Книга Поющие в коровнике - Наталья Александрова

– На то она и мать… – повторил Кирилл, как эхо. – Но мне-то каково? Ребята на дне морском, а я здесь… как я им в глаза посмотрю?!

– Ну, в глаза-то ты им уже не посмотришь! – ляпнул Слон.

– Вот именно! – прохрипел Кирилл. – Глаза им рыбы балтийские выели! А я тут водку пью… а если доведется на том свете свидеться? Если он есть, тот свет?

– Значит, такая судьба…

– Судьба? – Кирилл поднял голову, уставился в стену за холодильником. – Судьба-то она судьба, да только не нравится мне все это… я бичей тамошних расспрашивал, они говорят – море было спокойное, не больше двух баллов, с чего бы нашей лоханке затонуть? А еще, говорят, там, в Лебяжьем, какие-то чужие накануне крутились, из этих, новых, которые с пальцами враскорячку. И Димка Козырь аккурат накануне в «Васильке» гулял, все говорил, что теперь непременно разбогатеет, Нинку рыжую замуж звал…

– В «Васильке»? – переспросил Слон, чтобы показать, что слушает соседа. Мне эта пьяная болтовня, честно говоря, поднадоела.

– Ну да, «Василек» – это шалман так называется, там, в Лебяжьем… а Нинка рыжая в нем буфетчицей…

– Ну, и при чем тут эта Нинка?

– Нинка-то ни при чем. – Кирилл вдруг понизил голос. – А только Леонид Борисыч не отзывается… вот я и думаю, не нашли ли они тот корабль?..

Я насторожилась при имени «Леонид Борисович». Оно напомнило мне о человеке в пещерах… впрочем, мало ли на свете людей с одинаковыми именами?

– Какой корабль? – переспросил Слон.

– А, ну да, я ж тебе не рассказывал… – Кирилл положил огромные кулаки на стол и обвел нас взглядом. – Ну, ты же знаешь – я раньше на торговых кораблях ходил, помощником механика. Только два года тому назад на «Академике Рабиновиче» авария случилась, машину запороли, судовладелец большие деньги потерял. Главный механик, сволочь, на меня все свалил, будто это я по пьяному делу лажанулся. А ты же, Родька, знаешь – я могу сколько угодно выпить, и даже рука не дрогнет! – Кирилл в доказательство своих слов предъявил нам свою огромную лапу, которая действительно нисколько не дрожала. – А самое главное, что я на лоханке, на корабле то есть, вообще никогда не употребляю. Я себе не враг! Но только механику поверили и списали меня на берег без права работать по специальности…

Кирилл тяжело вздохнул, заново переживая свой жизненный крах.

– В общем, ты же знаешь – перешел я на всякую береговую работу… подай-принеси, погрузи-разгрузи, в общем, бичевал. Ну а тут, месяца полтора тому назад, встретился я с Димкой Козырем. Мы с ним раньше на одной лоханке кантовались, на сухогрузе «Инженер Любегин». Но Димка, он и правда зашибал, а главное, как выпьет – непременно в драку лезет. Как-то, помню, в одиночку с четырьмя бразильцами поцапался… – Кирилл на мгновение замолчал, вспоминая славное прошлое. – В общем, по этой причине списали его на берег еще четыре года тому назад. С тех пор он и бичевал. А тут повстречал он мужика одного, из сухопутной братии, которому срочно нужна была небольшая лоханка с командой. Этого самого Леонида Борисовича. Ну, мы с Димкой хоть к черту на службу рады, лишь бы в море выйти! Я ведь, ты знаешь, на берегу себя как-то не так чувствую… как будто я – это не я… – Он вздохнул, не в силах выразить свои эмоции, но Слон поощрительно кивнул, показав, что все понимает.

– Короче, набрали мы команду из бичей – мы с Димкой, Леха Солидол, Степаныч, Петруха Горелый… этот Леонид Борисыч лоханку арендовал в Шлиссельбурге, перегнали ее в Лебяжье. Он нам до поры до времени и не говорил, что делать надо, только сказал, что нужны люди, которые на подводных работах опыт имеют. Ну, Димка-то на легководолазных немного поработал, да и мне приходилось раз десять погружаться, когда с винтами заморочки случались. Петруха, опять же, он не сказать что опытный водолаз, но если приспичит, то может пару раз нырнуть… в общем, привез нам на лоханку этот Леонид Борисыч три акваланга и объявил, какая будет наша задача.

Кирилл сделал паузу, чтобы привлечь наше внимание, и продолжил, понизив голос:

– Вроде как нашел этот Леонид Борисыч какие-то старые документы, по которым выходило, что неподалеку от Лебяжьего триста лет назад, еще при Петре Первом, корабль затонул, который огромные деньги перевозил! Так вот Леонид Борисыч хотел тот корабль найти.

– Ничего себе! – присвистнул Слон. – Прямо «Остров сокровищ»!

– Острова там никакого нету, – возразил Кирилл. – И насчет сокровищ мы с мужиками тоже сильно сомневались. Однако Леонид Борисыч за работу платил, а самое главное – в море выйти можно было, не на берегу ошиваться… а что нам еще нужно?

Он немного помолчал, налил себе еще водки, выпил, не поморщившись, и продолжил:

– Вот, значит, без малого месяц мы каждый день выходили в море, ныряли по очереди и искали этот чертов корабль…

Сначала погода стояла хорошая, не штормило. Лоханка, то есть мотобот «Олеся», переделанный из списанного за ненадобностью малого рыболовного сейнера, каждый день выходила из бухты возле поселка Лебяжье, направляясь к месту предполагаемого затопления старинного корабля. Леонид Борисович строго-настрого наказал Диме Казееву по кличке Козырь, выполнявшему на «Олесе» обязанности капитана и штурмана, каждый раз идти к месту погружения кружным путем, по возможности не повторяя маршрут, чтобы не рассекретить координаты. Козырь относился к этой конспирации с насмешкой, считал, что заказчик мается дурью, но, как известно, кто платит – тот и заказывает музыку, и он более-менее аккуратно выполнял приказ хозяина.

Придя на место работ, трое водолазов по очереди погружались на дно, остальные члены команды ловили рыбу, варили на камбузе уху и резались в карты. Выпивка на борту категорически запрещалась: Козырь знал, как он дуреет от алкоголя, и не хотел подвергаться соблазну.

Обследовав очередной участок дна, водолазы аккуратно отмечали его на карте. Постепенно обследованная территория расширялась, но никаких следов петровского парусника им так и не попадалось.

Вместо этого нашли они затянутую илом немецкую шлюпку времен последней войны, несколько неразорвавшихся глубинных бомб, снарядный ящик и даже невесть каким чудом попавший на дно Финского залива бытовой холодильник марки «Саратов».

С каждым днем энтузиазм водолазов неуклонно падал. Однако Леонид Борисович исправно платил им деньги и настаивал на продолжении поисков, и списанные на берег моряки держались за временную работу руками и ногами: она возвращала им чувство собственной значимости, а главное – возвращала море, ни с чем не сравнимый запах мокрых снастей, шум воды в кильватере и удивительное чувство свободы, незнакомое сухопутным крысам.

К середине сентября погода начала портиться. Настоящих штормов не было, но волнение с каждым днем усиливалось, а на месте работ под водой прятались огромные камни, словно клыки в волчьей пасти, так что работа становилась опасной. Как-то из-за серьезного волнения Козырь отвел «Олесю» в сторону от места поисков. Они встали на якорь, и Петруха по прозвищу Горелый, наименее опытный из трех водолазов, спросонья выбрался на палубу и, решив, что корабль пришел на место работ, натянул акваланг и ушел под воду. Козырь, который в это время в рубке сверялся с приборами, услышал плеск аквалангиста, выглянул в иллюминатор, но увидел только расходившиеся по воде круги. Он махнул рукой – пусть Горелый лишний раз поплавает под водой, авось остынет, а заодно опыта наберется.