Книга Озеро тьмы - Рут Ренделл

— Я хочу познакомить тебя с моими родителями, — сказал Мартин.

Франческа настаивала, что в шесть поедет домой, а Урбан настаивал, что отвезет ее. В этот раз он не стал высаживать ее в ста ярдах от дома, а остановился прямо перед номером 54 и стал ждать, пока она войдет внутрь. Франческа стояла у белых железных ворот и нетерпеливо махала рукой, чтобы Мартин ехал, а он сидел в машине, отказываясь уезжать, пока она не войдет. Через несколько секунд Франческа поняла, что это бесполезно. Либо нужно сделать так, будто она входит в дом, либо выходить из игры.

В холле горел свет, но остальные окна были темными. Франческа откинула щеколду белых ворот и быстро пошла к боковому входу, деревянной двери в шестифутовом заборе. Сумерки сгущались, но было еще не совсем темно. Франческа храбро взялась за ручку деревянной двери, а когда та повернулась, толчком открыла дверь и очутилась на узкой бетонной полоске заднего двора. Было бы ужасно, подумала она, хотя и довольно забавно, если кто-то увидит ее крадущейся по двору и вызовет полицию. Через какое-то время Франческа услышала, как отъезжает машина Мартина, после чего открыла дверь, поспешно выскочила со двора и бросились бегом по боковой улице, на которую выходил сад дома номер 54.

И только во время следующей встречи женщина узнала, что Мартин вернулся, «чтобы посмотреть, все ли с нею в порядке». Как из машины на улице можно было определить, в порядке она или нет, Мартин не уточнил. Но, сидя там, он видел, как из дома вышел Рассел Браун и направился в сторону Колдфолл-Вуд.

Первым делом Урбан рассказал ей, что был так счастлив из-за новой квартиры и их будущего, что решился (как он сам выразился) на рискованное предприятие и нанес визит мисс Уотсон. Там, в доме ее работодателя на Херст-авеню, он объяснил то, что, вероятно, не сумел объяснить в письмах, и убедил пожилую даму в своих добрых намерениях. В слезах и в некоторой растерянности она согласилась взять десять тысяч фунтов, на которые купит маленький стандартный домик в одном из городов Линкольншира, где живет ее замужняя сестра.

— Таким образом, потрачены уже двадцать пять тысяч. Как ты считаешь, не будет ли неправильным с моей стороны, если я отдам еще двадцать, а не двадцать пять? Понимаешь, на твою квартиру придется потратить больше, чем я думал.

Франческа абсолютно искренне сказала, что не считает, что это будет неправильно. Каждый раз, когда Мартин говорил о своем намерении подарить деньги людям, которых она не знала и знать не хотела, приходилось отворачиваться, чтобы он не видел отвращения и растерянности на ее лице. Она повернулась к нему спиной и стала выбирать красные тюльпаны и синие ирисы из ваз на полу, чтобы сделать букет для его матери.

— Я должен сказать тебе кое-что еще. Я видел Рассела.

Франческа медленно повернулась, не выпуская из рук цветы. Мартин улыбался торжествующей улыбкой.

— Он ждал тебя, чтобы уйти самому, правда? Должен признаться, я испытал странное чувство, когда его увидел. Он выглядит старше своего возраста, тебе не кажется?

— Не знаю, Мартин.

— Больше, чем на тридцать пять, я думаю. Тебе нравятся кроличьи шубы на мужчинах? В этом сезоне последний крик моды. Могу купить себе такую.

— Значит, Рассел был в кроличьей шубе? — осторожно спросила Франческа.

— Когда я его увидел, то вспомнил, что он с тобою сделал, и мне захотелось выйти из машины и ударить его. Разумеется, я сдержался. Подумал, что ты очень расстроишься. Он пошел в сторону парка или Норд-Серкулар.

— У него друзья на Коппетс-лейн, — подтвердила Франческа.

Захватив цветы, они вышли к машине.

— Я немного рассказал родителям о тебе. Боюсь, пришлось чуть-чуть погрешить против истины. Мне показалось, что так будет разумнее.

Ложь зашла уже так далеко, подумала Франческа, что признаться во всем сегодня представлялось невозможным.

— Я дал им понять, что ты уже не живешь с мужем, — сказал Мартин. — Назвал тебя своей невестой.

— Тогда мне нужно кольцо, — заметила Франческа.

— Боюсь, ты не будешь его носить, как не носишь обручального кольца Рассела. Или я должен его купить после твоего развода, чтобы ты надела его в бюро регистрации браков?

Урбаны были точно такими, какими представляла их Франческа, разве что Уолтер Урбан оказался моложе и симпатичнее. Ей он показался довольно привлекательным, и она пыталась представить себя в постели с мужчиной в два раза старше ее. Маргарет Урбан что-то шила из лоскутов, вроде тех чехлов на подушках. Это занятие выглядело утомительным и сложным — нужно было аккуратно сшивать многочисленные восьмиугольники. Франческа не могла понять, зачем миссис Урбан так убивается, поскольку у них, по всей видимости, куча денег, однако сама не отказалась бы от рубашки, сшитой из таких лоскутов. Очень жаль, но у нее нет шансов получить эту рубашку — что бы там ни думали Урбаны.

Они похожи на трех медведей из сказки, подумала Франческа. Она уселась справа от дровяного камина, и Мартин потихоньку сказал ей, что это кресло его матери. Они пили херес — олоросо для миссис Урбан, амонтильядо для Уолтера и «Тио Пепе» для Мартина. Франческа подумала, что должна, как Златовласка, отхлебнуть из каждого бокала, но тоже выбрала «Тио Пепе».

В глубине души она была чрезвычайно удивлена. Старших Урбанов должна расстраивать одна лишь мысль, что их единственный сын (мальчик, над которым буквально тряслись) женится на разведенной женщине с ребенком. Она пыталась разглядеть хотя бы намек на подобные чувства на их лицах и в голосе миссис Урбан, когда та подняла голову от шитья и принялась расспрашивать о Линдси. Ничего. Они вели себя осторожно и лишь подтрунивали над Мартином — вне всякого сомнения, в надежде, что он разочаруется в этой женщине еще до того, как случится непоправимое. Франческа представляла, что именно так будет вести себя сама, если, к ее ужасу, Линдси приведет домой бухгалтера или адвоката и объявит, что собирается за него замуж.

За вторым бокалом хереса Мартин сообщил родителям о покупке квартиры в Суон-Плейс.

— Для Франчески и Линдси, — сказал он.

Интересно, где, по их мнению, она живет теперь, подумала Франческа. Она ожидала, что слова Мартина будут встречены явным неодобрением. По собственному опыту она знала, что родители не любят, когда дети разбрасываются деньгами, даже собственными, но в данном случае это было разумное вложение денег, милое сердцу каждого хорошего бухгалтера. Франческа заметила, что мать Мартина восприняла новость очень спокойно. Она хорошо разбиралась в реакции женщин и поняла, что Маргарет Урбан, мать единственного сына, теперь сможет убедить себя, что если сын и его невеста жили раздельно до свадьбы, то и спать друг с другом до свадьбы они не будут.

— Очень разумная идея, — сказал Уолтер, — купить квартиру, пока цены снова не взлетели. Конечно, ты зарегистрируешь ее как основное жилье?

— Это будет вовсе не его жилье, Уолтер, — вставила миссис Урбан.

Ее муж не обратил внимания на замечание супруги, и Франческа с трудом сдержала улыбку.