Книга Третья жена - Лайза Джуэлл

– Кто же тогда твой идеал женщины? – спросила она его, вытаскивая из ведерка бутылку с вином и наполняя свой бокал до краев, чтоб скрыть нервозность. – Разве милая Шарлотта не красотка?

Очевидно, в голове Люка пронесся, толкаясь, добрый десяток мыслей. Его странные бледные глаза слегка блеснули. Он поднял и поставил на место свой бокал.

– Ты! – выпалил Люк. – В основном. – Он виновато пожал плечами.

Она хохотнула, хотя другого и не ждала.

– Не дури. Я гожусь тебе в…

– Ничего подобного, – перебил он ее, как будто все уже обдумал. – Ни в коем случае.

– В общем… – Майя прикрыла ладонью свое вспыхнувшее и зачесавшееся горло. – Я уже в возрасте твоей мачехи.

– Это точно. – Он повозил основанием бокала по столу. – С этим не поспоришь.

Подростки разлепились и теперь, непрерывно друг друга оглаживая, без умолку болтали, впившись друг в друга глазами. Майя подумала, что оба, скорее всего, никогда не вспомнят этот вечер, это мгновение, этот угол во «Фласк», где они изнывали от страсти. Не вспомнят даже имена друг друга. Забудут это ощущение, запах, то, какими были на ощупь. На Майю снова накатило головокружение, напомнившее о необходимости овладеть собой, вспомнить, кто она такая.

– Уверена, ты рано или поздно станешь кому-нибудь превосходным мужем, – сказала она. Необходимо было хоть что-то сказать, пускай даже такую чушь.

– Ага, – безрадостно бросил Люк. – Куда я денусь? – И, быстро повернувшись к ней, спросил: – Думаешь, ты всегда будешь с ним?

– С Эдрианом?

– С Эдрианом, с кем еще?

На это нельзя было дать другого ответа, кроме:

– Конечно. Я люблю его.

Он кивнул. В следующее мгновение в его позе появились нежность и отчаяние. Как будто он приготовился разрыдаться.

Парень напротив запустил всю пятерню в волосы своей подружки и елозил ей по затылку большим пальцем. Наслаждаясь прикосновением, она расплылась в улыбке, потом медленно, по-кошачьи подмигнула. Майя сама едва не издала стон вожделения и отчаяния и бессознательно накрыла ладонью руку Люка. Он тут же положил на ее руку свою. Их взгляды встретились, и сердце Майи панически вспыхнуло и затрепетало. Его лицо приближалось, и она уже думала: «Я хочу этого! Пусть это будет!» Его губы впились в ее губы, и на одно восхитительное мгновение они слились в поцелуе – таком же первобытном, подростковом, влажном и безумном. Эдриан был напрочь забыт.

Это забвение продлилось не более шести секунд, по истечении которых Майя опомнилась и вернулась к действительности.

– Господи! – прошептала она, упершись рукой в грудь Люка и чувствуя его сумасшедшее сердцебиение. – Нет! Ни за что! Нет, Люк!

Она превращала это в его ошибку, иначе было нельзя. Она хотела повиниться, но не могла.

Он отпрянул, закрыв рот рукой.

– Прости. – Люк отсел от нее, массируя себе затылок. – Мне очень стыдно. Я не…

– Ладно, Люк, ладно, ты только не…

– Нет. Черт! Ничего не ладно. Это было… Ну и козел же я! Господи, самому не верится…

– Прекрати, Люк. Все хорошо.

– Пожалуйста… – Люк схватил ее руку. – Только никому не говори про то, что я натворил. Пожалуйста!

Майя покачала головой.

– Само собой.

– Не говори моему отцу.

– Господи! Ни за что!

Он уронил голову ей на руку и потерся о нее лбом. Она посмотрела на его густые волосы и погладила Люка по голове. Ее так и подмывало запустить пальцы в эти волосы, почувствовать, как они раздвигаются от ее прикосновения. Ей хотелось, чтобы он поднял голову и снова стал ее целовать. Но им оставалось только сидеть неподвижно, ему – со склоненной головой, ей – со скользящей по его голове рукой. За окном серел туманный, присыпанный солью хайгейтский вечер.

27

Июль 2012 г.

Услышав на ступеньках шаги Кэролайн, Эдриан опустил занавеску. Он успел полюбоваться поцелуем Пола Уилсона и своей бывшей жены на переднем сиденье белого минивэна (Пол Уилсон оказался поставщиком органических грибов и шампиньонов, то есть, в сущности, самым айлингтонским персонажем в городе Айлингтоне. На задних дверцах минивэна было выведено уменьшающимися буквами «Shroooooom!»[6], поцелуй длился минут десять. Можно было подумать, что они не успели нацеловаться за два выходных дня!

Дети с шумом бросились к двери встречать мать, собаки запрыгали по кафелю, так им не терпелось увидеть хозяйку, как будто она отсутствовала пару недель, а не со вчерашнего утра. Через мгновение Кэролайн выросла в двери гостиной с извивающейся от возбуждения собачонкой в руках и с ворохом почты. Вид у нее был как раз такой, как положено женщине после полуторасуточного секса: нежные распухшие губы, пышные волосы, раскаленные, как летнее небо, синие глаза. «Наверное, у тебя овуляция?» – чуть не спросил Эдриан.

«Как можно больше спермы».

Такой была их мантра при попытках зачать ребенка. Вместо того чтобы ловить момент выхода яйцеклетки, они предпочитали тактику частой массированной бомбардировки.

– Привет! – Кэролайн спустила собачонку на пол и стала просматривать почту. – Хорошо провели время?

– Да, – звонким голосом ответил Эдриан. – Прекрасный уик-энд!

Она села на диван и сбросила сандалии. Прибежал Бью с удостоверением, которое вручили ему утром на научной выставке в Центре бизнес-дизайна.

– Я сделал фейерверк! – похвастался он, карабкаясь к матери на колени и показывая бумагу.

Кэролайн заглянула в нее, стала тыкать пальцем и прилежно издавать положенные родительнице звуки. Эдриан наблюдал эту сцену из кресла, представляя Кэролайн в момент экстатического усвоения 38-летней спермы Пола Уилсона.

Боже, думал Эдриан, вот как, значит, выглядели со стороны их с Майей попытки зачатия? Вот как их воспринимала остальная семья? А он-то воображал, что все будут в восторге. Как же, новый братик. Или сестричка. Желанное прибавление в созданной им, Эдрианом, чудесной большой семье. Все как будто были в восторге. Особенно Кэт. В свое время. Но, вспоминая яд, которым истекали письма загадочного автора/авторши, Эдриан понимал, что на самом деле их предприятие вызывало злобу, а кого-то делало несчастным. Кого – Кэролайн? Сьюзи? Младших? Он силился вспомнить, что об этом говорили другие, но не мог. Неужели он их не спрашивал? Неужели эта тема не обсуждалась?

– Кошмар, а не погода, – пожаловалась Кэролайн, с любопытством изучая одно из писем. Бросив его в корзину, она продолжила: – Честное слово, не припомню такого гадкого июля. Хоть эмигрируй, честное слово!

– Что такое «эмигрировать»? – спросил Бью.

– Переехать жить в другую страну, – объяснил Эдриан.