Книга Портал - Екатерина Гуреева

Меня подбадривают собственные мысли. Пока я заправляю бак топливом, со стороны городка за версту разносится рев шестицилиндрового мустанга.

Так может реветь только мотор «импалы». Машина мчится сюда со скоростью самолета, тормозит впереди, в нескольких метрах от меня. Через темные окна я не могу разглядеть водителя, да в этом и нет необходимости. Синий автомобиль, начищенный до сверкающего блеска, принадлежит в этой округе только одному человеку – Стиву Ризу. И этот парень сейчас, вероятно, скрипит зубами и почесывает кулаки. Или, того хуже, заряжает отцовский револьвер, чтобы застрелить меня, а потом припрятать тело в бескрайних лесах Юкона. Уйдет, по меньшей мере, несколько месяцев, прежде чем труп, обглоданный лесными зверями, отыщут.

Когда я решительно приближаюсь к этому автомобилю, он начинает ворчать, реветь, из его выхлопной трубы вырывается белый вонючий дым, мотор бешено, натужно застучав под капотом, срывает колеса с места и уносит «импалу» по дороге, поворачивающей метров через пятнадцать направо, с глаз долой.

Недобрая ухмылка касается моих губ. Я думаю, что все это неспроста. Сначала я покидаю Миру, затем это же проделывает со мной волк, потом уезжает Стив. Кто же, в конце концов, замкнет цепь расставаний?

Я приехал. Отворяю ворота нараспашку, завожу джип по привычке на территорию сада. Около десяти часов утра. Я стою на ледяном ветру рядом с домом, смотрю на него со стороны. Приблизиться пока не решаюсь.

Деревья хмуро размахивают ветвями, будто ощущают мое предательство, они норовят отвернуться от меня, не желают больше видеть меня здесь. Я слышу в каждом их движении: «Уходи, ты здесь чужой». Бледный туман заволок землю под ногами, скрыл каменные дорожки, крепкие стволы.

Я перешагиваю порог с дрожью в коленях – настолько это место стало чужим. Захотелось развернуться и быстро зашагать к джипу, бросив все вещи к чертям.

Я поворачиваю голову на звук своего мобильника: он валяется на диване в гостиной, наигрывая звуки барабанов и лиры. Звонит Мира.

Пролистывая журнал, я натыкаюсь глазами на пропущенный звонок Доминика около часа тому назад. Он позвонил? Но что на него нашло? Неужели мое письмо так его растрогало, что он, наконец, понял, что все это время зря на меня злился?

Я хотел было ответить Мире, но посторонний шум в доме заставляет действовать незамедлительно.

Я осуждаю себя за страх и преждевременную панику. Но сейчас я имею смелость признаться в этом, и вместо того чтобы благополучно удрать, я преодолеваю ступень за ступенью, и мне все кажется, что я здесь сейчас не один, как и в прошлую ночь.

В двух параллельных коридорах пусто и глухо. В левое крыло я не стану даже заходить, в правом, в моей комнате, лежат вещи, которые необходимо собрать и упаковать в спортивную сумку.

Сборы занимают десять минут. Меня поторапливает молчание, оно как бы естественно для такого дома, и в то же время я становлюсь неповоротлив. Все падает из рук, будто кто-то выбивает предметы из пальцев. Тревога съедает меня изнутри, мешает сконцентрироваться, мелочи безжалостно ускользают от внимания. Я все чаще замечаю, что тупо стою и рассматриваю коридор через распахнутую настежь дверь. И жду чего-то…

Я не трогаю в ванной шампуни и бритвенные кремы, пасту и зубную щетку. Полотенца висят на крючках, грязное белье лежит в корзине.

Документы я засовываю во внутренний карман куртки, резко застегиваю молнию сумки и выхожу в коридор. Но далеко от двери я не отхожу. Внутри меня как бы исчезает мужество, и я начинаю четко слышать свой пронзительный крик. Нет, не слышать, просто ощущать мозгом, как я кричу внутри себя. Этот вопль просто не может вырваться из глотки, но перед возникшим ужасом я абсолютно бессилен.

На меня устремляется бесплотная тьма. Она сгущается в проходе в виде кокона, собирается из ничего в пространстве коридора. Чернильный кокон шевелится, оглушает рассудок ужасом, лишает мои члены подвижности, заставляет превратиться в безмозглый мешок с костями.

Прекрасно понимаю, что если ничего не предпринять, со мной случится непоправимое. Я начинаю различать очертания внутри этой субстанции – бледное голое странное создание сидит на корточках, обхватив руками голову. Оно сначала шевелится, затем все явственнее подает признаки жизни, начинает выпрямлять поросшую волосами вдоль позвоночника спину, подниматься в полный рост, не меньше двух метров в высоту. Крепко опирается на стопы, напоминающие лапы птиц, с длинными когтями. Сравниться с этими смертоносными лезвиями могли бы только когти гризли, да и они мелковаты, если честно.

Я запираюсь в спальне, проворачиваю ключ в замке и жду, когда это создание уйдет, если оно вообще когда-нибудь уйдет из особняка. Потом я нащупываю в кармане браслет, он охвачен лучами ярко-синего цвета. Холодное пламя пылает, нервно дрожит, будто оно само побаивается того, что таится за дверью.

Тварь неожиданно вернулась из своего темного мира, а я угодил в ловушку.

Простучав по деревянному полу когтями, оно замирает возле двери. До меня доносится сиплое дыхание.

Подо мной скрипят половицы. Тварь, вероятно, обладающая чутким слухом, напирает без раздумий всем весом на дверь. Дерево трещит от напора, дверная ручка начинает бешено вертеться. Мой взгляд мечется из стороны в сторону. Кошмар наяву, мой сон сбывается у меня на глазах: я в тупике и никак не могу выбраться на улицу. Вдруг я решаюсь надеть браслет. Если однажды получилось у мистера Ленгретти, получится и у меня.

После соприкосновения прохладного металла с кожей вижу, как меняется окружающее пространство. Его плавные мягкие контуры льются каскадами водопадов, предметы превращаются в причудливые узоры. Стены – это пятна, не более, а свет слишком резкий. Я думаю сейчас об окне: как хорошо было бы добежать до него и попытаться выбраться на карниз. Но вдруг оно само приближается ко мне вплотную, я едва успеваю отскочить. Это невероятное действо на краткое мгновение возвращает мой мозг к реальности, и я слышу безжалостные удары в дверь. Еще одного удара петли не выдержат. Дверь непременно вылетит, и тогда меня можно брать голыми руками.

Звуки и ощущения усиливаются, я четче вижу предметы в тенях, даже в самых темных уголках. Свет режет глаза, но это не так страшно, к этому можно привыкнуть. Ощущения такие, будто ты подставил лицо морской приливной волне в ясный солнечный день, но вместо ожидаемой плюхи почувствовал прикосновение легкого ветерка.

Я стараюсь сконцентрироваться на стене, представить проход, лазейку, хотя бы узкую щель. Браслет повинуется и очень вовремя создает, то ли наяву, то ли в воображении, дверь в стене. Браслет и мысли работают синхронно, будто сговорившись, как одно целое. Когда я отворяю дверь и удивляюсь ее материальности, соседняя срывается с косяка вместе с петлями и падает на пол. Тварь торжествующе вламывается в комнату.

В коридоре мелькают птичьи лапы молочного цвета. Когда я пробегаю мимо, то боковым зрением замечаю размытый силуэт большой головы и черные, как смола, глаза. Оно в этот момент поворачивается в мою сторону и пригибается в проеме, чтобы пролезть обратно в коридор.