Книга Одна жена – одна сатана - Лариса Соболева

– Не торопись. Сцепление не бросай.

– Для меня это большая нагрузка – весь день за рулем. – Она тронулась с места, поехала в сторону, куда умчался Геннадий.

– Ну, Галочка, ты прекрасно ездишь. Что было в кафе?

– Ничего особенного. Ваш зять выпил чашку кофе, перекинулся несколькими словами с женщиной...

– С женщиной? Она молодая?

– Не знаю, сидела ко мне спиной, а по спине возраст трудно определить, тем более спину укрывала кашемировая шаль.

– Так они знакомы?

– Нет, не думаю. Она сидела за соседним столиком, он обратился к ней, получил ответ, еще что-то сказал, и все. Я ничего не слышала.

А Валерьян Юрьевич уж подумал, зять приехал на явку.

– За всеми не уследите, Валерьян Юрьевич, – продолжила Галина. – Вы один, а их много, вам понадобится год, да и то я не уверена, что выявите недруга. В вашем случае надо за каждым установить слежку, значит, нанять людей.

– Понимаю.

– Тогда зачем же вы преследуете их?

– Хочу узнать, понять, выяснить, чем они занимаются, когда меня нет, да и вообще, что с ними происходит сейчас. Я ведь не знаю, какие они. Мои знания ограничены тем, что мне предоставляли, а что там, внутри... Я много думал... это трудно – подозревать своих же детей, привыкнуть надо.

– Ваш зять повернул к поселку, – сообщила Галина. – Вы справитесь, Валерьян Юрьевич, я вижу, что справитесь. Но поторопитесь, мой отпуск скоро закончится.

– А ты бы не могла за свой счет взять? Я компенсирую...

– Посмотрим.

– Почему ты с отцом живешь, Галина? И как же ездишь каждый день в город без машины?

– С весны на велосипеде, а с осени общественным транспортом, как все. С отцом я живу, потому что муж бросил и забрал квартиру себе.

– Бросил? Такую женщину? – кинул комплимент он.

– Лучше нашел. Давно это было, перегорело. На сегодня все?

– Все да не все, – загадочно ухмыльнулся Валерьян Юрьевич. – Сегодня я буду подсматривать и подслушивать. Ха-ха!

– Как это?

– Стемнеет – пойду домой, постою под окнами, погляжу, как там без меня живется всем.

– А вдруг увидят?

– Галочка, я же пожил там, знаю закоулки.

Гаррику одному пришлось отправиться на поиски мамонта, Дрозд типа заболел. Что за болезнь у него, Гаррик не понял, только напарник то задумывался, то его в жар бросало, оттого пот выступал по всему телу, то уговаривал срочно уехать, доходил до истерик. Да Гаррик и сам поостыл, ну, потеряли снайперку и потеряли, люди теряют больше. Просто заняться нечем, а так вроде бы дело есть.

Сзади посигналили, он уступил дорогу «Ниве», пошел дальше, присматриваясь к людям во дворах.

14

Валерьян Юрьевич воспользовался лодкой, которую Панасоник брал в момент побега, а с сегодняшнего дня он арендовал ее за пятьсот рублей бессрочно. Доплыли до причала – с этой стороны удобней подобраться к дому. Со всеми предосторожностями поднялись, перебегали от окна к окну. Место отличное: даже если кто-то внезапно появится, будет легко спрятаться за железными бочками, горками кирпичей, широкими досками, плотно стоящими у стены, в конце концов, за дикими кустарниками. Вот как полезно покупать не доведенный до ума дом! Наконец, Валерьян Юрьевич сделал знак рукой Панасонику, оба замерли, прижавшись к стене...

Заканчивался ужин в столовой, но проходил он нервозно, семейство в полном составе, за исключением Веры, возмущенно обсуждало критическое положение.

– И мой участок проверял! – кипятился Мирон. – Мурло, отброс, ничтожество, а туда же! Что он понимает? И по какому праву? В чем оно, это чмо, нас подозревает? В воровстве? Я предложил ему пересчитать мальков, оно, то есть чмо, сказало, мол, если понадобится, то пересчитает и потребует отчет по каждой особи! Идиот! (Валерьян Юрьевич показал Панасонику большой палец, тем самым одобрив его действия). Хозяйство не принадлежит этому уроду, а он ведет себя, будто получил его в дар!

– Вообще-то так и есть, – заметила Наденька. – Он получил подарок.

– Все равно через полгода мы вступим в права наследства... – горячился Мирон.

– Если будет куда вступать, – тихо вставил Геннадий.

– Что ты этим хочешь сказать? – набычившись, будто по вине Гены у всех сложилось положение, при котором они бесправны, бросил вопрос Клим.

– Полагаю, за полгода Деревянко разрушит хозяйство не хуже монголо-татарского ига, – ответил Гена. – Попомните мое слово, вам придется заново его поднимать, но при условии, если будет что поднимать.

– Это мы еще посмотрим! – грозно выкрикнул Мирон. – Завтра же я выкину его с территории прудов, выгоню, как шавку.

– Ничего вы ему не сделаете, – сказала Светлана. – Он вернется с милицией. Поиски Валерьяна прекратили, сказали, что надо ждать, когда всплывет труп. Я узнавала, если к нему привязали груз, всплыть он может месяца через два-три, а то и больше. Но может не всплывать значительно дольше, если зацепился за какую-нибудь корягу. До тех пор, пока не найдут тело, Валерьян будет считаться живым, следовательно, этот тип будет замещать его.

– Этого не может быть, – запротестовал Владимир. – Мы, родные дети, и не можем распоряжаться в нашем же хозяйстве?

– Не можете, – подтвердил Геннадий, – потому что ваш отец завис в воздухе. Его нет, да. Но мертвым Валерьяна Юрьевича никто не видел. Света права, он будет считаться живым, пока не найдут его тело.

– Глупости! – уверенно заявил Владимир. – Завтра встречусь с адвокатом, мы сообща подумаем над тем, как избавиться от Деревянко.

– В любом случае полгода вы не имеете права распоряжаться на производстве, – возразила Светлана. – А через полгода будете сто лет доказывать, что Валерьяна нет среди живых.

И вдруг подскочила Катерина, пылая от гнева:

– Как вы можете думать о каком-то хозяйстве, о Деревянко, о каких-то сроках, когда папа пропал?

– Дорогуша, ты денежки любишь? – подначивая, спросил Клим. – Так вот денежек тебе не видать до тех пор, пока мы не прогоним этого пропойцу и прохвоста. Кто их тебе будет давать в неограниченном количестве?

– Ну да, от вас не дождешься, – презрительно бросила Катя. – Не бойся, у тебя не попрошу, работать пойду. Посудомойкой.

– Ах, ах, ах! – зааплодировал Мирон. – Молодец, малявка! Наконец вижу: ты повзрослела. Иди, поработай, труд облагораживает человека, особенного избалованного.

– Вы... Вы все... – задыхалась от ярости и слез Катя. – Так вам и надо! Ни сочувствия от вас, ни жалости, хоть бы слезинку кто пролил. А кем бы вы были, если б не папа и не его деньги? Может, ему сейчас плохо, может, его в подвале держат, а вы... Погодите, папа вернется, я ему все расскажу про вас, все!