Книга Она танцевала любовь - Нора Филдинг

Да, сестра не создана для увлечений, подумала Сьюзен. Они для нее всегда плохо заканчиваются. Конечно, глупо сравнивать нежелание иметь телефон со страстной влюбленностью в Джеффри, но сущность здесь одна. Дороти должна придерживаться золотой середины.

— Господи, сделай так, чтобы Дороти была жива, Господи, помоги, — прошептала Сьюзен.

Подъезд к коттеджу не был расчищен, и автомобиль пришлось оставить на грунтовой дороге, кое-как еще служившей в эту прескверную погоду. Сьюзен выскочила из машины и бросилась к дому. Проваливаясь в рыхлом снегу, она потеряла туфли, которые совсем не годились для таких экспериментов. В одних колготках, которые мгновенно порвались, согнувшись в три погибели, Сьюзен медленно продвигалась к коттеджу. Метель бушевала вовсю. Ветер сбивал ее с ног, а снег залеплял глаза, мешая видеть что-либо буквально в дюйме от себя. Сьюзен падала, но тут же вставала и шла вперед.

Дверь на удивление легко открылась, и ураган буквально внес Сьюзен внутрь дома. Она потянулась к выключателю.

— До… — закричала Сьюзен, но в то же мгновение что-то тяжелое опустилось на ее голову. В глазах вспыхнул яркий свет, и все погрузилось во тьму.

20

Джеффри знал с самого рождения, чем будет заниматься в жизни. Свое призвание — паразитировать на других людях — он ощутил в себе очень рано и начал его развивать. С младых ногтей он упорно стремился к поставленной цели и в отроческие годы достиг уже немалых успехов. Он талантливо эксплуатировал всех на своем пути, начиная с собственных родителей и школьных товарищей и заканчивая случайно встретившимися людьми. Он был умен и сообразителен. Своим успехам в учебе он был обязан прекрасной памяти и природным способностям. Но любые хорошие качества находили в нем в свою противоположность. Прекрасно, когда человек может отказаться от сладострастия и чревоугодия, но странно видеть людскую особь, согласную голодать, лишь бы не работать. Если в природе существует фобия позитивного труда, то Джеффри страдал именно ею. Возможно, сказались и условия, в которых он жил. Его родным городом был Брайтон — знаменитый морской курорт. Поклонники Фрейда и проповедники, делающие выводы из социально-экономических условий жизни, нашли бы в Джеффри Джонсоне прекрасный пример. Его родители держали небольшую лавчонку с пляжным инвентарем, часть которого сдавали напрокат. Они не могли обеспечить Джеффри той жизни, о которой он мечтал, — жизни изысканного курортного общества с его дорогостоящими развлечениями. Но войти в этот круг он хотел легко. Сама мысль о длительном и кропотливом труде, изнурительной работе вызывала у него отвращение. Выбору жизненного пути способствовала и его внешность. Высокий, темноволосый, он был неплохо сложен, но в его облике преобладала не мужественность, а изящество и порочность. Больше похожий на итальянца, этакого героя-любовника, чем на среднестатистического англичанина, он смотрел на мир темными, словно греческие маслины, глазами. Они были большими, томными, с поволокой, но в самой глубине их зрачков таилась ледяная жестокость.

В возрасте двадцати двух лет он женился. Джессика была намного старше его и, мягко говоря, некрасива. Белое, никогда не бывшее стройным тело и одутловатое лицо, главной достопримечательностью которого были окаймленные короткими белесыми ресницами голубоватые маленькие глазки и полное отсутствие бровей сочетались в ней с прекрасной и доброй душой, стремящейся отдать всю свою любовь ближнему. На взгляд Джеффри, в Джессике положительными были только два момента. Она была богата и имела только дальних родственников. На арене жизни разыгралась банальная и старая как мир история. Влюбленная перезрелая дева и алчущий ее денег смазливый мужчина сочетались узами брака. Узнав на втором месяце их брака, что жена ждет ребенка, Джеффри ощутил некоторое беспокойство. Через десять дней Джессика погибла в автомобильной катастрофе. Лихача, протаранившего ее машину, так и не нашли. Свидетелей катастрофы не было. Она произошла в очень уединенном месте, куда молодая супружеская пара отправилась в путешествие. Машину Джессики вместе с трупом обнаружили в водах реки Уорф. Молодой супруг был безутешен.

Только спустя десять лет он вступил в другой брак. Здесь, как и в первом браке, присутствовала сильнейшая страсть со стороны жены, но, в отличие от Джессики, Дороти была очень недурна собой. Джеффри позволял своей жене обожествлять себя, но не собирался отказывать себе в сексуальных удовольствиях с другими женщинами. Годы после свалившегося на него богатства только способствовали развитию его потребностей. Запретов в осуществлении своих прихотей для него не существовало.

Когда Джеффри женился на Дороти, его состояние уже истаяло, как выпавший снег на ярко сверкающем солнышке. С помощью тестя, который его порекомендовал, Джеффри перешел в компьютерную компанию, а потом стал ее финансовым директором. Надо отдать Джеффри должное — он очень неплохо справлялся со своими обязанностями. И вот случайно разыгралась трагедия. На складе готовой продукции кто-то неизвестно зачем оставил канистру с бензином. Джеффри, который зашел туда то ли случайно, то ли тоже с какой-то целью, небрежно бросил недокуренную сигарету и… погиб. Вот такая повесть о жизни мистера Джонсона была бы написана, если бы кто-либо захотел ее запечатлеть в памяти сограждан.

Но эта история была с двойным дном. Очень многие события жизни Джеффри были сокрыты от глаз посторонних. Никто не обратил внимания на появление около него еще в Брайтоне черноволосой, с яркими голубыми глазами красавицы-ирландки. В двадцать два года Джеффри еще не превратился окончательно в негодяя и некоторые порывы души были ему свойственны. Он влюбился в очаровательную ирландку со всем пылом первой любви. Джеффри еще никогда не испытывал этого чувства. Ублажать перезрелых дам ему смертельно надоело. Именно из этого осточертевшего ему омута он и стремился выбраться с помощью Джессики. Но держать ее в своих объятиях, разыгрывать страсть и шептать ей нежные слова, притворяясь страстным влюбленным, тоже оказалось выше его сил. Он уже с тоской вспоминал былые дни — тогда он по крайней мере мог позволить себе кратковременные отпуска. Известие о беременности жены повергло его в панику. Иметь около себя Джессику и еще выводок таких же, как она, белесых, бесцветных, обожающих его детишек? Лучше в петлю! Именно в этот момент ему и встретилась Айрин. Она-то и разработала план убийства Джессики. Ленивое и жестокое сердце Джеффри не возмутилось. Это было началом его конца. Две трети денег Джессики пошло на организацию убийства. Джеффри не счел это большой суммой в качестве платы за помощь в избавлении от Джессики и еще не родившегося ребенка. У него еще оставалось бы достаточно денег, чтобы безбедно жить и развлекаться с Айрин, которая тоже выглядела безумно влюбленной в него. Но реальность на поверку оказалась несколько иной. Джессика погибла в хорошо спланированной автокатастрофе, но Джеффри умело шантажировали, и он сдался. Вернее, он никогда и не чувствовал в себе силы сопротивляться. Дальше его жизнь протекала по спланированному кем-то плану. Он делал все, что ему велела завербовавшая его террористическая банда, к которой принадлежала Айрин.

По ее приказу он, вместо того чтобы развлекаться, учился и работал. В один прекрасный момент Айрин потеряла влияние на Джеффри, и на сцену вышла Стелла, которая продержалась не очень долго, но это уже не имело никакого значения. Джеффри умело подставили и могли предъявить неоспоримые доказательства его участия в убийстве. Требовали с него немного: работать, стать хорошим специалистом в финансах, жениться и вести респектабельный образ жизни. Джеффри без всяких возражений подчинился. Дороти вполне подходила для роли камня, постоянно висящего на шее. Он был не слишком тяжел. И вот, когда Джеффри уже забыл о своей таинственной и опасной связи с преступной группировкой, последовал приказ: подготовить самоуничтожение. Джеффри должен был исчезнуть, но не полностью. Через некоторое время он возникнет вновь, но уже под другой фамилией. Это и произошло. Он стал ездить в другие государства, встречаться с определенными людьми. Джеффри даже стал находить удовольствие в работе связным. Легкие интрижки более соответствовали его характеру, чем жизнь семейного человека.