Книга Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется - Александр Витковский

В Англии итальянского ученого физика ожидала успешная научная карьера и должность заведующего кафедрой одного из престижных английских университетов. Но, находясь вместе с женой и тремя детьми в Италии, Понтекорво неожиданно прервал свой отпуск и 31 августа 1950 года вылетел в Стокгольм. Для сторонних наблюдателей и знакомых поводом стал визит к родителям жены ученого, которые жили в Швеции. Но уже на следующий день семья Понтекорво оказалась в Финляндии, а через считаные часы—в СССР. Буквально через неделю, в сентябре того же года, Бруно Максимович (так его стали называть в Советском Союзе) начинает работать на самом мощном протонном ускорителе того времени в Дубне и через несколько лет сделал блестящую научную карьеру в Советском Союзе, за что дважды был награжден орденом Ленина. Хотя последние годы и были омрачены тяжелой болезнью, он прожил долгую и счастливую жизнь, и умер в сентябре 1993 года, месяц спустя после своего 80-летия. Его прах захоронен в Дубне и на протестантском кладбище в Риме. С тех пор одна из улиц подмосковного наукограда носит имя Понтекорво.

В конце лета 1950 года в Вашингтон прибыл и Берджесс, назначенный вторым секретарем английского посольства. Напряженная деятельность на два фронта (официальная работа—на Лондон, и тайная—на Москву) изрядно вымотали дипломата. Как всегда, работоспособный и безупречный с точки зрения выполнения профессиональных обязанностей (в МИДе он дослужился до чиновника по особым поручениям) Берджесс находился фактически на грани нервного истощения. Чтобы хоть как-то помочь и поддержать однокашника по университету, Филби приглашает его жить в своем доме. В этом нарушении жестких требований конспирации и была та ошибка, которая впоследствии доставила Филби изрядную порцию неприятностей. Но это будет чуть позже, а пока из Вашингтона в Москву идет непрерывный ноток оперативно значимой информации. Что касается высокопоставленных коллег Филби по СИС, то они уверены, что в ближайшем будущем он займет пост руководителя всей английской разведки.

Однако сам Филби справедливо полагает, что не статус и высокая должность определяют истинный профессионализм и мастерство разведчика. По его мнению, лучший разведчик — это тот, кто умеет не только добывать строго конфиденциальные документы, но и анализировать полученную информацию.

Именно такое вдумчивое изучение поступавших к нему расшифрованных материалов «Веноны» натолкнуло Филби на мысль о том, что проходящий по сообщениям НКВД источник важнейшей информации, выступающий под псевдонимом Гомер, не кто иной, как... Дональд Маклин.

Первые упоминания о Гомере в советских шифровках последних военных месяцев были весьма отрывочны и расплывчаты. Кто он, мужчина или женщина, американец или англичанин, кем работает и где живет, какой объем сведений и по каким вопросам успел передать, продолжает ли сотрудничать с советской разведкой в настоящее время. .. Пока на эти вопросы никто не мог ответить ни в американских, ни в английских спецслужбах. По это пока...

Ясным было одно — этот человек имел в годы войны доступ к американо-английской секретной информации величайшей важности и активно сотрудничал, а может быть, и сейчас продолжает сотрудничать с СССР. Именно поэтому под подозрение только американских спецслужб попали более семи тысяч (!) секретоносителей и лиц, которые могли иметь доступ к конфиденциальным материалам. Негласно проверяли всех, начиная от уборщиц и секретарш и кончая руководителями основных подразделений МИД и спецслужб по обе стороны Атлантики. Тем не менее даже в это тревожное время Маклин продолжал работать на советскую разведку.

В декабре 1950 года список подозреваемых сократился до 35 человек, а весной 1951 -го—до девяти. Было установлено, что источник секретных сведений — англичанин с высшим образованием, работал в посольстве Англии в США, имел доступ к сведениям по созданию атомной бомбы, а также вопросам политического характера, затрагивающим взаимодействие США и Великобритании. Филби, который уже давно догадался о том, кто скрывался под псевдонимом Гомер, делал все возможное, чтобы, не вызывая подозрений, направить расследование но ложному пути и отвлечь внимание англо-американских спецслужб от настоящего советского агента, проходившею но шифр-телеграммам, и направить все их усилия, как говорят в разведке, на «негодный объект». Но в середине апреля в рамках работ по проекту «Венона» были расшифрованы сообщения, из которых можно было сделать однозначный вывод о том, что в 1944 году Гомер дважды выезжал в Нью-Йорк для встречи со своим советским куратором. При этом для окружающих и перед руководством факты выезда из Вашингтона легендировались встречей со своей беременной женой. Наряду с полученной раньше информацией таким описаниям соответствовал только один человек — Дональд Маклин.

Итак, кольцо замкнулось. Спецслужбам стран главного противника удалось вычислить советского разведчика. Но перед контрразведкой встала задача поиска и юридически безупречного оформления доказательной базы для судебных слушаний. Ведь надежда на то, что подозреваемый в ходе допросов «расколется», признает свою вину и сам расскажет о своей работе на Москву, была ничтожно мала. Вместе с тем американцам крайне не хотелось раскрывать даже для судебного процесса материалы расшифровки кодов советской разведки по программе «Венона». А других доказательств у них не было. Собственно говоря, и материалы «Веноны» являлись лишь поводом для начала масштабного оперативного расследования. Именно в ходе такого плотного изучения использовался весь арсенал приемов и способов негласной слежки, начиная от наружного наблюдения, контроля корреспонденции и телефонных переговоров, прослушивания, документирования фактов сбора секретных сведений с целью их передачи в СССР, и заканчивая выявлением каналов и конкретных лиц из числа сотрудников советской разведки, с помощью которых все секреты тайно уходили за пределы Великобритании. Цель одна — сбор для обвинительного судебного приговора неопровержимых доказательств, свидетельствующих о разведывательной деятельности Гомера-Маклина в интересах Советского Союза.

Конечно, на проведение этой работы требовалось время. И все же советским разведчикам медлить было нельзя. Опасность нарастала с каждой минутой и становилась не просто реальной, а катастрофически угрожающей.

Когда провал Маклина стал очевиден, а его арест—делом времени, Филби решил, что пора действовать. Нужно не только инициировать вывод разведчика через третьи страны в Москву, но и стать активным звеном в этой многоходовой комбинации. Задача осложнялась тем, что любые контакты с подозреваемым должны быть сведены к минимуму, иначе в дальнейшем пришлось бы оправдываться перед английской юстицией о мотивах любых встреч. А это — лишний риск и повод вызвать ненужные подозрения уже в свой адрес. Исключалась возможность любых контактов Маклина и с его советским куратором, поскольку нельзя было игнорировать возможную попытку захвата обоих разведчиков с поличным во время проведения явки. Из-за плотного наблюдения оказались небезопасными и отработанные ранее варианты конспиративного вывода советскою разведчика. Нужно было отрабатывать новые способы побега.

В апреле 1951 года из США в Англию отзывают Берджесса, и Филби решил использовать своего друга для организации вывода Гомера-Маклина. Перед отъездом из Нью-Йорка Филби и Берджесс в небольшом ресторанчике обсуждают варианты своих действий. Для начала нужно поставить в известность о нависшей угрозе советского куратора в Великобритании Юрия Модина и самого Маклина.