Книга Пророчество - Андрей Кокотюха

– Благодарю, – кивнул Сергей.

– Не стоит. Именно так отзываются о вас некоторые коллеги и представители… гм… оппозиционного лагеря. Итак, я, используя все свои возможности, собираю необходимую информацию. Вы, со своей стороны, анализируете ее, делаете выводы и сообщаете мне, какие еще сведения необходимы вам, чтобы закончить расследование.

– Что еще за расследование?

– Убийства: предпринимателя Николая Коваленко, вашего друга капитана Шполы и сотрудника нашей службы безопасности Дениса Бородули.

Прозвучало это так буднично, что Горелый не сразу уразумел, о чем речь. А когда сообразил, какая-то сила словно толкнула его снизу. Он стремительно вскочил на ноги.

– В чем дело? – невозмутимо поинтересовался Никитин. – Присядьте, пожалуйста, я еще не закончил.

– Что именно вам неясно в этом деле?

– А вам разве все ясно? – парировал банкир. – Выслушайте меня, все вопросы позже. Я скажу то, что должен, и, если это вас не заинтересует или мои доводы покажутся вам неубедительными, мои люди отвезут вас обратно на вокзал. По-моему, там вы чувствовали себя вполне комфортно, не так ли?

Горелый промолчал.

– За то, что вы уделите мне еще немного своего, вне всякого сомнения, драгоценного времени, вам будет выплачена небольшая компенсация, – продолжал банкир. – И больше вас не потревожат. В любом случае вы начинаете зарабатывать прямо с этой минуты, устраивает?

– И сколько же? – вырвалось у Горелого, но он тут же спохватился и прикусил язык.

– А разве вам, Горелый, не все равно? Вашу ситуацию я знаю, уж поверьте. Сядьте, наберитесь терпения, выслушайте меня. Как бы то ни было, вы ничего не теряете.

Сергей отметил, что в последнее время вокруг него все почему-то оказываются правыми. Очевидно, с этим придется смириться. Приняв этот факт, он вернулся в кресло, торопливо глотнул из фляги. На лице Никитина при этом мелькнуло выражение неудовольствия. После недолгой паузы он снова заговорил:

– Начну с самого начала. Александр Михайлович Момот, полковник полиции в отставке, работал со мной со дня открытия в Конотопе отделения банка «Слобода», то есть восемь лет. Срок нешуточный. Его работой я был доволен, вмешивался крайне редко. Я требовал обеспечения безопасности, причем методами, не противоречащими действующему законодательству. Но кризис, о котором вы наверняка знаете, внес в мои установки некоторые коррективы. В частности, я дал добро Александру Михайловичу на проведение определенной работы с теми, кто упорно отказывался возвращать предоставленные банком кредиты… Вы можете задавать вопросы в любой момент, Горелый, я вижу, что вам уже не терпится.

– А если должник не мог вернуть долг по объективным причинам?

– Явных банкротов не трогали. Именно поэтому Момот получил распоряжение тщательно проверить деловые истории каждого должника, а их, без преувеличения, сотни. Мы никого не стремились разорить – всего лишь предлагали определенные условия. Не буду грузить вас экономическими выкладками, скажу только: таким, как Николай Коваленко, предлагалось выплачивать банку долг пока что без процентов. С их стороны требовалось только одно – регулярность выплат. Пусть текут хотя бы тонкие ручейки, зато не будет жестокой засухи. Я образно выражаюсь, но суть примерно такова.

– Я уловил. – Для Сергея в этом не было ничего сложного. – Допустим, вы одолжили мне сотню гривен под определенный процент. Но я не спешу отдавать, так как деньги эти у меня в деле, крутятся. У всех кризис, у всех проблемы, и у меня тоже. Но мы хотим сосуществовать более-менее цивилизованно. Тогда вы предлагаете мне на время забыть о процентах и возвращать, скажем, не по десять гривен в месяц, а по семь или даже по шесть. И для меня необременительно, и у вас копеечка прибывает. Где-то так?

– Примерно, – кивнул Никитин. – Но часть должников не согласилась с этим весьма либеральным предложением. И среди самых упорных неплательщиков оказался Коваленко. Именно с такими я позволил поработать Момоту.

– То есть наезжать на них, – усмехнулся Горелый. – Это называется наезжать.

– Физического давления никто на них не оказывал, – поспешно возразил банкир. – Для меня это было важнейшим условием. Насилие в таких случаях бессмысленно. Но, согласитесь, какие-то штрафные санкции или иные методы наказания за недобросовестность должны были иметь место. Воспитательная работа, не более того…

– Между прочим, о том, как Бородуля, подчиненный Момота, проводил с Коваленко эту самую воспитательную работу, написала в своем заявлении его вдова, – заметил Горелый. – Насколько мне известно, это «воспитание» со временем привело к личной неприязни и…

– Никаких «и»! – перебил его Никитин. – Вы разумный человек, Горелый, но не видите или не хотите видеть очевидных вещей!

– И что же здесь, по-вашему, очевидно?

– То, что заявление потерпевшей не подкреплено никакими доказательствами. И пусть оно написано вдовой собственноручно, но этим заявлением исчерпывается вся доказательная база! Не знаю, известно это вам или нет, но существовало еще одно заявление, устное, – о том, что Бородуля якобы похвалялся тем, что застрелил Коваленко. Обратили внимание? Один из сотрудников Бородули якобы слышал его похвальбу. Не был свидетелем преступления – в этом случае его могли бы привлечь за недонесение, – а всего лишь слышал. Более того, теперь уже нет возможности подтвердить это или опровергнуть! А с того, кто что-то там слышал, взятки гладки – мало ли о чем люди болтают! Тем не менее на основании одного заявления и одного непроверенного слуха Бородуля был объявлен в розыск. Он пытается спрятаться, но его как-то чересчур быстро обнаруживают, и он по неизвестной причине открывает огонь в ответ на требование остановиться, а тут, словно по заказу, подоспевает «Беркут» – и убийца капитана полиции Шполы застрелен на месте преступления с оружием в руках. Теперь доказательств хватает на все!

– Вы пытаетсь оправдать Бородулю?

– Вы лучше скажите, Горелый, разве вся эта история не кажется вам уж очень странной?

«Это он еще о пророчице ничего не знает, – внезапно мелькнуло в голове у Сергея. – А тут еще пропал Дима Голова, о котором банкир даже словом не обмолвился…»

– А почему вас так беспокоит судьба Бородули? – спросил он.

– Да дело не в нем, – честно признался Никитин. – Я и фамилию-то его первый раз услышал, когда его объявили в розыск. Команду формировал Момот, я ему доверял. Дело в Момоте – теперь и он в розыске. По подозрению в организации преступления. По крайней мере, так считают ваши бывшие коллеги. Но и это полбеды… – Банкир был теперь предельно откровенен. – Необходимо в самые кратчайшие сроки доказать непричастность начальника службы безопасности банка «Слобода» и его подчиненных… ладно, будем называть вещи своими именами… к выбиванию долгов, что в результате привело к убийству предпринимателя. Иначе серьезные проблемы возникнут у меня – руководителя филиала. Собственно, проблем уже хватает, но на мне вся эта лавина не остановится. Пострадает репутация «Слободы», а это довольно мощная финансовая структура. Иссякнет поток вкладов, мы лишимся доверия партнеров, а в условиях кризиса это чревато тем, что в течение года банк обанкротится и лопнет.