Книга Город Лестниц - Роберт Джексон Беннетт

Женщина всхлипывает, явно потеряв дар речи от страха.

Тогда предводитель отпускает ее и указывает на троих:

– Вы – остаетесь здесь. Глаз с них не спускать. Кто дернется – убить на месте.

Потом указывает на Чейшека и еще четверых:

– Вы – за мной. Идем наверх.

Они неслышно взбегают вверх по лестнице, подобно волкам, мчащимся сквозь зимний лес. Чейшек весь дрожит от радости, возбуждения и ярости. Он сейчас – воплощение карающей праведности, он выныривает из холодной ночи и обрушивает возмездие на предателей, грешников и погрязших в мерзости невежд. Он, правда, ожидал большего: сплетения обнаженных тел, оргии с заграничным спиртным, тяжелого запаха ладана, плывущего в воздухе над потерявшими стыд… Чейшек слыхал, что под Кивосом, к примеру, есть места, где – с подачи мерзостного Сайпура, естественно, – женщины ходят по улицам в платьях, что едва прикрывают их… их…

От одной мысли об этом он краснеет.

«Самая мысль о таком греховна! Изгони скверну из разума, очисти свой дух!»

И вот они на втором этаже. Предводитель поднимает затянутую в перчатку руку. Они замирают на месте. Предводитель крутит головой, внимательно оглядывая коридор сквозь черные щелки маски. Потом жестом приказывает Чейшеку и двоим другим – обыскать этаж. А сам с остальными идет выше.

Чейшек бежит по коридорам, заглядывает в комнаты. Никого. Огромный дом, а как пусто! Вот она какая, нечестивая роскошь и страсть к излишествам! Родине нужен камень, а Вотров его впустую использует!

Подбегает к углу и дважды стучит по стене. Прислушивается: вот ответный стук. А вот и еще один слышится вдалеке. Он кивает: товарищи близко. И бежит дальше.

Выглядывает в окна. Никого. Осматривает комнаты. Пусто, кругом кровати. Может, он здесь любовниц своих держит, этот Вотров? По одной на комнату? От самой мысли бросает в жар и хочется помыться…

Так, не отвлекаться. Смотреть внимательней. И он снова стучит по стене. Слышит откуда-то из глубин дома ответное тук-тук, а потом…

Потом – ничего.

Он застывает на месте. Прислушивается. Снова стучит. И снова – второй откликается, а третий – нет.

Может, товарищ слишком далеко и не слышит? Но Чейшек исполняет отданный на такой случай приказ: возвращается в коридор и к лестнице.

На лестнице он снова дважды стучит по стене. Прислушивается.

И в этот раз ему не отвечает никто. Ни третий, ни второй товарищ.

Внутри нарастает паника. Он снова стучит.

Ничего. Чейшек судорожно оглядывается: что происходит? И тут он видит – кто-то сидит в темной прихожей. Сидит, развалившись в плюшевом белом кресле.

Чейшек поднимает самострел. Человек в кресле не шевелится. Он, похоже, вообще его не замечает. Чейшек отступает к стене и осторожно крадется в ее тени, не спуская самострела с сидящего человека…

И тут он подбирается совсем близко и видит: на сидящем серая одежда, а на коленях лежит серая маска.

Чейшек опускает самострел.

Это один из его товарищей. И тем не менее – маску он снял. А им приказывали никогда не снимать маску.

Чейшек делает два осторожных шага и замирает. Обнаженную шею человека пересекает красно-багровая полоса взрезанной плоти. Неподвижный взгляд уперт в потолок. Живые так не смотрят.

Чейшека тошнит. Он отчаянно вертит головой: на помощь! Постучать в стену, позвать товарищей! Но нет. Здесь, в этих стенах, бродит еще кто-то. И этому кому-то нельзя выдавать, где он.

Этого не может быть. Не должно было случиться такого! Они всего лишь богатые бездельники, художники…

И тут он застывает на месте.

Что это за звук доносится из северного коридора? Рвота, что ли, у кого-то открылась?

Он вскидывает самострел. Кровь колотится в ушах. Он осторожно ступает по полу, огибает угол и…

Вот его товарищ. Стоит в дверях комнаты, его плохо видно. Стоит и дрожит, плечи дергаются, руки безвольно висят вдоль тела. А на маске что-то такое есть, что-то большое, бело-розовое и неровное, и тянется это что-то за дверь, а дальше Чейшек не видит.

И он подходит ближе, и понимает: это что-то на лице товарища – на самом деле две здоровенные ручищи, и они обхватили голову соратника, а большие пальцы глубоко ушли в глазницы! Ушли по самые костяшки!

Товарищ хрипит и булькает горлом. Из-под больших пальцев выплескивается кровь, заливает запястья, стены, пол.

Теперь Чейшек все видит.

В тени за дверью – человек гигантского роста. Стоит! И убивает его соратника голыми руками!

Тут здоровяк поднимает взгляд. Единственный глаз вспыхивает бледным огнем.

Чейшек орет от ужаса и стреляет, не целясь. Гигант отскакивает, бросает тело соратника, опрокидывается назад. И растягивается на полу во весь рост. И лежит неподвижно.

Чейшек плачет навзрыд. Подбегает к павшему товарищу и срывает с того маску. Увидев, во что превратилось лицо соратника, он взвывает от горя.

Баюкая тело товарища в руках, Чейшек стонет. Вот что случается с лучшими сынами отчизны. Вот участь праведных во времена торжества мерзости… Но выговорить все это он не может, мешают всхлипы.

– Но я убил его, убил… – выговаривает он наконец, обращаясь к мертвому соратнику. – Молю, пусть этого хватит. Пожалуйста. Я убил человека, который сделал это с то…

И тут до ушей доносится недовольное ворчание. Чейшек, опешив, замолкает и вскидывает взгляд.

С удивительным упорством здоровяк ворочается, а потом медленно садится. И осматривает лежащие на коленях ладони.

Открывает левую. А в ней в свете газовых ламп поблескивает болт. Болт из самострела Чейшека. Здоровяк просто выхватил его из воздуха, и тот не успел поразить цель.

Гигант смотрит на болт с веселым удивлением, как на причудливую детскую игрушку. А затем смотрит на Чейшека. И единственный его глаз исполнен холодного серо-зеленого спокойствия, подобного сердцу айсберга.

Чейшек пытается перезарядить самострел. Что-то мелькает совсем рядом. На горле его смыкаются пальцы, к глазам приливает кровь, пол исчезает из виду, и последним Чейшек видит летящее ему навстречу оконное стекло. Стекло разбивается вокруг него, и он падает в объятия холодной ночи. А следом – на холодную улицу внизу.

* * *

Когда двое врываются в комнату, Шара полностью готова: она сидит на кровати и не шевелится. С поднятыми вверх руками. А вот Воханнес совершенно не желает следовать ее советам: он вскакивает, выставляет перед собой на манер рапиры трость и сыпет проклятиями.

– Руки вверх! – орет один из налетчиков.

– Именно это я и сделала, – спокойно сообщает Шара.

– На пол! Лечь на пол! – ревет другой.