Книга Мастер женских утех - Людмила Ситникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нам нужны двое понятых, – заявил высокий капитан.
– Я! – Карп сделал шаг вперед.
Эра Валентиновна хотела предложить свою кандидатуру, но Катарина завопила на всю улицу:
– И я!
От ее ора вздрогнули все, включая бесстрашных бравых ребят в форме.
– Проходите, – буркнул капитан, – только орать больше не надо.
Чувствуя себя ищейкой, готовой вот-вот взять след, Катарина зашла в крохотную прихожку. Карп Андреевич держал Катку за локоть и шептал:
– Не спеши, куда ты так несесся?
В спальне на разобранной кровати сидела Леля. Завидев незнакомцев, гусыня спрыгнула на пол и отчаянно замахала крыльями.
– Черт! Что здесь делает утка? – воскликнул молоденький лейтенант.
– Это гусыня, Лелька.
– Да по мне хоть крокодил! Вы гляньте, товарищ капитан, какой бардак она здесь навела!
От застывшей лужицы крови во все стороны тянулись многочисленные следы лап Лели.
– Убери ее отсюда!
Лейтенант сделал два шага и остановился. Леля зашипела.
– А-ну, иди вон!
Гусыня защелкала клювом, издавая устрашающие звуки.
– Долго ты будешь с ней возиться?
– Не дается.
– Хватай ее и выноси на улицу!
Бедный парень, которому никогда прежде не приходилось иметь дело с гусями, покрылся потом.
– А она… это… не укусит?
Капитан выругался. Его емкое словцо в момент отрезвило лейтенанта. Забыв о страхе, он сгреб разбушевавшуюся Лелю в охапку и пулей вылетел из спальни. Тут же на веранде послышался шум, донесся крик мента:
– Уй, чтоб тебя… Укусила!
Катарина с ужасом смотрела на остывшее тело Светланы. Скорнякова лежала на спине, на ее растрепавшихся волосах виднелись следы крови, а глаза… Широко распахнутые глаза взирали в потолок. Стеклянный, пугающий взгляд мертвого человека заставил Катку прижаться к Карпу.
– Ты смотри, деваха, не грохнись в обморок, – буркнул тот.
Низкорослый дядечка защелкал фотоаппаратом. Капитан тем временем задавал вопросы понятым. Карп заново пересказал свою историю. Говорил он сбивчиво, то и дело поглядывая на Копейкину.
Затем старик замолчал, а люди в форме детально осматривали комнату.
– Сынок, а Светланка сама убилась или ей того… помогли?
Капитан не ответил.
– Судя по внешнему виду, смерть наступила утром, – высказался полный дядечка с усами.
– Утром, утром, – закивал Карп. – Я же говорю, в десять Светка уже не откликалась. А она – ранняя пташка. В шесть утра уже на ногах.
– Скорее всего, смерть наступила ночью, – высказалась Копейкина.
Присутствующие подняли брови. Больше всех удивился дядечка в белом халате.
– Вы медик? – спросил он, с неудовольствием глядя на Катку.
– Нет.
– Тогда откуда такая уверенность в голосе? – Капитан внимательно следил за реакцией Катки.
– Просто предположила. Я заметила, что у Светланы Олеговны было несколько грядок…
– Верно, – перебил Карп, – она еще в мае огурцы с лучком и морковкой посадила.
– А какое отношение к делу имеют грядки покойной?
Ката сглотнула:
– Две грядки накрыты пленкой.
– И что?
– На улице плюс тридцать, посему можно сделать вывод, что Светлана Олеговна не выходила утром из дома… так как уже была мертва. В противном случае она бы обязательно сняла пленку с парников.
– Во шпарит! – не удержался Карп. – А главное, верно балакает! В такую жарищу росткам нельзя находиться под пленкой – сгорят. Светка, как вставала, сразу неслась в огород. Утром, пока не так парит, она поливала грядки, и до позднего вечера они стояли у нее открытые. Молодец, деваха! Вот что значит молодые мозги, каждую мелочь подмечают.
Катка продолжила:
– А еще мне кажется, что Светлана Олеговна так и не ложилась спать. Посмотрите на кровать.
– Кровать как кровать, кстати, она разобрана.
– Библию видите? И очки Скорняковой рядом.
– Это ни о чем не говорит, – подал голос щуплый мужичок. – Читать можно и утром. Моя теща, например, как зенки протрет, так сразу за книгу хватается.
– А свет?
– Какой свет?
Катарина подняла указательный палец.
Все задрали головы.
Люстра Светланы была включена.
– В комнате три окна, днем включенный свет сразу и не заметишь, но ведь днем и утром для чтения книг он не требуется. И так все видно. Значит, смерть наступила ночью!
Мужчина в белом халате переглянулся с капитаном и вышел из комнаты. А тот, в свою очередь, с нескрываемой издевкой в голосе поинтересовался:
– Какие еще будут предположения, умозаключения, домыслы?
Катку его тон обидел. Но тем не менее она, стараясь держать себя в руках, твердо проговорила:
– Могу лишь сказать, что перед смертью Светлана лежала на кровати и читала книгу. Потом встала, так как от кровати до тумбочки значительное расстояние. А дальше…
– Что же было дальше? – капитан откровенно насмехался.
– Она могла поскользнуться, удариться головой об угол и умереть. Или…
– Почему вы замолчали?
Еле слышно Копейкина прошелестела:
– А если имело место убийство, получается, что ее кто-то толкнул!
– С какой стати вы заговариваете об убийстве?
– А вы исключаете такую возможность?
– Девяносто процентов из ста, что произошел несчастный случай.
Катарине сделалось горько. Конечно, кому охота расследовать убийство шестидесятидвухлетней пенсионерки? Уж лучше все списать на несчастный случай, и дело в шляпе.
Когда Катку с Карпом Андреевичем попросили расписаться в протоколе и, переписав их координаты, разрешили идти, она апатично промолвила:
– Товарищ капитан, не забывайте, что входная дверь Скорняковой была открыта. Это я так напоминаю, на всякий пожарный. А если вы полагаете, что все пенсионерки, проживающие в деревушках, настолько бесстрашные, что на ночь не запираются, то вы глубоко заблуждаетесь.
На улице Карп Андреевич набросился на Копейкину:
– Девка, ну ты прям как с цепи сорвалась! Мне было за тебя так стыдно перед милицией! Ей-богу, не умеешь ты себя вести. Наше дело маленькое. Стояла бы в сторонке, как я, и помалкивала, так нет, на рожон полезла. Думаешь, они свою работу не знают.
