Книга Клинки Керитона. Дорога на Эрфилар - Андрей Голышков

— Не суйся не в своё дело! Здесь Хлыга нет!

— Как знаешь, — выражая полное безразличие, бросил долговязый, — моё дело — предупредить.

— А ты меня не пугай! Я сам решу, как с ним быть!

— Оставь, говорю! — завёлся долговязый.

— Я ща оставлю! — ответно окрысился Блоха. Подскочил к всё ещё лежавшему Левиору и с размаху ударил ногой в голову.

— Хватит, тупица!

Но было поздно.

…Левиор сжался в комок, в глазах у него потемнело: он проваливался в пустоту, в небытие, падал в бездонную пропасть, а где-то внизу сверкало и искрилось маленькое пятнышко — зелёное-презелёное. Оно росло и приближалось, манило своей силой и пугало неизбежностью. Левиору не хватало воздуха, где-то глубоко внутри него клокотали боль и ярость — безумная и необузданная. Туман, окружавший его, начал скручиваться в смерчи. Перед глазами проносились какие-то зелёные шары, кольца, и кровавые сгустки — искрившиеся и вибрировавшие.

Он раскрыл рот, жадно хватая воздух — тот оказался горячим, опалил лёгкие, пронзил всё тело, наполняя его жаром, разливаясь по венам огненными ручейками, но уже в следующее мгновение даровал облегчение, вырываясь на свободу безумным криком. Вокруг него образовался искрившийся, пузырившийся шар — сфера жидкого огня. Она постепенно заполнялась и, уплотняясь, изрыгала в пространство огненные плевки и снопы искр.

Воздух в лёгких закончился. Левиор замолчал.

Сферу разорвало…

Дымка рассеялась. С неба шёл дождь из пепла. Дымился растрескавшийся от жара камень. Левиор лежал посреди круга, очерченного огненной полосой. Вокруг валялись мальчишечьи тела — скрюченные, обгорелые…

* * *

— Кхард, он жив?! Отвечай! — нетерпеливо потребовал властный голос.

Склонившийся над Левиором мужчина обернулся:

— Да, сиорий[13].

— Остальные?

Кхард отрицательно покачал головой.

— Однако!

— Мальчишка очень плох. До «Щита Арикуса» можем не довезти!

Крепкие руки аккуратно подняли дрожавшее тело Левиора.

— Рядом есть ещё трактир? — Нагиос Кай явно нервничал.

— «Кабан и жёлудь» на соседней улице, сиорий. Солидное заведение, но сейчас там, надо полагать, пусто, — Кхард мотнул головой влево, указывая направление, и добавил: — В самом конце. Хозяина зовут Шедор Ховоро, тот ещё пройдоха, но за деньги готов на всё.

— Попроще ничего нет?

— Нет.

— Хорошо. Неси мальчишку туда. Я пока переговорю с хозяином.

— Тут, кажется, есть ещё один, живой, — Кхард внезапно остановился и коснулся носком сапога скрюченного тела одного из мальчишек. Тот еле слышно застонал.

— Потом вернёшься за ним. Живее! Давай, догоняй. Если мальчишка умрёт, клянусь прахом Аравы, продам тебя на галеры! — прикрикнул Нагиос. — И смотри, чтоб никто его не увидел. Прикрой плащом, что ли, — он развернулся, дал шпоры коню и скрылся за поворотом.

Кхард укрыл Левиора и быстрым шагом направился вслед за сиорием…

* * *

— Никто и ничего, будьте спокойны, — заверял Шедор Ховоро — хозяин «Кабана и жёлудя». — Я послал за цейлером Глизом, он будет здесь с минуты на минуту. Лучшего лекаря вы не найдёте, уж поверьте. Мастер своего дела, владеет тайными практиками кану. Он и Саву мою от зоба вылечил, меня от подагры избавил, благослови его Великие. Золотой человек, вместе с тем язык умеет держать за зубами, за умеренную плату, разумеется… Ну, да я сейчас не об этом. «Кабан и жёлудь», я вас уверяю, — лучший трактир в этой части города, — он нервно теребил фартук и подобострастно кланялся, заканчивая каждую фразу. — Лучший стол. Самые свежие продукты — вы не пожалеете, останетесь довольны. А как готовит моя Сава! Вы откусите пальцы: таких блюд вы не отведаете даже в «Медовом гусе». А «Медовый гусь», я вам скажу, трактир наипервейший. Но с «Кабаном и жёлудем» ему не сравниться — мелковат, и обслуга хромает, прямо скажем — не на высоте. А у меня все слуги как на подбор, один к одному. Кстати, о гусе: советую попробовать гуся с орехами и изюмом в медовом отваре, по-офрильски. Ах! — он закатил глаза и сглотнул. — Больше того, я могу предложить вам лучшие вина во всём Хаггоррате: Бусардо, Офрильское, Фуфу, Визог: сладкий, сухой, есть даже с аверским перчиком. Все напитки исключительного вкуса, наивысшего качества, — он несильно понизил голос. — Могу предложить местную буссу… — он помолчал немного и, видя отсутствие интереса в глазах, тут же сменил тему: — По вечерам у нас играет сам маэстро Тулардо, вы не поверите, маэстро Тулардо до этого служил…

Нагиос Кай рывком поднялся, стул с грохотом упал. Не говоря ни слова, он приблизился к застывшему Шедору.

— Послушай, ты…

Левиор застонал. Шедор Ховоро икнул.

Нагиос был вынужден перейти на ласковый шёпот:

— Любезный… Как тебя там?!

— Шедор Ховоро, — напомнил трактирщик, по-черепашьи втягивая голову в плечи.

— Слушай меня внимательно, Шедор Ховоро. Никаких менестрелей. Пока мы здесь, я не хочу никого видеть. Скажу больше: на время нашего пребывания в «Кабане и жёлуде» вы закроете трактир и распустите всех слуг.

— Но… — попытался возразить Шедор, однако взглянув на серебряную брошь в виде перекрещённых перьев на фоне львиной лапы, украшавшую плащ сиория, осёкся.

— Я оплачу все убытки.

— Прошу прощения за мою наглость, но вы не представляете, во сколько это вам обойдётся! Это не второсортная забегаловка, которою можно закрыть, навесив табличку и затворив дверь, это, ваша милость, заведение высшего порядка, — Шедор Ховоро первый раз за время разговора распрямил спину и гордо вскинул голову. Брошь на плаще Нагиоса сверкнула неестественно ярко, заставляя трактирщика вернуться в прежнее подобострастное положение.

Нагиос Кай взял его пухлую ладошку и вложил в неё тугой кошель, после чего сжал его мягкие, податливые пальцы.

— Ещё как представляю. На этот счёт не беспокойся.

— Но, милейший, некоторые комнаты уже заняты. Многие постоянные посетители придут вечером к началу представления…

— Это — задаток, — Нагиос многозначительно кивнул на кошель. — Никого! Ни единой души! Надеюсь, это понятно?!

— Д-да! Не волнуйтесь, я всё устрою. Но мне придётся выплатить немалую компенсацию, опять же потеря моей репутации…

— Уверяю, ты не останешься внакладе. А теперь оставь нас. Хотя стой. Принеси мне чашку экехо[14], самого крепкого, что у тебя найдётся.