Книга Рапсодия любви - Барбара Картленд

— Ты действительно думаешь, что мне когда-нибудь будет скучно с тобой? — спросила Орлена.

Граф снова улыбнулся ей, и девушка подумала, насколько моложе он выглядит с тех пор, как они обручились.

С его лица исчезло то циничное выражение, которое Орлена заметила еще при самой первой встрече, и когда граф разговаривал с ней, он забывал растягивать слова.

Впереди показался Алверстон-парк, и пока фаэтон катил по подъездной аллее, девушка потрясенно молчала.

Она ожидала, что любой дом, принадлежащий графу, будет впечатляющим, но не таким огромным, не таким великолепным и не таким пугающе красивым.

— Он… слишком большой! — пробормотала Орлена. — Я… боюсь!

— Тебе не нужно ничего бояться, когда ты со мной, — ответил граф. — Я сказал, что позабочусь о тебе, Орлена, и я намерен заботиться о тебе до конца моей жизни.

От этих слов все в девушке затрепетало, и она страстно захотела очутиться в его объятиях.

Они пообедали не в огромном Баронском зале, где с легкостью могли поместиться сто человек, но в маленькой овальной комнате, пристроенной к дому братьями Адам.

Ее украшали прекрасные статуи греческих богинь, и графу казалось, что их совершенные тела напоминают тело Орлены.

Он был очень рад ее изумленному восхищению всем, что она видит, и сказал себе, что впереди его ждет много счастливых часов, когда он покажет юной графине свой дом, свой парк и многие другие свои владения.

В тот вечер не было времени на долгие экскурсии, и когда Орлена отправилась наверх готовиться ко сну, граф с таким же нетерпением ждал соединения с ней, как любой молодой человек — со своей первой возлюбленной.

Теперь он бесшумно вошел в будуар и увидел свою жену, сидящую за белым фортепиано Бродвуда, которое по его распоряжению было доставлено сюда всего несколько дней назад.

Это был самый новый и самый современный инструмент в мире. Граф знал, что Орлена оценит его, но не ожидал, что она обнаружит его так скоро.

Он остановился в дверях.

Девушка сидела за фортепиано. В большом серебряном канделябре горели шесть свечей, их пламя чуть трепетало от ветерка из открытого окна.

Ночь была жаркая, и Орлена надела только тонкую белую батистовую ночную рубашку, а ее распущенные волосы падали почти до талии.

Она выглядела очень красивой, очень воздушной, и в музыке, которую она играла, звучало что-то божественное, чего граф никогда прежде не слышал.

Молодой муж пересёк будуар, и только когда он подошел к фортепиано, Орлена подняла глаза, и граф увидел в них счастье.

Девушка хотела встать, но он быстро сказал:

— Продолжай играть. Я знаю, Орлена, что ты говоришь со мной через свою музыку, и я постараюсь быть таким же умным, как Снежок.

Орлена рассмеялась, но не перестала играть.

— Ты был так добр, приютив Снежка, пока Амфитеатр снова не откроется, но Дженни боится, что он станет таким толстым и счастливым, что забудет все свои трюки.

— Насколько я понимаю, нам придется репетировать с ним время от времени, — улыбнулся граф.

— Было очень щедро с твоей стороны взять его сюда, — заметила Орлена, — и еще более щедро отправить Дженни отдохнуть на море. Она сказала мне, что никогда не видела моря.

— Я бы отправил ее, куда бы она ни пожелала, — ответил граф. — Я всегда буду благодарен Дженни за то, что она заботилась о тебе и, как ты сама мне сказала, защищала тебя от Бродячих Ромео.

Слегка покраснев, девушка потупилась, но продолжала играть, и через минуту граф сказал:

— Полагаю, это та мелодия, что ты сочинила в саду «Бушеля».

— Только самое ее начало, — ответила Орлена. — Потом, когда я… встретила тебя, она стала совсем… другой.

— После того, как я тебя поцеловал, — мягко уточнил он. — Поцелуй, который никто из нас не смог забыть.

— Ты пытался это сделать! — обвинила его девушка. — Ты велел мне возвращаться на север и сделать счастливым какого-то скучного фермера.

— Я ошибся только в направлении, — возразил граф. — Мне следовало сказать «на юг», и я — тот самый скучный фермер, кого ты сделаешь, душа моя, очень счастливым.

Граф облокотился на фортепиано, чтобы увидеть ее лицо, и Орлена удивленно подняла глаза, когда он добавил:

— Думаю, ты предпочитаешь жить в деревне, и я лично сыт по горло Лондоном!

— Ты серьезно? — спросила девушка.

— У нас здесь много дел, — ответил граф, — и одно тебе точно понравится. Я решил построить еще один сиротский приют. Ты должна помочь проектировать его.

— Это самое замечательное, что ты мог бы сделать! — воскликнула Орлена.

— Значит, мы сделаем это вместе.

Девушка убрала руки с клавиш.

— Как я могу отблагодарить тебя? Ты подарил мне такое… счастье, что у меня нет… слов.

— Зато есть музыка, — заметил граф, — и поэтому, моя драгоценная любовь, я хочу посмотреть, смогу ли я подарить тебе много разных мелодий теперь, когда ты моя и мы обвенчаны.

— Конечно, сможешь, — тихо молвила Орлена. — Все в тебе так совершенно, ты словно часть моих грез и того, что я слышала прежде в лесу, в пении ветра и в своем сердце.

Граф выпрямился и, протянув руки, поднял Орлену с крутящегося табурета.

— Как я мог предположить, что девушка, которую я встретил в саду «Бушеля», это ты?

— Возможно, это было… предосудительно, — сказала Орлена, — но я рада… очень, очень рада, что Терри привез меня туда.

— Думаю, я бы все равно в тебя влюбился, — заметил граф.

— Это было бы не… то же самое, — ответила девушка. — Именно потому, что ты поцеловал меня, не зная, кто я такая, я поняла в тот момент, что никакой другой мужчина никогда не будет… ничего значить для меня.

— Никаких других мужчин не будет! — категорично заявил граф.

Он притянул Орлену ближе к себе, ощущая сквозь тонкую рубашку мягкое тепло ее тела.

Она казалась почти нереальной, но биение ее сердца и огонь, горящий в ее глазах, сказали ему, что под ее воздушностью скрывается женщина, которая привлекает его до безумия.

Но поскольку Орлена ни в чем не походила на женщин, которых он знал в прошлом, и поскольку ее невинность окружала ее почти как сияние, губы графа были очень нежными, когда он искал ее рот.

— Я люблю тебя, моя милая! — проговорил граф и почувствовал, что девушка инстинктивно прижалась к нему, когда по ней пробежала легкая дрожь возбуждения. — Я люблю тебя! — продолжил он. — Я люблю тебя так сильно, что не хочу тебя испугать. Поэтому ты должна научить меня, моя драгоценная, быть очень нежным.

Орлена запрокинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.