Книга Невеста на ночь - Патти Берг

Дункан не мог припомнить, когда близость доставляла ему такое наслаждение, а потом понял, что это случалось только с Кэйро. Она тяжело дышала, его силы были на исходе, но она молила о продолжении, и он вновь почувствовал себя неутомимым юношей.

Кэйро застонала:

– Дункан, прошу тебя, не останавливайся! Умоляю, продолжай!

Он целовал ее губы, глаза, шею и никак не мог насытиться ее вкусом. Она впивалась ногтями ему в спину, прижимаясь к нему все теснее, умоляя продолжать.

А потом она выгнулась, оторвавшись от земли, широко раскрыла блестящие глаза и прошептала:

– Я люблю тебя…

Он поднялся, придерживая ее за бедра, и задвигался все быстрее, наблюдая за игрой эмоций на ее лице. В экстазе она наслаждалась каждым мгновением. Ей хотелось большего, и чем больше она желала, тем сильнее становилось его желание отдавать.

Внезапно улыбка чистого наслаждения тронула ее губы, мышцы сжались, раз, другой, он понял, что она удовлетворена, и дал себе волю: напрягаясь, он притянул ее к себе, вонзился одним ударом и взорвался, испытав прилив всепоглощающей радости, которую могла подарить ему только Кэйро.

Глава 14

Стол выглядит недурно, решил Грэм, откатившись подальше и любуясь плодами своих трудов. Срезав десяток желтых и розовых роз с соседских кустов, свисающих через ограду, он поставил их в хрустальную вазу – свадебный подарок, преподнесенный родителями жены тридцать четыре года назад. Фарфоровую посуду и тонкие бокалы он достал из коробки, которую все собирался выбросить, но так и не решился.

Для разнообразия он был не прочь попользоваться фарфором. Ему осточертели пластиковые тарелки и жестяные банки.

Вышитую белую скатерть он разыскал среди прочего белья, бросил ее в стиральную машину, ухитрился выгладить и постелить на стол. Когда Джил была беременна Дунканом, она вышила по краю скатерти сотни мелких цветочков. Она шила одеяльца, вязала пинетки и кофточки, а он был готов смотреть на нее часами. Это была безумная, всепоглощающая любовь.

Среди ночи он вдруг понял, что Джил пришлась бы по душе Герти. Погибшая жена порадовалась бы, узнав, что он счастлив.

Сегодня ему предстоит сделать первый шаг по пути к истинному счастью, такому, каким наслаждались они с Джил. И начать все заново.

На веранде послышались шаги и женский голос, потом зазвенел звонок.

Грэм еще раз взглянул на накрытый стол, потом на свою левую руку и напомнил себе, что все новое начинается с первого шага. Сняв обручальное кольцо, он сунул его в карман.

Открыв дверь, он сразу заметил, как красива сегодня Герти. Она собрала волосы в хвост на макушке, длинные пряди рассыпались по плечам. На ней было струящееся ярко-зеленое платье и длинные, почти до плеч, серьги того же оттенка.

Легкие сандалии она оставила на веранде, вошла в дом босиком, улыбаясь и держа бутылку вина и штопор.

– Бутылка уже холодная, – первым делом сообщила она. – Хочешь выпить?

Внезапно Грэму захотелось именно выпить. Что он делает, черт возьми? Герти танцевала нагишом в Вудстоке, а он за всю жизнь занимался любовью только с одной женщиной. Нет, они вовсе не пара.

К тому же Герти – сторонница демократов!

– К полуночи я должна вернуться домой, иначе превращусь в лягушку, – предупредила она, и Грэм заглянул ей в глаза. От ее улыбки в комнате словно стало светлее.

– Мне нравятся лягушки. – Надо быть идиотом, чтобы ляпнуть такое!

– Отлично. Тогда, пожалуй, я задержусь – но только если ты перестанешь молчать. – Она снова улыбнулась. – Так налить тебе вина?

– Конечно. – Он сумел засмеяться. – Бокалы на столе.

Герти плавно прошлась по комнате, приложила палец к губам и засмотрелась на изысканную сервировку стола.

– Какая прелесть! Прямо как в дорогом ресторане.

– Только официантов не хватает.

– Ты жалеешь об этом? – Она ввинтила штопор в пробку и с хлопком откупорила бутылку. – Да, они знают толк в своем деле и старательно отрабатывают чаевые, но иногда их присутствие раздражает. Они вертятся вокруг стола, даже когда тебе нет никакого дела до еды.

Она разлила вино по двум бокалам, и Грэм взял один из них, надеясь, что Герти не ждет от него глубокомысленных тостов. Тосты не по его части. К счастью, Герти просто поднесла бокал к своим пухлым, прелестным, чуть выпяченным губам, не нуждающимся в помаде.

К слишком роскошным губам.

Грэм отпил полбокала одним глотком. Так пить вино не полагается, но он остался наедине с женщиной, с которой был едва знаком, она выглядела бесподобно, и он нервничал.

А еще ему нравилось смотреть, как развеваются ее волосы и платье и двигаются нежные губы.

Она прошлась по комнате и остановилась перед фотографиями на каминной полке.

– Это твой сын? – спросила она.

– Да, Дункан, – на всякий случай напомнил он. – Снимок был сделан несколько лет назад, когда мы с ним ездили в Гватемалу.

– Ты любишь путешествовать?

– Путешествия – страсть моего сына. Когда-то я хотел стать археологом, бывать в Египте, исследовать гробницы, но вместо этого женился. И вскоре я понял, что по натуре домосед. А ты?

– Эта поездка мне определенно нравится – благодаря тебе. – Она ласково и обольстительно улыбнулась. – Но лучше всего я чувствую себя в Мендосино. – Она отпила вина и облизнула губы. Роскошные алые губы.

Он тоже облизнул губы, потому что они вдруг пересохли.

Она впилась взглядом в его рот, и он почувствовал себя мальчишкой-подростком, которого застали разглядывающим «Плейбой». Но девушки из журнала и в подметки не годились сексуальной и красивой Герти, обходящейся без макияжа.

– Я не говорила тебе, что я художница?

Поспешно глотнув вина, он отрицательно покачал головой.

– У меня студия с видом на океан. – Она наклонилась над вазой с розами и вдохнула сладкий аромат. – Как пахнет! – Она снова принялась расхаживать по комнате, потягивая вино, нюхая вынутую из вазы розу и каждым движением обольщая Грэма. – А тебе нравится океан?

– Больше всего на свете.

Она приподняла тонкую бровь:

– А прерии?

Наконец-то у него появился шанс по-настоящему поддержать разговор. Глубоко вздохнув, он отпил еще вина.

– Прерии живописны, но не в моем вкусе. Сказать по правде, в Сэнктуари я обосновался только на время, а этот дом – чужой.

– Куда же ты отправишься дальше?

– Еще не решил.

Она присела на подлокотник дивана и закинула ногу на ногу.

– Если ты так любишь океан, почему же живешь здесь?

– У меня был дом во Флориде, но я продал его несколько лет назад. С тех пор я повсюду разъезжаю вместе с Дунканом. Он отличный компаньон, но в последнее время я редко вижусь с ним.