Книга На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин

Да уж! Может, и стоит согласиться с эмоциональным Керсновским. И уж тем более с четкой оценкой другого военного историка, А. Зайончковского: «Ставка трезво учла силы и средства, которыми она располагала. Предпринимать на 1915 год операции для осуществления широкого наступательного плана с численно ослабленной и материально необеспеченной армией было бы переходящим в преступление легкомыслием. Подобного рода авантюра, конечно, заранее была обречена на неудачу, и вполне понятно стремление по возможности выиграть время для накопления необходимых сил и средств. Но, правильно оценив обстановку, Ставка не нашла в себе ни мужества, ни авторитета провести соответствующее ей решение в жизнь: она не отменила наступления ни в Восточной Пруссии, ни в Карпатах. Она попросту расписалась черным по белому в своей несостоятельности и переложила ответственность на фронты. Таким образом, она уже в феврале 1915 года подготовила катастрофу, которая, разразившись спустя 2 месяца, в конечном итоге погубила к осени 1915 года все дело войны для старой России». К этому прибавить нечего!!!

С такими планами начали кампанию 1915 года противоборствующие стороны. Кампания 1915 года фактически целиком охватила всю территорию Европы, за исключением нейтральных государств, территорию Ближнего Востока, колонии Африки и Мировой океан. Война уже не только по названию стала мировой войной. Кампания характеризовалась тремя ярко выраженными периодами. Зимне-весенний период – ожесточенные встречные сражения на русском театре военных действий, ограниченные операции во Франции и начало Дарданелльской операции. Летний период – глубокий прорыв австро-германских войск на территорию Российской империи; опять же ограниченные операции во Франции и на появившемся итальянском фронте, и развитие Дарданелльской операции. Осенне-зимний период – позиционная война в России, операции на Балканах и Среднем Востоке, на морских акваториях.

Хотя основные события 1915 года и развивались на русском фронте, мы по ранее предложенной схеме все-таки начнем их рассмотрение с операций на Западном театре военных действий. До сих пор существует устойчивое мнение, что союзники сознательно бросили истекающую кровью Россию на растерзание немецких и австрийских армий. Спору нет, боевые действия на Восточном и Западном фронтах в 1915 году несопоставимы по масштабам, ожесточенности, результативности. Мировая пресса открыто писала о том, что Русский фронт героически сражается, а Запад «сознательно и постыдно наблюдает за этой борьбой». Это не совсем верно. Безусловно, Запад поступал сознательно, но не постыдно. Нельзя забывать, что операции армий Антанты не имели тесной увязки между собой из-за отсутствия единого верховного командования, о котором и заговорят-то только в середине 1915 года. Поэтому операции развивались на обоих театрах войны независимо. Не только практического, но и идейного единства действий сил Антанты не существовало. Конечно, мне могут возразить, что для спасения гибнущего союзника можно и должно пойти на значительные жертвы, как это сделали русские в 1914 году. Но, во-первых, летом 1914 года немцы стояли под Парижем, и решалась судьба не только кампании, но и Франции, всей войны. Недаром же У. Черчилль через четверть века, в апреле 1939 года напоминал: «Идеалом Германии является, и всегда была война, быстро доводимая до конца. В 1914 году планы были составлены точно с такой же целью, и она чуть-чуть не была достигнута, если бы не Россия. Если бы не было жертв со стороны России в 1914 году, то немецкие войска не только захватили бы Париж, но их гарнизоны по сие время находились бы и в Бельгии и Франции». «Мудрые слова», – поддержал своего коллегу другой английский премьер Ллойд Джордж через десять лет. Во время же всей кампании 1915 года, а особенно в начале ее, несмотря на чувствительные поражения, вопрос о существовании русской армии России просто не стоял. Ну и конечно Запад не был бы Западом, если бы пошел на значительные жертвы ради кого бы то ни было, тем более России. Нельзя забывать, что для западных демократий Россия была вынужденным союзником и оставалась, по сути, дикой сатрапией, «полуцивилизованным» государством, империей, которая в конечном счете не имела права на существование. Укрепление царизма отнюдь не входило в планы западных политиков.

Об этом мы поговорим позже, а пока можно констатировать очевидный факт – кампанию 1915 года западные политики и военные свели к ограниченным боевым действиям и накоплению сил и средств. Английский фельдмаршал лорд Китченер прямо заявил о невозможности успешного продолжения активных действий против германцев на Западном фронте «до значительного увеличения артиллерийских средств борьбы». Англия намеревалась сосредоточить усилия на Ближнем Востоке и в Дарданеллах. Справедливости ради надо сказать, что французы, и прежде всего их главнокомандующий Жоффр, не разделяли точку зрения Китченера. Жоффр еще 8 декабря 1914 года утвердил план прорыва германского фронта сразу на двух участках – в Артуа у Арраса и в Шампани у Реймса. Он намеревался если не окружить немецкие войска в выдвинутом к Парижу «Нуайонском мешке», то хотя бы отодвинуть их на восток и выровнять фронт.

Боевые действия начались в середине февраля. Как раз тогда русские армии вели ожесточенные встречные бои в Восточной Пруссии и на карпатских перевалах. Французы атаковали позиции 3-й германской армии в Шампани и 6-й германской армии севернее Арраса. Атаковали после многочасовой артиллерийской подготовки, с применением всех имеющихся сил и средств, но многополосная немецкая оборона выстояла. Бой за высоту Лоретто превратился в бессмысленное взаимное истребление живой силы. Высота несколько раз в сутки переходила из рук в руки, тела тысяч убитых не успевали убирать, и все это для получения незначительного тактического преимущества. Так же без видимого успеха развивалась операция и на правом берегу Мааса у Вердена. Англичане были вынуждены поддержать французов, но их атаки оказались также бесплодными. Весьма примечательную и характерную черту этих боев и сражений подметил А. Зайончковский: «При этом во всех военных действиях ярко обозначилось качественное превосходство германских войск, особенно сравнительно с английскими. У Нев-Шапель командующий английской 1-й армией генерал Хейг двинул 48 батальонов британского индийского корпуса (лучшего в английской армии. – С.К.) для прорыва расположения 3-х германских батальонов. Пропорция обеих сторон определялась как 16: 1; подготовка атаки англичанами солидная: действовало 343 орудия, сзади была сосредоточена масса английской конницы для использования прорыва. Однако прорыв ограничился лишь овладением англичанами деревни Нав-Шапель с потерей 12 тысяч человек». Эта операция, кстати, еще более утвердила лорда Китченера в бесспорном значении наличия мощной артиллерии, особенно крупного калибра, на участках прорыва именно немецкой обороны. Английское военное ведомство с этого момента и стало напрягать все усилия по развитию своей военной промышленности. Так что союзники все-таки воевали зимой и весной 1915 года во Франции. Другое дело, что боевая подготовка войск, уровень и возможности насыщения их тяжелой артиллерией, боеприпасами, другим вооружением и материальными средствами не позволил им нанести немецкой обороне сколько-нибудь значительный урон. Немцам вполне хватило сил, оставшихся от переброски на Восток, для ликвидации наступательных порывов союзников. Ни о какой обратной передислокации войск с Востока на Запад не могло быть и речи. Русский фронт вполне объективно не мог получить помощи с Запада.