Книга Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию - Олег Смыслов

Уже осенью 1934 г. состав германской армии увеличился в три раза. Так, на базе семи пехотных дивизий была образована 21 дивизия, состоящая из двух пехотных полков 4-батальонного состава. Артиллерийские дивизионы имели по две батареи, а кавалерийские части были моторизованы.

Теперь в солдаты забирали на один год.

Если до 1933 г. ежегодно зачислялись кандидатами в офицеры 180–200 молодых людей, то теперь их количество возросло до 500. В ряды офицеров также монолитно влились и унтер-офицеры, благодаря своему высокому уровню обучения в частях рейхсвера. Их оказалось около 1500. Более того, из полиции было взято еще около 2500 офицеров. На службу снова призвали бывших офицеров старой армии и рейхсвера. Были призваны и офицеры резерва.

Важно отметить, что начиная с осени 1933 г. в германской армии было разрешено отдавать приказы о проведении при необходимости скрытой мобилизации для некоторой части сухопутных сил, но при этом сохранялась возможность дальнейшего расширения мобилизации.

В марте 1935 г. в Германии было объявлено о создании вооруженных сил (вермахта) и о введении всеобщей воинской повинности. Теперь германская армия мирного времени должна была состоять из 36 дивизий, объединенных в 12 армейских корпусов.

Так, в мобилизационный период 1935/1936 г. было создано 31 соединение (23 пехотных дивизии, 1 горнострелковая дивизия, 3 танковых дивизии, 1 кавалерийская бригада, 1 легкая моторизованная бригада мирного времени, 8 резервных дивизий и 21 дивизия ландвера).

Итоговая численность германских вооруженных сил к лету 1935 г. составить, по мнению советской стороны, от 849 000 чел. до 909 000 чел. Уже тогда германская армия имела в наличии 661 000 легковых автомобилей, 191 000 грузовых машин и 983 000 мотоциклов.

В 1935 г. М. Н. Тухачевский писал: «Германская военная промышленность практически вступила на путь все прогрессирующей мобилизации. Возможная продукция мобилизованной германской военной промышленности общеизвестна. В один-два года она может вооружить армию, какая была у кайзера к концу империалистической войны».

И он был прав. При этом до 1936 г. «Гитлер требовал оздоровления экономики, гарантирующей политическую стабилизацию режима, а также быстрое решение общественных и экономических проблем; политика играла обслуживающую роль по отношению к экономике». А потом он видел здоровую экономику на службе политике: «речь шла о создании сильной экономики», направленной исключительно на военные цели и ведение войны. Теперь «частные интересы или рациональные экономические принципы не принимались в расчет». Как отмечает Ричард Оувери: «Эти шаги, направленные на реализацию обещаний нацистов, совпали по времени с фундаментальными изменениями условий неписанного союза, который заключили остававшиеся во властных структурах консерваторы и нацистская партия в 1934–1936 годах. В этот период как армия, так и крупные промышленники и финансисты были удовлетворены тем, что нацистское движение не проводит такой радикальной политики, которой они опасались». «Гитлер (по необходимости) вопрос экономического возрождения оставил знавшим в этом толк бюрократам и группам предпринимателей, а проблемы вооружения и ремилитаризацию — генералам».

«Цели нацизма, — продолжает Р. Оувери, — которые проявились после кризиса середины 30-х годов, были ясно сформулированы — во-первых, создать в Европе и Азии немецкую империю, которая стала бы державой мирового масштаба и уничтожила бы традиционных врагов Германии, во-вторых, создать экономику и государственный аппарат, которые поддерживали бы эту империалистическую программу. Ключом к реализации этих целей были экономическая мощь и наращивание вооружений, которые требовали лишений в настоящее время, а в будущем, после войны, должны были гарантировать благополучие и культурную гегемонию».

Таким образом, основное вложение капитала осуществлялось в тяжелую промышленность (производство железа, стали, химическая промышленность и машиностроение) за счет прежде всего производства потребительских товаров и строительства («В 1939 г. величина всех инвестиции в промышленности, занимавшейся производством потребительских товаров, по-прежнему была меньше, чем в 1926 году, зато величина инвестиций в тяжелой промышленности возросла больше чем в два раза по сравнению с 1928 годом».)

Тухачевский считал, что Фон Сект первым в германской военной литературе поставил вопрос о том, что «целью современной стратегии будет добиться решения при помощи подвижных, высококачественных, способных к ведению операций сил, — без того или до того, как массы придут в движение». К слову, знаменитая моторизация германской армии получила широкий размах в 1933 г., когда было создано управление бронетанковых войск. Управление возглавил генерал-лейтенант Лютц, а начальником штаба стал полковник Гудериан. Если учесть, что первые научные исследования в вопросах применения танков в Германии относятся к 1926 г., то реальная работа началась только в 1933 г. с использованием сельскохозяйственных тракторов.

Летом 1935 г. на полигоне в Мюнстере были проведены учения первой танковой дивизии, после которых был отдан приказ о формировании трех дивизий по ее образцу.

В связи с этим под Берлином была создана первая танковая школа, где изучались новые теоретические положения, а на специальных курсах в Дебериц-Эльсгрунде проводились практические занятия по вождению танков. Вскоре кавалерийскую школу в Крампнице фактически наполовину использовали под подготовку стрелков-мотоциклистов и экипажей бронеавтомобилей. А позже она перешла на обучение подразделений мотопехоты и бронеавтомобилей (2-я бронеавтомобилей).

«Создав бронетанковые войска, — вспоминал Г. Гудериан, — и признав их основным родом войск, командование немецкой армии отошло от существовавшей в то время в иностранных армиях точки зрения на танки лишь как на средство сопровождения пехоты. По новой концепции, танковые соединения должны были полностью использовать скорость и радиус действия танков».

Тем не менее в 1936 г. Гудериан пришел к выводу, «что одни только танки не смогут решить все задачи и поэтому должны постоянно взаимодействовать с другими родами войск. Исходя из этого, танковым дивизиям придавали соответствующие их задачам средства сопровождения. Война целиком подтвердила правильность этой концепции, и организация дивизии осталась в основном неизменной».

В 1937 г. Г. Гудериан в сжатом виде изложил свои взгляды в отношении основных принципов организации бронетанковых войск в военном журнале. В частности, он писал: «В наступлении танки являются основным родом войск, и эту свою точку зрения мы будем твердо отстаивать до тех пор, пока техника не обеспечит нас чем-то более лучшим. (…) Наоборот, мы считаем, что бронированные моторы могут донести наше оружие к месторасположению противника без такой предварительной артиллерийской подготовки, если только будут соблюдены следующие важнейшие условия: движение по удобной местности, внезапность, массированное использование танков».

После того как немецкие бронетанковые войска получили первое боевое крещение в Испании в 1938 г., к 1 сентября 1939 г. они насчитывали 3195 танков (в т. ч. T-I — 1445, T-II — 1223, T-III — 98, T-IV — 211).