Книга Игры в чужой песочнице - Илья Шумей

Кольца на пальце у Содоса она не заметила (это, понятно, ни о чем еще не говорит), а спросить не догадалась. А если бы и догадалась, то не решилась бы.

Пальцы сами собой потянулись к клавиатуре. Черт! Ведь уже решила забыть о нем, куда ее несет!?

Буквы плясали и путались перед глазами, но Мария, уже собаку съевшая на этом деле, знала, что если смотреть на экран одним глазом, то все будет о’кей.

-Не в службу, а в дружбу, Робби, - бормотала она, щурясь и ловя пальцами уворачивающиеся от них клавиши, - хватит сидеть на своих базах данных как собака на сене. Просвети лучше меня грешную, вот об этом господине. Стоит ли мне принять его приглашение поужинать в шикарном ресторане?

Чуть поразмыслив, она выбрала из двух имевшихся в ее распоряжении фотографий ту, что показалась ей более удачной, и приложила ее к письму.

-Нет, так нет, - указательный палец застыл над кнопкой отправки, - а если да, то… тогда тоже нет.

Письмо отправилось в путь.

Глубокой ночью, когда Мария давно уже спала, свернувшись калачиком на своей продавленной кушетке, на мониторе вспыхнуло сообщение о пришедшем ответе. Темноту убогого вагончика озарили красноватые отсветы ритмично вспыхивающего заголовка «Срочно!».

Игра последняя

Порывы еще не успевшего раскалиться утреннего ветра тихонько шуршали песчинками, разглаживая два свеженасыпанных холмика. Обогнув воткнутые в землю лопаты, струйки песка мгновение кружились вокруг ног в тяжелых потертых ботинках и убегали прочь, в пустыню.

«Уже завтра ничто здесь не будет напоминать об этих могилах, - подумал Густав, - Мохарра заберет очередную принесенную ей жертву и не оставит ни следа. Рано или поздно она заберет и всех нас. Весь поселок. Этого не избежать, как ни старайся. Постоянное откапывание домов и очистка улочек от нанесенного ветром песка напоминает откачивание воды из трюма получившего пробоину судна. Пока скорость откачки и скорость поступления воды, а, точнее, песка, равны, но с каждым потерянным человеком соотношение сил будет меняться не в нашу пользу. Уже два года в поселке не рождалось детей, и никто с Большой Земли не прилетал сюда жить и работать. Только бежали, как крысы с тонущего корабля. Обреченного, год за годом все глубже погружающегося в текучий желтый песок смертельно раненого корабля.

Те, кто оставался, из последних сил цеплялись за спасательный плотик Надежды. Временами казалось, что это единственная опора, удерживающая на плаву их рассудок.

И горе тому, кто попытается их этой Надежды лишить».

Густав обернулся к фермерам, обнимая одной рукой вздрагивающую на его плече Аню.

-Вчера мы потеряли двух наших ребят, двух верных товарищей, двух бойцов, - заговорил он, - сегодня мы за них отомстим. Сегодня мы дадим бой на наших условиях!

Толпа одобрительно загудела.

-Нам неоткуда ждать помощи. Властям на нас наплевать! Жирным чиновникам, заседающим в отполированных их задами дорогих креслах до нас нет никакого дела! Никто не будет решать за нас наши проблемы, - Густав перевел дух и продолжил, - и, поскольку закон отвернулся от нас, то мы вправе далее действовать по собственному усмотрению, так, как сочтем нужным. Вы готовы идти до конца?

-Да! – отозвались полтора десятка голосов.

-Вы готовы на все ради защиты своего будущего, ради того, чтобы оно у вас было?

-Да!!!

-Вы готовы встретить свой страх лицом к лицу и сразиться с ним?

-Да!!!

-Вы готовы победить!?

-ДА!!! – в едином порыве в воздух взметнулись сжатые в кулаки мозолистые, обветренные руки, - ДА!!!

Сегодняшнее пробуждение Содоса удивительным образом копировало пробуждение вчерашнее. Он снова ничком лежал на кровати, скинув одеяло на пол и зарывшись лицом в подушку. И с улицы снова доносился рык прогреваемых моторов.

-Де жа вю, - промычал он и открыл один глаз.

Ан нет! При ближайшем рассмотрении, а точнее, при взгляде на часы, обнаружились некоторые отличия. Сегодня он свой завтрак благополучно проспал. Устыдившись собственной расхлябанности, Содос вскочил с кровати и потрусил в ванную. Возможно, Бочар оставил ему хоть немного вкусненького.

Спустившись в бар, помимо Бочара, который, к счастью, не обманул его ожиданий, Содос обнаружил в помещении еще целый отряд фермеров, оживленно что-то обсуждавших. Отступившее, было, чувство де жа вю, накатило с новой силой.

-Что-то случилось? – спросил он бармена, терзаемый неприятными подозрениями.

-Пока еще нет.

-Что значит «Пока еще»? – недоуменно нахмурился Содос. Его вилка остановилась на полпути ко рту, - проблемы ожидаются с вечерним поездом? Вы опять что-то затеяли?

-Проблемы? Надеюсь, нет, - Бочар оглядел зал и, убедившись, что он никому не нужен, присел на стул рядом с ним, - очень надеюсь.

-Ну вот, только я домой засобирался… А ну, выкладывайте, что у вас тут творится!

-Густав новый план придумал, - проворчал бармен, мотнув головой в сторону толпящихся мужчин, окруживших что-то объясняющего мэра, - по мне, так чистое безумие, но в наших краях здравомыслящих людей с каждым днем остается все меньше. Как вы думаете, если почти все этот план одобрили, то, быть может, все в порядке? Может, это я из обоймы выпал? Ведь норма – это то, что присуще большинству, а?

-Хм, неплохо бы узнать, в чем состоит сей план.

-Дешево и сердито: облить лес с вертолетов бензином и поджечь, а всех хайенн, что будут выбегать, спасаясь от огня – расстрелять.

По раздающимся в лесу крикам зверей и птиц, при определенной сноровке, можно с неплохой точностью определить текущее время. Вот послышалось отрывистое щелканье снующих в траве рыжих четырехпалых ящериц, значит, взошедшее солнце заглянуло в зеленый колодец и осветило поляну. Свист и чириканье, просачивающиеся в данный момент сквозь приоткрытое окно вагончика, недвусмысленно говорили о том, что дело уже близилось к полудню.

Мария замычала, закряхтела и, бормоча проклятия, села на кровати, спустив ноги на холодный пол. В эту минуту ее состояние описывалось всего двумя понятиями – головная боль и страшная жажда.

Сунув ноги в кроссовки, она прошаркала к умывальнику и медленно, словно все происходило во сне, и неосторожное движение могло оборвать его, взяла свою треснутую чашку и сунула ее под кран. Другой рукой она включила чайник.

-Доброе утро, Мохарра! – еле слышно прохрипела она, - я все еще здесь и, к сожалению, я все еще жива.

Залпом осушив чашку, Мария наполнила ее снова и продолжила пить воду, но уже спокойней, наслаждаясь тем, как прохладная влага струится по горлу, впитываясь в иссушенное жаждой тело. Уже привычным движением она, не глядя, открыла дверцу шкафчика и нашарила на полке пузырек с таблетками. Раскалывающаяся голова настойчиво требовала болеутоляющего.