Книга Сорняк - Джузеппе Грассонелли

Он перестал употреблять наркотики в моем присутствии. И никогда больше не вступал со мной в игру. Я потерял довольно богатого клиента, подумал я.

Однажды Йорге чуть ли не силой затащил меня к себе в гости. Позже его жена рассказала мне, что Йорге никого не приглашал в свой дом.

Мы подъехали к ограде его особняка, Йорге свернул на боковую аллею, окаймленную цветущими кустами, которые закрывали обзор. Затем он спустился к подземному гаражу, нажал кнопку на пульте, открылась автоматическая дверь, и мы вошли. Слева я заметил бассейн в голливудском стиле, справа – сауну с душами, солярием и шезлонгами. Поднявшись этажом выше, мы оказались в просторной гостиной, где нас ожидала высокая загорелая блондинка, приветствуя типично немецкой вежливой улыбкой. Крупные жемчужные серьги, казалось, делали ее лицо еще лучезарнее. Это была великолепная сорокалетняя женщина. Она протянула мне руку и прощебетала: “Моника”.

Рядом стояли трое детей: две девочки и мальчик, все светловолосые и с ярко-голубыми глазами, до того хорошенькие, словно сошли со страниц рекламного буклета. Удивительно, что столь неказистому папаше, как Йорге, удалось родить таких прекрасных ребятишек.

– Хорошо, что они пошли в твою жену, – шепнул я ему, вызвав у него раскатистый смех.

Жена Йорге проводила нас в бар и приготовила два аперитива. Сынишка начал жаловаться, что его обошли угощением. Тогда женщина с серьезным видом приготовила ему фруктовый напиток под названием “особый аперитив для взрослого мальчика”. Мальчик с довольной улыбкой посмотрел на меня.

Моника знала итальянский язык. Она начала рассказывать мне о Таормине, ее сказочных пляжах и музеях, в которых я никогда не был. Она называла имена известных итальянских художников. А я ни разу не слышал этих имен. И глубоко стыдился своего невежества. Слава Богу, вскоре она побежала на кухню проверить, не подгорело ли жаркое.

В ожидании ужина Йорге предложил мне освежиться в ванной. Ему было забавно наблюдать за мной, ведь он никогда еще не видел меня в такой растерянности. Он сказал мне расслабиться, а я с невольной злостью выпалил в ответ:

– Придурок! Если увижу тебя нюхающим кокаин, мозги вышибу!

Он почти застенчиво улыбнулся мне, в то время как в раскрытых дверях ванной показалась светлая детская головка, и ребенок крикнул: “Ужин готов!”

Моника знала итальянские традиции, поэтому на столе оказался свежеиспеченный хлеб.

За ужином я заметил, что Йорге не пьет даже вина. Дома он вел себя, как добропорядочный, достойный всякого уважения, внимательный отец: я даже вообразить не мог, что этот варвар – громадных пропорций, с орлиным носом и белобрысый, как футболист Грубеш, – способен на нежные чувства. В тот момент я полюбил его.

Я болтал с Моникой. Я настолько привык к разговорам с проститутками, сутенерами и ворами разного пошиба, что, черт возьми, забыл, что значит нормальный цивилизованный разговор.

Чуть погодя Моника сухо скомандовала детям попрощаться со мной и идти спать. Я удивился, что никто из детей не стал капризничать. Девочки поцеловали меня и попрощались – изящно, точно маленькие принцессы, а мальчик протянул руку: я крепко пожал ее.

Когда дети улеглись спать, мы сидели перед зажженным камином с длинными кубинскими сигарами и с бокалами бренди. Тогда я узнал настоящего Йорге.

Он вел двойную жизнь. Иногда, как он объяснил мне, ему необходимо было сбрасывать маску порядочного человека и выходить за рамки приличий. Он не выносил своего образа жизни. Йорге руководил одним из отделов крупной страховой фирмы в Германии.

Лишь тогда до меня дошло, почему он иногда подолгу исчезал. Йорге не был ни вором, ни грабителем, как я думал. Богатство досталось ему по наследству.

После третьего бренди он, растрогавшись, сказал, что никто не сделал бы для него того, что сделал я. Я хотел открыть ему правду, но Йорге словно находился под действием чар, которые я не решался разрушить. Я решил помедлить со своей исповедью и прежде посоветоваться с Фофо и Лео. Хотя я решил для себя: Йорге станет нашим другом. Но это означало, что впредь я не должен зариться на его деньги.

В тот вечер мы даже поговорили о сестренке Лидии. Йорге сказал, что знает толковых врачей в Милане, которые задолжали ему. Пока он говорил об этом, его глаза блестели. Воображаю, насколько его радовала возможность принести хоть какую-то пользу обществу после всех тех безобразий, которые он учинил.

На неделе Йорге обсудил дело со своими друзьями и даже предоставил мне маленький частный самолет, который должен был отправиться в Милан. Йорге был действительно влиятельным человеком. Прежде, наблюдая за ним, я думал, что он всего лишь богач, грубый и неотесанный. Он и был таковым. Но не только.

Прежде чем сесть на самолет, предоставленный Йорге, Лидия и ее сестра обняли меня. В их глазах читалась благодарность. Я хотел сказать им, что это всего лишь случайность.

Пришлось придумать для Селении отговорку, почему я не могу лететь с ними в Милан, – ведь девочка мечтала, чтобы мы с Лидией поженились. Не мог же я сказать ей, что скрываюсь от закона.

Они вернулись несколько дней спустя. Известный ортопед, осмотрев Селению, сказал, что потребуется время для изготовления нового протеза. К тому же девочке придется ездить в Милан для последующих осмотров. Йорге был готов оплачивать все дальнейшие расходы на врачей и на дорогу, и теперь ничтожеством чувствовал себя я. Я жульничал в карточной игре с ним и продолжал обманывать его. Более того, с наглым видом я заявил:

– Прощаю тебе должок – по твоей вине у меня возникло немало проблем.

Вместо ответа Йорге обнял меня так сильно, что это объятие с лихвой погасило все наши взаимные долги. Этот богатырь не осознавал собственной мощи.

Однако Лидия хотела, чтобы я рассказал ему всю правду.

– Он этого не заслуживает, Антонио. Давай скажем ему все.

– Послушай, он счастлив, что нашел настоящих друзей, которым может доверять. Зачем отнимать у него эту радость? Почему бы не доказать ему нашу дружбу на деле? К тому же, когда мы обманули его в карты, он не был нашим другом. Йорге хотел надуть нас, а мы надули его. Пусть все остается, как есть. Не будем морочить себе голову.

Но суровый взгляд Лидии заставил меня изменить мнение:

– Хорошо, сделаем по-твоему. Только у меня не хватит духу рассказать ему все.

Только Лидии, с ее мягкостью, удалось бы подобрать нужные слова, чтобы открыть Йорге правду.

Это случилось так. Лидия рассказала ему о наших карточных уловках, а он, к нашему удивлению, ответил, что в тот вечер сам догадался, что мы мошенничали. И затем напомнил Лидии, что ее не было во время драки на дискотеке.

Позже Лидия спросила меня, чем же памятна та драка. И я засомневался, что у меня в голове сложилась верная картина происходящего.

Тем вечером на озере

Нам с Лидией было хорошо вместе. Но мы никогда не занимались любовью. Однажды я попытался обнять ее, но она мягко отстранилась. Жизнь настолько ожесточила ее, что Лидия никогда не говорила о любви, а только о деньгах. “Любовь – это роскошь, которую я не могу себе позволить”, – повторяла она.