Книга Загадочная птица - Мартин Дэвис

А Банкс, глядя на своего самого близкого друга, молчал, впервые не зная, что сказать. Он лишь смущенно пожал плечами.

— Соландер, простите меня, но я вдруг сообразил, что совершенно забыл, зачем пришел. Нет, пожалуйста, сидите. Понимаете, это, наверное, бренди, я выпил его изрядно. Так что будет лучше, если я уйду.

Соландер изумленно наблюдал, как Банкс шагнул за дверь и стал медленно спускаться по лестнице.

12

Рисунки француза Руале

Мы договорились встретиться завтра в кафе рядом с Куинсуэй[6].

Габби выбрала это кафе не случайно. Оно было нашим излюбленным местом встречи, когда мы разрабатывали программу, которая позднее стала ее программой. Как же мы в те дни безумно любили друг друга! Встретились тогда у останков попугая ара Спикса и больше не расставались. В Лондоне готовили экспедицию, добывали деньги, мечтали о будущем. Сейчас, пятнадцать лет спустя, даже не верилось, что тогда нам было так хорошо вместе.

Я шел по Бейсуотер-роуд и размышлял.

Несколько лет мы были счастливы по-настоящему. А потом, когда начался разлад, стали находить друг в друге такое, что даже остальное хорошее не имело значения. В конце концов я ушел, окончательно разочаровав Габби. Она считала, что связывает жизнь с единомышленником, и вдруг выяснилось, что я не разделяю ее целеустремленности. Признаюсь, я порой реагировал на упрямство Габби чересчур темпераментно. И вообще мы были слишком разные. Там, где она проявляла профессионализм, у меня преобладали эмоции, она двигалась не сворачивая к намеченной цели, я же постоянно колебался. А когда стал подвергать сомнению нашу совместную работу в бразильской сельве, брешь между нами расширилась настолько, что перебросить мост было уже невозможно. Но все равно связь мы полностью не разорвали. Габби мне писала, а я о ней думал.

Сегодняшнее утро я провел, укладывая в сундучок свои записи, наводя в них относительный порядок. Кое-как починил сломанный шпингалет кухонного окна. Зачем ко мне влезли?

Кафе небольшое. Стойка, кофеварка, пять-шесть столиков. Габби сидела в дальнем углу, где мы обычно встречались. Увидев меня, встала:

— Привет, Джон.

Она прижалась щекой к моей щеке, и я уловил аромат ее волос, знакомый, слегка пьянящий.

Мы заказали кофе и посмотрели друг на друга. Габби великолепна, как всегда. Сегодня волосы были зачесаны назад, отчего глаза казались огромными. Мы ждали, кто первым заговорит. Наконец она не выдержала и произнесла с улыбкой:

— Странно видеть тебя снова, причем так скоро. Сколько миновало лет? Я уже со счета сбилась.

А вот я ничего странного в этом не видел. Напротив, мне казалось пугающе нормальным сидеть вот так с ней снова в нашем привычном месте. Сколько всего с тех пор изменилось, но каким-то образом осталась эта инстинктивная, непрошеная близость.

— Ты прекрасно выглядишь. Почти такая, как прежде.

Она взглянула в мое лицо:

— Сегодня у тебя вид получше. Более спокойный.

— В тот раз в ресторане, наверное, очень волновался перед встречей.

Габби кивнула. Через секунду она подняла голову, и я увидел, что выражение ее лица изменилось.

— Я хотела спросить… ты все еще думаешь о…

Это была наша запретная тема.

— Да, я думаю о ней постоянно.

Она на мгновение отвернулась. За окном стоял декабрьский туман, автомобили и автобусы проносились по улице, поднимая брызги.

— Я знаю, как много она для тебя значила, — промолвила она мягко и опять замолчала. — С тех пор прошло много времени, Джон. Нам обоим пора привыкнуть. Ты никого до сих пор не встретил?

— Просто не хотел. А ты?

Она пожала плечами:

— Мне было не до этого.

— Кажется, Карлу Андерсону ты нравишься.

— Да, нравлюсь. — Она произнесла это твердым, даже слегка агрессивным тоном, но вскоре смягчилась. — Он хороший человек, Фиц. Да, разумеется, бизнесмен. Для некоторых это непростительный порок. Но что бы делали без бизнесменов все эти профессора и люди науки, кто бы давал им деньги на их изыскания?

— Он собирается на тебе жениться?

— Это не вопрос.

— Для него?

— Для нас обоих.

Я поставил чашку с кофе и посмотрел на Габби:

— Послушай, мне нужно, чтобы ты кое-что разъяснила.

— Что ты имеешь в виду? Мои отношения с Карлом?

— Я имею в виду птицу с острова Улиета.

Она сдула со своего кофе пенку.

— Не понимаю, о чем ты. Карл хочет найти ее. Это все.

— В мой дом вломились. Дважды. В первый раз в тот вечер, когда мы встречались в ресторане, и вчера опять. Рылись в моих записях. Может, Андерсон или кто-нибудь другой. Но все связано с этой чертовой птицей. Почему? Сколько она на самом деле стоит?

— Карл сказал тебе правду, Фиц. Именно столько и стоит данный экспонат.

— Тогда почему его так домогаются? — Я начинал злиться. — Пожалуйста, не делай из меня дурака. Я хочу знать, что происходит. С этой птицей, видимо, что-то связано, что делает ее по-настоящему ценной. Мне важно это выяснить, иначе…

Габби вызывающе вскинула брови.

— Иначе я обращусь в газеты. В научную прессу. Сделаю так, что все будут знать о том, что Андерсон охотится за уникальным экспонатом из коллекции Джозефа Банкса, птицей с острова Улиета. И тогда, даже если он ее найдет, то продать не сумеет. Запрет на вывоз будет наложен прежде, чем он успеет моргнуть, и птица застрянет в Англии на долгие годы, пока не уладятся все формальности. Мне почему-то кажется, что такой поворот событий в планы Андерсона не входит.

Не знаю, какой реакции я ожидал от Габби, но вместо того, чтобы встревожиться и наговорить мне резкостей, она наклонилась и коснулась моей руки.

— О, Фиц, ты действительно ничего не понимаешь? — Она покачала головой. — Ничего не видишь? Полагаешь, все дело в твоей бесценной птице? Да она вообще никого не заботит. О, я знаю, тебя безусловно. И это правда, Тед Стейст заплатит за нее несколько тысяч долларов. Может, больше. Это достаточно интересная находка. Но Карл никогда не стал бы из-за нее мчаться сюда зимой. Он охотится вовсе не за птицей.

— Тогда за чем же? — Я чувствовал себя глупо и не хотел этого показывать. — За чем он охотится?

Габби потянулась, разжала мои пальцы, охватывающие ручку чашки, и взяла в свои. Я хотел убрать руку, но оставил.

— А вот эту тайну знает лишь Карл и, очевидно, еще двое, которые успели пронюхать.

— Расскажи.

— Это целая история. Ты когда-нибудь слышал о французском художнике Руале?