Книга Пеле. Исповедь влюбленного в жизнь - Пеле

На северо-востоке Бразилии нам предстояло сыграть еще один матч против клуба «Баия» в Сальвадоре. Вы даже представить себе не можете, что там творилось. На улицах устраивались парады, как во время карнавала. Ходили слухи, будто даже организовали особую благодарственную мессу, настолько местные жители были уверены в том, что гол будет забит именно там. На стадионе яблоку негде было упасть, и царила такая атмосфера, будто там проходил финал Чемпионата мира, не меньше. Повсюду были флаги, плакаты, звучали барабаны, и все были очень взволнованы.

Все эти ожидания невыносимо на меня давили. Я хотел как можно скорее забить этот чертов гол! У меня было два шанса. В первый раз я попал в штангу. Во второй раз я получил мяч возле одиннадцатиметровой отметки, передал его другому игроку и побежал к воротам. Я ударил, и тут из ниоткуда вынырнул защитник и отбил мяч прямо с линии ворот. Но болельщики, вместо того чтобы радоваться, освистали его. Это было что-то невообразимое. Не думаю, что еще когда-либо в истории футбола болельщики команды были недовольны игроком за то, что он блестяще отразил удар.

Следующий матч состоялся только три дня спустя, мы играли против «Васко» на «Маракане». И ставки были высоки. Казалось, что самый большой стадион в мире лопнет от того количества народа, что пришло на нас посмотреть. Было 19 ноября, Национальный день флага Бразилии. Команды выходили, держа свой флаг, на поле играл военный оркестр, а в небо запускали воздушные шары. Это был отличный день для празднований.

Большая часть фанатов на «Маракане», возможно, и хотела посмотреть на тот самый гол, но игроки «Васко» пытались нас всех расстроить. Они поддразнивали нас, хлопали меня по плечу и шутили: «Не сегодня, Crioulo». Они делали все, что было в их силах, чтобы не дать мне забить. Вратарь «Васко», Андрада, аргентинец, был в превосходной форме. А затем я получил поперечную передачу, и у меня была отличная возможность забить гол головой. Казалось, что все кончено, когда Рене, игрок «Васко», успел первым и отправил мяч в свои собственные ворота. Даже это они предпочли моему голу.

Мы надеялись на какой-либо шанс. И он у меня появился. Мне ставили подножки, когда я бежал к штрафной площади, и судья назначил пенальти. Протесты «Васко» решения судьи не изменили. И пенальти предстояло бить мне.

Впервые за всю свою карьеру я нервничал. Я никогда еще не чувствовал на себе такой груз ответственности. Меня буквально трясло, ведь теперь я был сам по себе. Товарищи оставили меня одного и стояли в центре поля.

Я подбежал (тогда мне казалось, что все происходило будто в режиме замедленной съемки), ударил по мячу…

Прежде чем мы узнаем, чем все закончилось, мне бы хотелось сделать небольшое отступление и рассказать о том, как я бил пенальти. Искусство хорошего пенальти заключается в том, чтобы отправить мяч туда, где нет вратаря. Вратари пытаются предсказать, куда будет бить пенальтист, а пенальтисты, соответственно, пытаются перехитрить их, целясь в другом направлении. Я помню одну тренировку со сборной в 1959 году, на которой я увидел, как Диди изобрел новый прием. Он подбегал к мячу, но прямо перед ударом он останавливался и поднимал глаза, чтобы посмотреть, куда двигается вратарь. За эти доли секунды он решал, куда ударить, и, конечно, забивал. На мой взгляд, это была превосходная идея – но она находилась на самой грани нарушения правил, поскольку предполагается, что пенальтист должен ударить еще до того, как вратарь начнет двигаться. На самом же деле вратари начинают двигаться непосредственно перед ударом – так что один беглый взгляд перед ударом дает огромное преимущество.

Хоть авторство этой идеи и принадлежит Диди, в матчах он эту хитрость никогда не использовал. Зато ее применил я. В Бразилии ее называли paradinha, или «маленькой остановкой», потому что я всегда подбегал к мячу, затем немного останавливался, поднимая глаза, а потом уже бил. Вратари начали жаловаться на то, что это нечестно, и в 1970 году ФИФА paradinha запретила. Сегодня же судьи менее строги, и я не раз видел, что футболисты снова начали так делать.

Но вернемся к матчу «Сантоса» против «Васко» 19 ноября 1969 года. Я подбежал к мячу, исполнил paradinha и ударил по мячу.

Гооооооооол!

Я забежал в ворота, подобрал мяч и поцеловал его. На стадионе запускали фейерверки, и все радовались. Внезапно меня окружила огромная толпа журналистов и репортеров. Они тыкали мне в лицо микрофонами, а я посвятил тысячный гол всем детям Бразилии. Я сказал, что мы должны были заботиться о criancinhas, наших малышах. Затем я заплакал, кто-то посадил меня к себе на плечи, и я поднял мяч высоко над головой. Матч остановился на двадцать минут, пока я делал круг почета. На поле выбежали несколько болельщиков «Васко» и подарили мне футболку своей команды с тысячным номером. Я подумал, что это было странно, но выбора не было, и мне пришлось прямо там ее и надеть.

Почему я упомянул criancinhas? В тот день был день рождения моей мамы, так что, возможно, мне стоило посвятить гол ей. Не знаю, почему я об этом не вспомнил. Но я тут же подумал о детях. В моей памяти всплыл один случай, произошедший в «Сантосе» за несколько месяцев до этого матча. Я рано ушел с тренировки и увидел, как какие-то дети пытались угнать машину, припаркованную рядом с моей. Они были еще совсем маленькими, и обычно такие малыши зарабатывают мытьем автомобилей. Я поинтересовался у них, чем они занимаются, и получил в ответ, что мне не о чем волноваться, потому что их интересуют только машины с номерами Сан-Паулу. Я заявил, что ничего они угонять не будут, и посоветовал им убираться. Помню, как потом разговаривал с товарищами об этих детях, о проблемах взросления в Бразилии. Уже тогда я был обеспокоен вопросами детского образования, и это и пришло мне в голову, когда я забил свой юбилейный гол.

Многие не понимали, что я пытался сказать. Некоторые критиковали меня, обвиняли в склонности к демагогии. Или же считали, что я говорю неискренне. Но меня это не волновало. Думаю, для людей вроде меня очень важно говорить об образовании, ведь без него не будет никакого будущего. И сегодня, если посмотреть на толпы бездомных и банды в городах Бразилии, становится понятно, что все они – дети тех времен. Теперь люди подтверждают, что Пеле был прав. А я не боюсь говорить искренне.

* * *

После разочарования 1966 года я ушел из сборной. Как бы то ни было, когда началась подготовка к Чемпионату мира 1970 года в Мексике, я передумал и – после двухлетнего перерыва – решил играть за свою страну. Такая резкая перемена моих взглядов была обусловлена несколькими факторами. «Сантос» хорошо выступал, и я сохранял роль главного бомбардира, что, несомненно, придавало мне уверенности. Что еще важнее, я решил, что не могу закончить карьеру, будучи неудачником. После всего, что я достиг, после всей шумихи вокруг юбилейного гола я не собирался оставить сборную на такой ноте. Я мечтал вывести ее на самую вершину.

Хоть я уже и участвовал в трех Чемпионатах мира, ни в одном из них я не играл во всех матчах турнира, и я отчаянно этого хотел. Мне было что доказать. Кроме того, у меня была еще такая важная мотивация, как гражданская гордость. Если бы Бразилия победила в третьем чемпионате, то приз Жюля Риме навсегда остался бы у нас.