Книга Невидимое видим, неслышимое слышим - Сергей Зверев

Размышления прервала вошедшая Бернетт с двумя шприцами, обернутыми стерильной марлей. Сделав два болезненных укола, она спрятала шприцы под матрас кровати Шадрина. Они не успели обмолвиться и парой слов, как в коридоре послышались шаги. Вошел афганский помощник Хальмейера, доктор Иради с двумя угрюмыми мужчинами.

– Вы подготовили пациента, доктор Бернетт? – спросил афганец.

– Да, мы можем идти, – кивнула женщина, на лице которой проступила еле заметная бледность.

– Вставай, ты пойдешь с нами, – приказал Иради Шадрину и показал рукой на дверь.

Шадрин поднялся с кровати и без всякого выражения на лице двинулся неторопливым шагом в коридор. Иради быстро догнал его и пошел рядом. Двое его помощников шли сзади рядом с Бернетт. Шадрин шел и настраивался на то, чтобы безукоризненно сыграть свою роль зомбированного человека. Если это удастся, то он выйдет отсюда и найдет способ сбежать и вернуться с помощью. Не столько из-за Кэролайн, сколько затем, чтобы уничтожить эту лабораторию.

Глава 10

В большой просторной комнате, которая по периметру была заставлена различными медицинскими приборами, Шадрина ждал доктор Хальмейер с незнакомым Шадрину пожилым афганцем. Судя по выражению лица незнакомца и его осанке, это был большой начальник. Не просто полевой командир, а кто-то из тех, кто здесь «заказывал музыку». Шадрин скользнул по лицу афганца взглядом и остановился посередине комнаты, глядя прямо перед собой.

– Андрей! – раздался зовущий голос Хальмейера, который попытался довольно правильно произнести это имя в русском его звучании.

Шадрин решил, что должен отреагировать, коль скоро здесь уже знали его имя и фамилию. Он повернулся на голос и равнодушно стал смотреть на Хальмейера.

– Подойди ко мне.

Шадрин подошел и остановился в двух шагах. Хальмейер переглянулся с Иради и внимательно посмотрел в глаза Шадрину.

– Давайте приступим на вчерашней до зе, – сказал Хальмейер, не поворачиваясь к своим помощникам, через плечо, – если все пройдет успешно, то перед отправкой добавим. Но мне кажется, что одной дозы теперь хватит на четыре-пять дней.

– Андрей, ударь этого человека, – приказал Хальмейер и указал рукой на одного из афганцев, который привел его сюда из палаты вместе с Иради.

Шадрин повернулся лицом к указанному человеку. Но тут до него дошло, что приказ подан как-то странно. Если бы он сам, к примеру, был гипнотизером и отдавал приказ своему загипнотизированному партнеру, то отдал бы его точнее. Ударь рукой или вот этой палкой. Опять же куда ударить? Возможно, у Шадрина были ложные представления обо всем этом, но он на несколько секунд замешкался. Это его замешательство оказалось спасительным.

– Что я вам говорил! – воскликнул довольный Хальмейер и подошел к Шадрину вплотную. – Ударь этого человека кулаком в лицо.

Шадрин двинулся к своей жертве. Подойдя, он коротко размахнулся и нанес удар в лицо афганцу. Тот легко увернулся и ударил в ответ в скулу. Шадрин не ожидал этого, но быстро сообразил, что приказа продолжать драку не было. Он пошатнулся от удара и остался стоять перед афганцем с опущенными руками, хотя очень подмывало схватиться за ушибленное место. «Только бы не приказали меня избивать, могу не выдержать и дать сдачи», – подумал Шадрин. Афганец со злорадной усмешкой смотрел ему в глаза. Шадрин пытался смотреть прямо перед собой, не реагируя эмоционально на взгляд афганца.

– Достаточно, – удовлетворенно сказал Хальмейер, судя по звукам, он потирал от удовольствия руки. – Теперь, Андрей, подойди ко мне.

Шадрин повернулся и двинулся к доктору. Хальмейер стоял довольный и разглядывал подопытного. Его рука протянулась в сторону, в нее вложили пистолет, который он показал Шадрину. Андрей Васильевич успел отметить, что звуков и щелчков не было. Пистолет никто при нем сейчас не заряжал и не разряжал. Что еще задумал этот «врач»?

– Вот тебе оружие, Андрей, – сказал Хальмейер, держа пистолет перед собой. – Сейчас я тебе его дам, и ты выстрелишь туда, куда я тебе скажу, и столько раз, сколько я тебе скажу. Ты меня понял?

– Понял, – ответил Шадрин спокойным голосом, глядя на верхнее веко правого глаза доктора. Смотреть ему в глаза он опасался, боясь, что выдаст себя эмоциями или не выдержит взгляда. Про себя он отметил, что ему дали двенадцатизарядный «Люгер».

– Держи, – протянул Хальмейер пистолет Шадрину и, подняв руку, щелкнул в воздухе пальцами.

За спиной послышалось хриплое дыхание и царапанье по полу когтей. Один из афганцев появился в поле зрения Шадрина с собакой на поводке. Это была обычная дворняга, довольно крупная и лохматая. Она чувствовала что-то недоброе и сильно волновалась. Афганец пытался удержать собаку на месте, но она все время рвалась куда-то в сторону. Ошейник вдавливался в ее шею, отчего дыхание и было хриплым и тяжелым.

Собаку привязывали к стойке металлического стеллажа, а Шадрин все уже понял. «Бедняга ты безродная, – подумал он о собаке. – Прости меня, Шарик, или как там тебя по-местному зовут. Вот и ты оказался в моей шкуре. Сейчас мне наверняка прикажут тебя убить, и я убью. Убью, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь тех людей, которые могут погибнуть в результате деятельности этих мерзавцев. Прости меня за банальные слова, но есть вещи важнее твоей никчемной бродяжьей жизни. Только что мы рассуждали с Бернетт о высшем разуме – и вот тебе его проявление. Я высший разум по отношению к тебе, а как ты отнесешься к той высокой цели, ради которой я тебя убью? Ты просто не в состоянии ее понять. Чего же мы пеняем на инопланетян. Мы даже не можем и не хотим понять тех «высоких» целей вот этих людей, которые сейчас прикажут убить тебя. Прости, пес, наш мир еще далеко не совершенен и очень жесток. Поэтому в нем еще много невинных жертв и жестоких поступков».

Афганцы отошли в разные стороны и встали рядом с Хальмейером.

– Убей, Андрей, эту собаку выстрелом из пистолета, – приказал доктор.

Шадрин нащупал пальцем флажок предохранителя и сдвинул его, передернув затвор пистолета, он ясно услышал, как патрон вошел в патронник. Значит, не игра, понял он. Шадрин поднял пистолет, прицелился собаке в голову и нажал спусковой крючок. Гулко грохнул выстрел. Голову собаки разнесло пулей, забрызгав все вокруг кровью и мозговым веществом. Несчастное животное рухнуло на пол как подкошенное, ее ноги бешено скребли по полу, постепенно замедляя свою предсмертную пляску агонии.

– Еще выстрели в собаку, – приказал Хальмейер.

Шадрин послушно поднял пистолет и выстрелил в туловище собаки.

– Еще!

Шадрин снова поднял пистолет и выстрелил.

– Отлично, Андрей, – крикнул Хальмейер. – А теперь последняя мишень – и тест закончен.

За спиной послышалась слабая возня, женский возглас, и двое афганцев вытолкнули перед Шадриным доктора Бернетт. Лицо женщины было бело от ужаса, чуть приподнятые перед собой руки как будто пытались защититься от пуль. Шадрин смотрел в лицо Кэролайн и видел на нем бурю чувств. В глазах женщины была мольба. Шадрин не сразу догадался, что это была мольба не о пощаде, а наоборот – мольба выполнить все, остаться в живых и вернуться сюда для возмездия. За те доли секунды, что Шадрин смотрел в лицо Бернетт, в его мозгу родилось решение. Если пистолет был с полным магазином, то сейчас в нем девять патронов. Если это провокация, то в магазине мог оставаться всего один патрон, раз затвор после выстрела не остался в заднем положении. Вот она, последняя проверка, последний дикий по своей жестокости, но самый точный тест. Если он под полным контролем, то должен хладнокровно застрелить эту женщину, как и других, кого его пошлют убивать или взрывать. Это было уже выше всех сил Шадрина.