую темную и кривую дорогу в жизни? Куда еще могла привести такая дорога?

… Я осталась одна. Когда все разъехались, соседка Гусыни, к которой я прибежала рассказать насчет стонущего человека в колодце, вдруг обратила внимание на мое лицо и спросила: «А с тобой что случилось? Неужели ты тоже куда-то свалилась?»

«Со мной все в порядке, – сказала я. – Всего лишь каталась на санках и стукнулась об пень».

Добрая женщина пригласила меня в свой дом и досыта накормила. О, как давно я не видела такой замечательной еды: наваристые щи с мясом, свиные котлеты, голубцы, мясная запеканка и ягодный пирог!

Пока я ела, соседка высказала мне свое удивление.

«Странно, – задумчиво проговорила она. – Сколько знаю Гусыню, она не из тех, кто приглашает гостей. А уж детей – и подавно. Откуда ты взялась в ее доме? Она, видишь ли, недобрая, злая женщина, три раза побывала в тюрьме. Жадная, коварная. Профессиональная воровка и мошенница. Думаю, что и знакомые у нее такие же. Откуда же ты появилась?»

Я сказала: «Приехала с родственницей». И больше ничего не стала говорить, а принялась благодарить за угощение и нахваливать еду, и хозяйка растрогалась: «Ах, ну что ты!»

Она спросила меня: «Куда же ты поедешь? К родным? У тебя есть мама и папа?»

Я сказала: «Поеду к бабушке. Она меня ждет. Вот только у меня нет денег».

Добрая женщина дала мне десять рублей.

Я и в самом деле поехала к бабушке – в ее дом, где я когда-то жила. Там проживала какая-то семья, и я хотела попросить этих людей: «Отправьте меня, пожалуйста, в детдом», потому что теперь мне некуда было деваться.

Помню, что когда я поднялась на крыльцо бабушкиного дома, у меня на глаза навернулись слезы. Ведь здесь мне жилось очень хорошо. Каждый день я чему-нибудь радовалась. Мы с бабушкой весело и интересно проводили вечера, играя в шашки, в лото, перебирая старые фотографии. Мы пекли пироги и печенье, приглашали гостей и никогда-никогда не ругались, и даже не помышляли о чем-либо подобном.

На крыльцо вышла хозяйка дома и спросила: «Тебе чего, девочка?» Но затем она узнала меня и пригласила войти.

Я обратилась к ней: «Понимаете, я осталась совсем одна, отправьте меня, если можете, в детский дом».

Хозяин дома тоже был на месте, и он сказал: «Это та самая девочка, которая жила здесь? Понятно. Но почему она говорит про детдом? Ведь у нее есть тетя!»

Я думала, что эти люди говорят о моей родственнице, которая погибла в колодце, и поспешила рассказать, что с ней случилось. В ответ они заохали. А потом мужчина вынул из серванта листок бумаги, на котором был написан адрес другой моей родственницы. А я о ней и не знала!

Оказалось, что у меня есть еще одна тетя – Анна Андреевна, тридцати семи лет, мать двоих детей, и она, эта женщина, приезжала спустя неделю после похорон бабушки и интересовалась моей судьбой.

Интересовалась!

Я спросила: «А какая она? Хорошая? Не злая?»

«А почему ты спрашиваешь? – захотели знать хозяева дома. – Неужели тебе плохо жилось с тетей Светой?»

«Разве вы не видите мое лицо?» – сказала я.

Женщина схватила меня за руку: «Ох, бедненькая! Ты прости нас, невнимательных. Проходи, садись за стол. Мы тебя сейчас хорошенько накормим, вымоем и спать уложим. А завтра утром отвезем тебя к другой твоей тете, Анне Андреевне. Ведь она недаром адрес оставила. И на словах кое-что передала, а именно вот что: «Я бы эту девочку взяла к себе, если бы она не устроилась. Я бы ее не бросила».

Впервые за много месяцев я спала в мягкой, чистой и уютной постели.

Утром мы поехали к тете Анне.

И вот что получилось: тетя Анна выбежала из своего дома ко мне навстречу и воскликнула: «Я знала, я предчувствовала! Мне даже сны снились – будто тебе плохо, и ты зовешь меня. Я двоюродная сестра твоей мамы. Ах, золотая моя! Теперь ты будешь жить у меня, и я тебя никому не отдам!»

Жизнь у тети Анны была совсем другая. Ее муж, дядя Павел, был высококвалифицированным плотником, да еще хорошо складывал печи, зарабатывал много денег. Добрый и веселый человек. Дети, Наташа и Андрей, приняли меня, как родную сестру. А сама тетя Анна была удивительно сердечная дама. Мы жили так хорошо, что хоть каждый день плачь от счастья. В этом доме готовили очень вкусную еду, затевали веселые игры, дарили друг другу подарки и нахваливали даже по пустякам. Поразительно!