Книга Тактильные ощущения - Сергей Слюсаренко

Взлет прошел совершенно спокойно. Минут через двадцать я с удовольствием отметил, что к нам пристроился агрессивного вида истребитель. В черноте неба он был почти незаметен. Огни погашены, только плазменная струя из турбины выдавала его присутствие. В противоположный иллюминатор удалось разглядеть и его приятеля. Ну, дай бог, что я ошибся. Вернее в том, что тот упитый был из тех самых, сомнения не было. Но вот связано ли это как-то со мной — это был вопрос неясный.

Глава двадцать пятая

Полет проходил спокойно. Не знаю как кому, но мне спокойствие придавали истребители эскорта. Под рев турбин, который был лишь чуть громче обычного из-за нашего сопровождения, я стал даже задрёмывать. Это я понял потому, что не заметил, как ко мне подошла стюардесса и стала трясти за плечо.

— Господин Майер? — она любезно склонилась надо мной.

— Нет, я Залесский, — судорожно вспоминая свою поддельную фамилию, проговорил я. На самом деле у меня в паспорте было написано Замский.

— Да, да, меня предупредили. Вот, командир нашего экипажа просил, чтобы я вам передала это, — девушка помогла мне пришпилить к рубашке черный брикетик передатчика и вставить в ухо наушник-закладушку.

— Эй, приятель! — сквозь шум помех и рев механизмов услыхал я. — Это я, полковник Лисс.

— Чей полковник? — не понял я.

— Ну, значит все ничего, раз так шутишь! — услыхал я. — Фамилие мое такое! В окно выгляни и лапой помаши!

Я вдруг вспомнил! Широкое лицо самого знаменитого космонавта, так никогда и не слетавшего в космос! Первый пилот марсианского корабля, тоже так никуда и не полетевшего. Вот, кто меня ведет. Вернее, нас. Я ему помахал!

— О! Так лучше! Так что там, мужик, стряслось? — Лисс доминировал в эфире.

— Так , ничего пока, но боюсь гости прилетят.

— А ты не бойся! Они уже летят! Моя коробчонка далеко видит. Пристегнись, и другим скажи!

Я стал оглядываться, беспомощно прижимая к карману рубашки свой передатчик высокочастотной связи.

— Извините, пожалуйста, — робко начал я, обращаясь к пассажирам.

Но тут меня спасло громкое вещание в салоне. Мужской голос, наверное, капитана, прорычал: «Всем пристегнуться, приближаемся к зоне турбулентности!» И все пристегнулись. Как все просто.

Я увидел, как удлинилось стратифицированное пламя за истребителем, унося его вперед, в темноту. Связь, однако, не пропала. Теперь разговор шел не со мной, судя по всему, со вторым экипажем.

— Саша, ты видишь его?

— Да, ну и образина. Что приборы?

— Он вроде не трогает нас, что делать?

— Подожди, пусть хоть что-то сделает.

— Игорь, не нравится мне это.

— В сторону!!! — истошно закричал Лисс.

Даже в иллюминатор было видно, как яркий луч прорезал небо справа от нас.

— Не попал. Сука! Он у меня в рамке, что делаем?

— Гати его! Что ждешь? — Лисс, судя по всему, не испытывал сомнений.

— Ишь ты, как он ловко увернулся. Издали его не придавишь.

— Ну, пусть поближе. Ещё. ЧТО ты делаешь?!

Даже сквозь эфир были слышны очереди скорострельной пушки.

— А! Боится! Он только по лучу уворачивается. Не иди так близко. Ну, ты крут! Как ты его под собой пропустил! Ах ты…

— Саша, уходи, он тебя сейчас…

— Хрен ему!

— Саша не надо!!

— Там две сотни пассажир…

— Саша!!!!!

Только шум то ли помех, то ли турбин…

— Лисс… Что там? — я вдруг сообразил, что все ещё на связи.

— Саша их тараном завалил. Вместе с ним… Сволочи. Я с ним ещё Доломиты брал…. Где та сука в салоне?!!

Тут только я сообразил, что мое мимолетное ощущение меня не подвело! Тот пьяный! Он все-таки их.

Он их. И сейчас, совершенно наплевав на приказ пристегнуть ремни, шел ко мне сквозь коридор кресел. Легко сбросив пояс безопасности, я пулей вылетел в проход. Хотя, какие у меня шансы против него? А шансы оказались. Одновременно со мной из дальнего кресла поднялся неприметный мужчина. Ловко, как в кино, он выхватил угрожающего вида оружие. Отточенным движением направил его на бывшего пьяного. Тот, без особых эмоций на лице, упал навзничь. В салоне завизжали женщины.

— Спокойно! Служба безопасности Империи! Только что был ликвидирован особо опасный преступник, имевший целью захват самолета. Все под контролем! — мужчина произнес фразу, казавшуюся цитатой из боевика.

Вмиг прибежали стюардессы с одеялом, накрыли павшего и деловито, с помощью особиста, уволокли тело в глубину салона, недоступную для остальных. Когда утихли вопли, слегка успокоились пассажиры, давешний стрелок вернулся на свое место, я решил задать ему несколько вопросов.

— Он меня хотел убить, вы знаете? — в лоб спросил я.

— Не преувеличивайте, Майер. Он всех хотел убить, — спокойно ответил он. — И вы поступили совершенно правильно.

— В смысле? — не понял я.

— Ну, не прикидывайтесь. Я не скажу никому. Вы-то могли заметить, что я не стрелял. Не успел.

— Но, ведь истребители.., — начал было я, ничего не поняв из слов агента.

— Какие такие истребители? Вы что, бесплатного бара перепили? — возмутился стрелок.

— Во-первых, я не Майер, во-вторых, у меня есть, что рассказать по поводу происходящего.

— Только не мне. Я просто охранник полетов и увидел, как какой-то урод с оружием гуляет по салону. Я выполнял служебную инструкцию. Но если у вас действительно есть, что рассказать, то конечно. Я сообщу, вас будут ждать у трапа компетентные люди. Они будут очень благодарны вам. Спасибо!

— Так что мне делать?

— Ничего! Вас встретят, я обещаю. Или наши ребята, или представители Лота.

До самого Домобабова полет проходил в полной тишине. Если, конечно, рев турбин — тишина.

Дождавшись полной остановки, как и объявляют после посадки, пассажиры тихонько посеменили к выходу. Все-таки полет неординарный и не стимулировал обычный смех и суету. Я увидел, как особист тоже устремился к выходу, и громко сказал через головы:

— Эй, так я..?

— Да , да, — кивнул тот, — на выходе!

На выходе из самолета, припаркованного не к трапу, а к трубе терминала, никого не было. Не было никого, кто ждал бы меня. Не встретил никого я и на паспортном контроле, и никого до самого холла аэропорта. А где безопасники, где представители авиакомпании?

Я стоял посреди пустого ночного зала аэропорта. Нигде никого. Странный переход от рвущегося волоска, на котором висела жизнь, к полной индифферентности. А! Вон вдали светится окошко справочной.