Книга Слой Ноль - Евгений Прошкин

Закуска была добротная, но умеренная – не Новый Год все-таки. Обычный набор: картошка, селедка, дачные соленья и пара условно хрустальных салатниц. Рядом, на журнальном столике, по-домашнему стояла щербатая пятилитровая кастрюля с оливье. Женщины что-то еще говорили про мясо в духовке. Запивать мама, как всегда, сварила компот. Из спиртного были две бутылки вина и гораздо больше – водки, естественно, «Пшеничной». Зачем-то приперли дефицитное шампанское – гусарил, надо полагать, Юрий.

Мухин заботливо усадил Люду в углу возле стены и положил ей в тарелку сразу всего – чтоб больше не отвлекаться.

– Вино будешь? – спросил он.

– Стремно…

– Да ну прям! Так будешь?

– Буду, – вздохнула она.

Он потянулся за бутылкой, но зоркая мать сразу же засекла.

– Витенька, что это ты?.. Людочка, это он вам? У вас что, в семье так принято?

– Как? – спросила она.

– Вы вместе со взрослыми пьете?

– Нет, только с детьми, – сказала Людмила.

Юрий рассмеялся и подмигнул. Отец прыснул и замахал на мать руками:

– Наташ, прекрати! Оставь их в покое.

– Лю-удочка!.. – укоризненно протянула она. – Нельзя так…

– Ма, хватит напрягать! – бросил Мухин.

– Шустрова! – строго сказал Юрий. – Ты Витьке всех невест разгонишь.

Людмила жалобно посмотрела на Виктора.

– Может, пойдем, а?..

– Пошли. Бери тарелку, бери стакан, запремся в моей комнате.

– Нет-нет, Витенька! – остановила его мать. – Так нельзя. Куда ты понес-то?..

– Наташ, не приставай к ним, пусть себе идут, – попробовал заступиться отец, но она не обратила на него внимания.

– Надо со всеми, Витенька. Сейчас и мясо будет. Или Людочка уходить уже собирается? Что, Людочка, не понравилось у нас?

– Конечно, оставайтесь! – заявил Юрий. – Потанцуем… Витька, у тебя музон хороший есть?

Мухин рухнул обратно на стул и дернул Людмилу за руку.

– Сидим, хомячим, – прошипел он. – В упор никого не видим.

– Поздний ребенок… – сказала она негромко. – Мелочная опека, в итоге – либо комплекс гения, либо сексуальные расстройства…

– Ты-то хоть не капай… Послал бы я это все, но… не могу я.

– Почему? А-а… прости. Я поняла.

Гости плавно пьянели. Тосты становились все короче, рюмки наполнялись все чаще. Общество постепенно распалось на несколько фракций и разбрелось по квартире. Юрий шатался там и сям, со всеми успевал выпить, а подходя к столу, масляно косился на Люду.

Мухин поймал момент, когда мать с подругами ушла проведать мясо, и, пихнув Людмилу в ногу, вылез из-за стола.

– Витька! – Юрий нахмурился.

– Я за магнитофоном, – буркнул он.

Его комната оказалась занята – двое каких-то мужиков что-то друг другу доказывали. Мухин незаметно свистнул у них полупустую пачку «Явы» и повел Люду в ванную.

– Такие вот у нас друзья… – молвил он, прикуривая.

Бросив горелую спичку за стиральную машину, Виктор случайно повернулся к зеркалу и застыл.

– Это я, да?..

– Наверно…

По ту сторону стекла стоял худой, чтоб не сказать тщедушный подросток с торчащими ушами и жиденькими волосиками. Ручки-веревочки висели вдоль тела так вяло и покорно, словно вместо костей в них была проволока. Веснушки, глупые глаза, маленький носик – Мухин не нашел в себе ничего, что бы могло ему понравиться. Люда тоже была курносая, но как-то иначе, соблазнительно. Старый пень Юрик неспроста на нее пялился.

Мухин встал спиной к зеркалу – теперь у него появился повод смотреть на Люду, не отрываясь. Она была такая светлая, такая милая и чистенькая, что Виктору захотелось немедленно кого-нибудь убить – и посвятить этот подвиг ей. Впрочем, он тут же подумал, что труп в квартире ее не очарует.

По коридору прошаркали две пары тапочек, и из-за стола послышались восторженные реплики. Судя по топоту, народ начал собираться к мясу. Отец торопливо навестил холодильник и, позвякивая бутылками, вернулся в комнату. Через минуту оттуда донеслось:

– Выплыва-а-а-ают расписны-ы-ые-е!..

– Ненавижу я это… – сказал Мухин.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Люда. – Делать-то что будем? Тут сидеть?

– Погоди!..

Виктор тихонько открыл дверь и, прокравшись в прихожую, достал из шкафа свой пакет. Метнувшись на кухню, он быстро схватил, что было, и шмыгнул обратно в ванную.

– Вот! – Он показал один стакан и одно яблоко.

– Давай… – обреченно ответила Люда.

Мухин подцепил крышку зубами и, спрятав ее в карман, налил грамм сто.

– На, – сказал он.

– Ты первый.

– Нет, ты.

– Я первая не буду.

– Блин… Как дети!

Виктор в два глотка осушил стакан и, осмотрев яблоко, куснул его с зеленого бока. Красный он галантно оставил для девушки.

– Нормальная? – осторожно спросила Люда.

Водка оказалась дрянь – не говоря уж о том, что она была отвратительно теплой.

– Нормальная, – сипло произнес Мухин, наливая.

Людмила с тоской заглянула в стакан и натужно выпила.

– Ну?.. – Виктор протянул ей яблоко.

– Боже… – Она глубоко вдохнула и заморгала. На глазах появились слезинки. – Боже, какое говно!..

– Закуси. А я еще налью.

– Куда разогнался-то? Не, я больше не буду.

– По чуть-чуть! – строго сказал он.

– Как я потом домой доберусь?

– Зачем тебе добираться? Нам здесь час остался.

– А она как же?..

– Отражения твоя? – осклабился Мухин. – А пусть как хочет. Тебе-то что? На.

Люда неодобрительно покачала головой, но стакан взяла. «Чуть-чуть» – это были те же сто грамм. Виктор заранее откусил от яблока и, выложив дольку на ладонь, вручил ее Людмиле. Та не побрезговала.

Вторая «сотка» пошла глаже – то ли остыла каким-то чудом, то ли восприятие изменилось.

– Перцепция… – ни к селу ни к городу изрек Мухин.

– Чиво?

Люда качнулась, и Виктор, не упустив этого момента, придержал ее за талию. Убирать руки он, естественно, не спешил. Она скользила взглядом по стенам и будто бы ничего не понимала.

– Не надо, – сказала она, по-прежнему глядя куда-то вбок.

– Скоро транс закончится.

– Вот и хорошо…