Книга Встреча с Вождем - Алексей Махров

– Вы можете дать подробную характеристику танка?

Блин, ну ты и тупишь, полковник! А в Берлине, после просмотра видеороликов с парадов, чего этого вопроса-то не задал?

– Нет, конечно, я ведь не специалист! Вот мой начальник вам бы все по полочкам разложил, он-то как раз профессиональный танкист. Между прочим, этнический немец по национальности.

– Немец?! – Гелен едва не поперхнулся. – Это как?

– Не знаю. Но с Моделем он лихо по-вашему шпарил.

– Продолжайте…

Ну я и продолжил. Понесло, что называется. Из моего рассказа выходило, что Т-72 – это эдакое супероружие, от которого в этом времени никакого спасения нет. Аж самому понравилось. Под конец я добил фрицев окончательно, равнодушно-менторским тоном сообщив, что в принципе в моем времени эта вундервафля уже считается порядочно устаревшей и именно поэтому нам и разрешили утащить подобную рухлядь в прошлое. А на вооружении состоят совсем другие танки, на порядок-другой круче, с дистанционным управлением и пушками калибра шесть дюймов. Но они уж вовсе секретные, их только на парадах и показывают. Ну и все такое-прочее…

Пока абверовцы переваривали информацию и о чем-то негромко переговаривались, я успел немного размять затекшие мышцы, побродив вокруг «Кюбельвагена» и сделав несколько упражнений. Мне не препятствовали – охранники четко исполняли приказ не приближаться, хоть и контролировали меня, оставаясь на разрешенном начальством расстоянии. Усевшись обратно, я решил, что достаточно трепаться попусту – и без того горло пересохло:

– Если вы узнали, что хотели, может, поедем дальше? Точно не уверен, но мне кажется, в планшете есть более подробная информация по этому танку. Фото и ТТХ тягача там тоже имеются, я покажу.

– Пожалуй. – Гелен сделал командиру диверсов какой-то знак. Немчура зашевелилась, подтягиваясь к грузовикам, расслабившиеся шоферы полезли в кабины. – До вечера нужно осмотреть вторую вашу позицию.

– Да, вы правы, Рейнхард, там есть на что поглядеть, – широко улыбнулся я. – Неплохо мы там порезвились.

Смерив меня пылающим праведным гневом взглядом, полковник что-то зло прошипел себе под нос и коротко хлопнул дверцей, устраиваясь на своем месте рядом с водителем.

По перерытым снарядами и авиабомбами позициям, где мы размолотили основную часть 3-й танковой дивизии, немцы бродили больше часа. Еще и меня с собой потащили. Поскольку абверовцам нужны были не предназначенные для чужих ушей комментарии, меня сковали-таки наручниками, спасибо хоть в позиции «руки впереди». Но все равно неудобно. Идиоты! Можно подумать, у меня имелись шансы сбежать – учитывая, что метрах в двадцати следом шел десяток вооруженных фрицев. Да я и не собирался, собственно, уже давно решив для себя сдернуть от поднадоевших попутчиков где-нибудь под Бобруйском. К тому времени и настороженность к моей персоне поуляжется, да и к своим идти будет поближе.

Сказать, что немцы впечатлились увиденным, – значит не сказать ничего. Разумеется, тут уже поработала похоронная команда и прошлись трофейщики. Вот только последним, в отличие от первых, заняться оказалось особо и нечем. Подавляющая часть фрицевской техники была не то что не пригодна для ремонта, а попросту уничтожена практически под ноль. С подбитого или даже горелого танка можно снять двигатель, катки, элементы трансмиссии, орудие. После попаданий батовских 125-мм «подарков» снимать оказывалось нечего. Разве что гусеничные ленты, да и то в виде отдельных фрагментов. Когда я описывал, что немецкие панцеры «раскрывались» выгнутыми наружу бронелистами, словно причудливые цветы, – нисколько не преувеличивал. Если же снаряд попадал в боеукладку, танк или самоходку разносило буквально в клочья. А ведь после этого обломки еще и горели…

Осмотрев очередной разобранный на запчасти, раскиданные в радиусе метров тридцати, панцер, судя по количеству опорных катков – бывшую «четверку», – Гелен не выдержал. Подойдя ко мне вплотную, он процедил сквозь плотно сжатые зубы:

– И все ЭТО сделал один-единственный танк?! Который вы называете «старьем» и «рухлядью»?

– Ну да. Что вас, собственно, удивляет, Рейнхард? Вы против нас – словно дикари. С дубинами! Между нами семьдесят лет, и все эти годы человечество с достойным лучшего применения упорством только и делало, что совершенствовало оружие.

Гелен при слове «дикари» обиженно вскинул голову, но вставить реплику я ему не позволил:

– Хотите небольшой тест? Отсчитайте этот же срок от вашего времени. Что получите? Семидесятые годы девятнадцатого столетия, верно? А теперь представьте, что будут думать о вас жители какого-нибудь 1871 года, увидев в действии ваши танки, подлодки, гаубицы, бомбардировщики? Да хотя бы просто пулеметы? Наверняка их реакция не будет сильно отличаться от вашей. Ну, поняли аналогию?

– Понял, – угрюмо кивнул разведчик. – Более чем…

– В моем времени есть оружие во сто крат более ужасное, чем все эти танки! – меня уже несло. – Одна совсем небольшая бомба, размером с нынешнюю полутонку, способна стереть с лица земли огромный город наподобие Берлина. И не просто стереть, но и сделать так, что жить на этом месте будет смертельно опасно многие ТЫСЯЧИ лет. При взрыве сначала происходит вспышка чудовищной мощности, от которой в радиусе нескольких километров мгновенно вспыхивает все, способное гореть, – дома, машины, деревья, люди. Почва в эпицентре мгновенно превращается в застывшее стекло. Следом приходит ударная волна такой силы, что каменные здания рассыпаются буквально в пыль, автомобили сплющивает, словно консервные банки, а многотонные бронемашины – переворачивает, как фанерные макеты. А вы говорите – один танк…

На немца было жалко смотреть. Не преувеличиваю – реально жалко. Я даже подумал, не наговорил ли лишнего. Очень может быть, что и да – занесло, бывает. С другой стороны, а что я такое сказал? Информацию из школьного учебника по НВП?

– Вы… расскажете… про это… оружие? – чуть ли не по слогам осведомился Гелен.

– Покажу, в планшете есть киносъемка. Кадры разрушений городов там очень впечатляющие. А вот объяснить устройство и даже просто принцип работы – никак не смогу.

– Даже принцип работы? – удивился Анхель. – Вы ведь военный, почему вам не…

– Ничего не известно! Секретность высшего уровня! – строго сказал я. – Военные должны знать только поражающие факторы и способы защиты от них. Остальное – государственная тайна.

– Это про применение этого оружия вы песню пели? – внезапно огорошил Анхель.

Пел песню? Это я могу… Если такое исполнение можно назвать «пением». Иной раз сам не замечаю, что бормочу себе что-то под нос. И какой текст из моего широкого (от «Рамштайна» до «Тату») репертуара понравился немцам?

– Что за песня?

Майор достал блокнот, полистал и стал зачитывать, старательно выговаривая русские слова:

– И пылает голубым огнем земля, там где был когда-то Вашингтон…

– Да, это про нее! – не стал отрицать я. – Про бомбу! Это такая… штука… Тотальное разрушение!