Книга Тайны Палм-Бич - Роксана Пулитцер

Мег наклонилась и легонько поцеловала Спенса:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За простую человеческую порядочность.

Он немного подумал. Он не лгал. Он вообще ничего не говорил. И он не мог заставить ее верить или не верить.

Мег встала.

– Не беспокойся. Я не стану распространять слухи, что в душе ты хороший парень. – Наклонившись, она снова легко поцеловала его.

Спенсер встал, ответил ей поцелуем, но не столь невинным.

– Послушай, – пробормотал он между поцелуями, – сейчас мы трезвые как стеклышки. И сейчас мы можем образовать совершенно иную пару. – Он сунул руки под жакет Мег и пробежал пальцами по ее спине. – Мы можем наверстать упущенное ночью.

Мег ощущала твердость прижавшегося к ней тела Спенса, а когда он расстегнул единственную пуговицу жакета – и тепло. Она подумала, что хотела его ночью, но то было лишь под влиянием наркотиков. Прошлой ночью он мог быть кем угодно, лишь бы оставался таким же красивым. Но сейчас, когда Мег была совершенно трезвой, она знала, что хочет именно его, Спенсера Кенделла, красивого и чуточку непутевого человека. И именно по этой причине она не отдастся ему сейчас. Она не желала, чтобы все начиналось сейчас, сразу после этого кошмарного вечера, после тяжелого похмелья в отеле. Она хотела, чтобы у них все начиналось совсем иначе.

Мег отступила на шаг. На лице Спенса появилась застенчивая улыбка.

– Я почему-то знал, что ты поступишь именно так. Не знаю почему, но знал.

– Потому что мы очень похожи, – ответила Мег, быстро поцеловала его и снова отступила назад. – В этом вся причина. Или, во всяком случае, одна из причин.

Мег вспомнила об этом в машине по пути домой.

– Спенс! – окликнула она.

– Ммм? – Оторвав руку от рукоятки переключения передач, он погладил Мег затылок. Так было все время, пока они ехали, – оба были не в силах оторвать друг от друга руки.

– Вчера, на этом вечере…

– Я думал, ты не станешь больше вспоминать о нем.

– Когда я была на балконе с видом на бухту…

– Я слабо помню балкон, но поверю тебе на слово, что оттуда видна бухта.

– Я могу поклясться, что видела твоего кузена Меррита.

– Невозможно.

– Я уверена в этом. Было полнолуние, в порту горели фонари, а когда он повернулся, я хорошо разглядела его лицо. Это был Меррит.

Спенс погладил ей шею.

– Должно быть, ты была вне себя даже больше, чем я думал.

– К тому моменту я еще ничего не приняла, если не считать малой толики вина за обедом… Меррит разговаривал с другим мужчиной. Этот другой мужчина показался мне знакомым, но я не могла вспомнить, кто он.

– Послушай, Мег. – Спенс убрал руку с плеча Мег и переключил скорость, чтобы обогнать машину. – Я не знаю, кого ты видела, но уверен в одном: это был не Святой Меррит.

– Почему?

– Потому что Меррит Кенделл редко покидает Палм-Бич. Это единственное место, где он чувствует себя в безопасности. И решается покинуть остров совсем не для того, чтобы оказаться в Саут-Бич. Даже смешно подумать об этом…

Глава 12

Эштон потянулась в шезлонге, наслаждаясь солнечным теплом. Большой парусиновый грибок защищал ее лицо от слепящих лучей. Она была похожа на кошку, вышедшую погреться на солнце. Почувствовав чье-то присутствие, Эштон открыла глаза и увидела дворецкого Хэнка, который выжидательно смотрел на нее. Заметив, что Эштон очнулась от дремоты, дворецкий уважительным тоном спросил, не желает ли она чего-нибудь, Эштон посмотрела на солнце, которое, словно большая золотая монета, висело над головой. Время клонилось к полудню. Если бы она находилась сейчас возле своего бассейна, то была бы готова – нет, ей наверняка бы мучительно захотелось – выпить свой первый бокал джина с тоником. Здесь же ей в эту минуту не хотелось даже вина.

Эштон сказала дворецкому, что ей ничего не требуется. Он бесшумно удалился, однако через несколько минут появился вновь, неся большой серебряный поднос с живописными тропическими фруктами, бутылкой минеральной воды, графином охлажденного чая и несколькими бокалами, которые, судя по намерзшему на них ледку, были также основательно охлаждены.

– Мистер Шоу подумал, что вам, возможно, хочется пить, графиня, – объяснил дворецкий и, поставив поднос да столик рядом с Эштон, удалился.

Эштон снова потянулась и улыбнулась. Час назад Хэнк рассыпался извинениями из-за того, что в Берлине проходит совещание, которое он должен вести, и скрылся в своем кабинете. С того времени он уже несколько раз появлялся возле бассейна и то и дело посылал дворецкого с едой, напитками, мазями для загара, который осведомлялся, не нужно ли ей чего-нибудь еще.

Эштон снова закрыла глаза. До нее доносились слабые электронные сигналы и временами голое Хэнка, отдающего кому-то в Берлине команды, что следует и чего не следует делать. Власть Хэнка изумила Эштон. Более того, она взволновала ее. Послышались его шаги, он вышел из кабинета на террасу и сел рядом с ее шезлонгом.

– Совещание закончилось? – спросила она.

Хэнк покачал головой.

Эштон вопросительно подняла на него глаза.

– Я хотел удостовериться, что ты еще здесь, – объяснил он.

Эштон протянула руку и дотронулась до его щеки. Он приподнялся и обнял ее.

– Твоя рубашка, – сказала, отстраняясь, Эштон, поскольку все ее тело было намазано кремом для загара.

– Найдутся другие, – пробормотал Хэнк, целуя ее.

– Твое совещание, – напомнила она.

– Пусть подождут. У меня есть более важные дела.

Хэнк снова ушел в кабинет, и правильно сделал, потому что они уже занимались любовью утром и – Эштон была уверена в этом – снова будут заниматься после обеда. Она опять улыбнулась, представив себе зал, до отказа набитый банкирами, адвокатами, политическими воротилами, ожидающими Хэнка, который вышел на террасу, чтобы убедиться, что она все еще здесь. Эштон имела представление о своей власти над людьми. Она могла заставить людей ждать или побудить их броситься вперед, лишь щелкнув пальцами, но это объяснялось только ее деньгами. В случае с Хэнком все было иначе. Просто он испытывал потребность в том, чтобы потрогать ее или поцеловать.

Последняя неделя казалась каким-то чудесным сном. Эштон постоянно боялась, что она вот-вот проснется – и все исчезнет. Но она все не просыпалась и мало-помалу начинала верить, что все происходит наяву. Они вместе обедали, вместе завтракали и проводили часы в огромной спальне Хэнка, даря друг другу и получая в ответ наслаждение, какого Эштон никогда не получала до этого. Хэнк был искусным любовником, не менее искусным, чем Алессандро, но на этом сходство между ними и заканчивалось. Для Алессандро занятия любовью были как бы еще одним видом спорта. Он дарил ей удовольствие вовсе не для того, чтобы принести радость, а лишь желая доказать свое мастерство. Для Хэнка занятия любовью были поиском, совместным путешествием в мир блаженства Ее экстаз передавался ему. С самого начала они достигали оргазма одновременно – не потому что Хэнк мог все так подгадать, а потому что они были точно настроены друг на друга. И еще одна деталь: с Алессандро Эштон не была собой. Она была просто женщиной вообще. Хэнк никогда не оставлял ни малейших сомнений в том, что знает, с кем делит ложе, и не только потому, что с любовью и страстно повторял ее имя. Он видел в ней, Эштон, личность. Он ласкал ее глазами, руками, губами. В самое первое утро он сказал ей, что у нее вкус редкого вина, и она в самом деле ощутила этот вкус на его губах.