Книга Обратная сторона - Ольга Иженякова

Еще классная дама в эти минуты подумала, что ее ученики весьма неохотно покупали общешкольные лотерейные билеты. Они, совсем как взрослые, считали, что вещи, пусть и малоценные, нужно зарабатывать своим трудом.

На память пришел недавний разговор со скромняшкой Юлей. Девочка переживала по поводу того, что неудачно выходит на фото, на что ей классная ответила: мол, что поделаешь, раз ты такая нефотогеничная получилась, придется, смириться.

«При случае попрошу прощения у Юли», — решила она про себя и тут же забыла о своем решении. Ее внимание привлек альбомный листок, который, видимо, кто-то в спешке забыл на учительском столе. На нем крупными печатными буквами было выведено следующее: «На крыше старого храма яблоня плодоносит».

Странная надпись. Классная дама перечитала ее еще раз и еще, внимательно оглядела листок со всех сторон, но кроме этой странной надписи, других не нашла и в недоумении отложила листок в сторону.

Она тут же вспомнила, что в единственной церквушке неподалеку от ее дома нет и в помине никаких яблонь на крыше, да и во дворе, собственно, тоже.

Значит, это какой-то странный стих, не более…

После этого я проснулась и долго думала, что может означать этот сон. Толкователем снов я пользоваться не умею: полагаюсь в этих случаях только на собственную интуицию и тогда ответы приходят, как правило, сами. Однако в тот раз я ответа в себе не нашла. И до поры до времени забыла о сне.

Слишком много у меня дел.

…Длительное путешествие в поезде через две государственные границы — занятие не для хилых. Чего только не вспомнишь, с кем только не повстречаешься, а самое главное — остро почувствуешь свою беспомощность перед людьми, мало-мальски наделенными властными полномочиями.

Это я о таможенниках. Именно при встрече с ними осознаешь, что ты — абсолютное ничто. Как в утопической философии.

Осадок в душе остается надолго и на слово «гражданин» появляется странная реакция: не хочется потом принимать участие в выборах депутатов, губернатора, президента. Откуда-то возникает уверенность, что и без тебя там наверху разберутся. А главное: кого бы ты ни выбрал, никто из них не отнимет у таможенника право бесконечно унижать человека. Исключение, наверное, составляют таможенники, работающие в аэропортах. Потому что самолетами обычно летают люди состоятельные. Среди них — выбранные нами депутаты, губернаторы и их многочисленные заместители и помощники. Последних мы, конечно, не выбираем, но и они автоматически причислены к категории людей состоятельных все по той же причине. И у них у всех есть очень значимая привилегия — пересекать государственные границы без унижений.

А обычные учителя, врачи, продавцы, плотники, сантехники вынуждены отвечать на самые неожиданные вопросы и выслушивать различные колкости в свой адрес.

— Так-так-так, последние три купе! Прячем доллары, и помните: вы едете от родственников со свадьбы! Со свадьбы, слышите? — кричит на весь вагон сердобольная проводница.

Люди, занимающие последние три купе — гастарбайтеры, едут с заработков и, понятное дело, везут деньги (разумеется, в долларах). Кто будет в Москве покупать гривны? А доллар — он везде доллар. Вот только по существующему законодательству, которое с удовольствием цитируют таможенники, гражданину Украины не положено ввозить в свою страну ни одного доллара!!!

Люди выходят из положения как могут. Кто-то специально вызывает для этого жену: женщинам ведь легче спрятать валюту. Доллары, оказывается, можно зашить в одежду, в обувь, положить в продукты, особенно в хлебо-булочные изделия перед выпечкой. Правда, предварительно их нужно обернуть фольгой (чтобы не пропитались тестом и не подгорели). Ну не будет же таможенник проверять все пирожки. А можно, обернув полиэтиленовым пакетом и привязав этот пакет за капроновую нитку к коренному зубу, просто проглотить, а потом, после станции Конотоп, эту ниточку легонько вытянуть…

Ну вот и Брянск. Несмотря на ночь, резко включается свет и в проеме появляются несколько человек в голубой форме. Не успеваю привыкнуть к свету, как возле меня оказываются двое — рассматривают сверхвнимательно положенный заранее на стол паспорт и не совсем вежливо просят показать содержимое дамской сумочки, а затем и большой дорожной сумки. Маленький старый телевизор таможенникам видно приглянулся.

— Девушка, а вы знаете, что на территорию государства Украины нельзя ввозить незадекларированную технику.

— Ну раз нельзя, — отвечаю я, — то забирайте. Пусть остается в родной России.

Таможенникам мой ответ нравится. Они просят телевизор поставить на стол для составления акта. Я прошу, чтобы в акте изъятия было полностью указано следующее: закон, согласно которому нельзя провозить старый телевизор на Украину, имена, фамилии, должности и звания изымателей.

Люди в голубом недовольно переглядываются и почему-то передумывают забирать у меня телевизор.

Но просто так им не хочется уходить, все-таки власть представляют, и начинают просить штраф в размере трехсот тридцати рублей или десяти долларов. Их аргументы изумительны:

— Неужели у жительницы Тюмени не будет каких-нибудь десяти долларов? Всего-то?

Я отрицательно качаю головой. Таможенники разочарованно уходят и начинают приставать к гастарбайтерам. Тут им повезло куда больше. Один из несчастных спрятал деньги в мыльницу, и радостный таможенник просит его ночью сойти с поезда. Но поскольку выходить на гостеприимной брянской земле работяга не желает, то ему предлагают отстегнуть каждому на хлеб с маслом…

Станция Конотоп. Здесь тоже ко мне придираются.

— Ой, жительница Тюмени едет на Украину! Вы шо там, в самом деле будете отдыхать? — восклицает бойкий служитель порядка. — Ах, у вас там мама! А почему вы не заберете ее к себе в Тюмень? У вас там все-таки лучше, прожить худо-бедно можно, а не то шо здесь.

Я широко улыбаюсь таможеннику и говорю, что есть обстоятельства, которые не от меня зависят и, вообще, все это, не в обиду будет сказано, не его дело.

Он желает мне счастливого пути и, бегло взглянув на документы гастарбайтеров, говорит: «Хлопцы, родненькие, я шманать вас не буду, не бойтесь. Дай Бог вам здоровья, шо держитесь. Ой, молодцы! Ой, молодцы! На москалях как ни как лучше, все хоть гроши можно заработать. А у нас куда ни глянь — все разворовали!»

Как только последний таможенник уходит, поезд медленно трогается с места и в вагоне начинается настоящий праздник. Люди смеются от счастья (за исключением тех, кого «обшманали»), плачут, начинают молиться всем известным святым и, конечно же, это дело всенародно отмечать. Тут, кстати, я увидела, как извлекаются доллары, привязанные за коренной зуб…

И еще немаловажная деталь: если до второй таможни все пассажиры старались говорить на русском, хоть это не у всех получалось, то теперь можно было услышать все многообразие украинских диалектов. А как обрадовались соседки, когда узнали, что жительница Тюмени их прекрасно понимает. Я тут же удостоилась приглашения на свадьбу и, естественно, на дегустацию молодого вина.