Книга Шпионский Токио - Александр Куланов

Официальную церемонию бракосочетания Бранко и Ёсико проводили в посольстве Франции, и лишь потом поехали на Суругадай. И снова есть версия, что на венчании настоял сам Зорге. Правда это или нет, пока судить сложно, но, так или иначе, венчание состоялось. Вряд ли Зорге присутствовал на свадьбе, хотя и это вполне можно предположить, а если так, то, может быть, через пятнадцать лет после посещения Николай-до выпускником православной семинарии и первым нелегальным резидентом советской разведки Василием Ощепковым под своды храма вошел его преемник — резидент № 2 Рихард Зорге?

Помимо Одзаки и Вукелича группа «Рамзая» располагала еще одним важнейшим агентом — членом главной пятерки нашей резидентуры — японским художником и американским коммунистом Мияги Ётоку. Мияги вернулся из США в Японию в 1933 году и с 1934-го начал работу с Зорге. Где жил этот член группы? Адрес дома, где он снимал комнату, удивляет нас в очередной раз: Адзабуку, Рёдо-тё, 208. Снова Адзабу — там же, где Зорге, советское посольство, где жил Ощепков, барон Ниси, многие, многие другие участники описываемых событий. Раскрываю старую пожелтевшую карту Токио, чтобы понять, что на этом месте сегодня. Уже нет сил удивляться. Старому адресу Мияги примерно соответствует сегодняшний: Роппонги, 7–16–10, это в двух шагах от известного многим иностранцам ночного клуба «Feria». Но дело, конечно, не в увеселениях для гайдзинов, которыми славится современный район Роппонги. Дело в том, что примерно в этом самом месте или по крайней мере совсем недалеко, между двумя Адзабскими пехотным полками — 1-ми 3-м, должен был жить, по официальной версии, все тот же предшественник Зорге Василий Сергеевич Ощепков. Мы помним, насколько странным нам показался тогда выбор этого места, и вот снова… Очень сложно понять, почему, зачем Мияги поселился так близко к Зорге и в самой гуще военных кварталов. Известно, что он написал немало портретов японских генералов и офицеров, но надо ли для этого жить перед КПП? Весьма сомнительно. Ничем другим, кроме как мистикой, я этот удивительный факт совпадения адресов объяснить не могу, а потому, чтобы окончательно уверовать в неотвратимость совпадений, приступаю к установлению адреса одного из важнейших членов команды — радиста Макса Клаузена.

Надо отметить, что до Клаузена, прибывшего в Токио в конце ноября 1935 года и поселившегося, как мы помним, в отеле «Санно», радистом группы был Бруно Виндт — «Бернгардт», так же как и Клаузен, работавший в паре со своей женой Эммой. При нем и была заведена практика поочередной передачи сообщений с квартир большинства членов группы, прежде всего, из домов Вукелича и Гюнтера Штайна — немецкого журналиста и агента Разведупра, отозванного из Токио в конце 1937 года. Его адрес, увы, пока неизвестен, а ведь именно со второго этажа дома Штайна Клаузен провел первый успешный сеанс радиосвязи с Владивостоком-«Висбаденом». «Рамзай» остался недоволен профессиональными качествами Виндта и потребовал «замены на поле», попросил прислать к нему коллегу по работе в Шанхае — Клаузена. С ним дело пошло на лад, хотя и этот радист, слишком много внимания уделявший своей частной жизни, со временем доставил Зорге немало проблем.

Как всегда, самый первый и главный вопрос, который предстояло решить в связи с прибытием из-за рубежа нового члена группы, было жилье. В книге Колесниковых подробно описывается первая квартира Клаузенов: «Макс также снял двухэтажный дом на Синрюдо-тё, № 12, в Адзабуку. Стены на метр в вышину были облицованы панелями, за которыми Макс устроил тайник для передатчика. Над тайником повесил большой портрет Гитлера, чтобы выглядеть благонадежным в глазах японской полиции. “У меня в жилой комнате висел портрет Гитлера, на который Рихард плевал каждый раз, как только входил туда…” Друзья могли поздравить себя: они обзавелись жилищем, изолированным от внешнего мира! Но скоро наступило разочарование. “Не выбирай дом, а выбирай соседей”, — говорят японцы.

Максу, как всегда, “везло”: он снял квартиру, сам того не подозревая, возле казарм гвардейского полка!»

История о потрете Гитлера прекрасна, хотя было бы логично предположить, что в итоге она должна была привести японскую полицию, чьи агенты постоянно навещали дом Клаузенов, к подозрениям в благонадежности хозяина: уж слишком заплеванным за пять лет должен был бы оказаться портрет. Но почему опять член разведгруппы поселился в гуще японских военных? Снова в попытках найти жилье повыше, чтобы улучшить качество радиосвязи? И что за гвардейский полк досаждал невезучему радисту? Снова откроем карту, как теперь уже понятно, самого «шпионского» района Токио — Адзабу. Что ж, ничего неожиданного. Радист Макс Клаузен поселился в паре сотен метров от отвечавшего за контакты с военными Мияги Ётоку. Старый адрес Синрюдо-тё, 12 примерно соответствует современному Роппонги, 7–4 — это сразу за заправочной станцией «Идэмицу», напротив торгового и бизнес-комплекса Мидтаун, построенного, как мы выяснили в первой главе, на месте казарм 1-го Адзабского пехотного полка. Клаузена угораздило поселиться перед входом в расположение 3-го пехотного полка. Именно эту точку я когда-то отметил в качестве возможного места жительства Василия Ощепкова. Мияги и Клаузен были соседями, одновременно соседствуя с личным составом большей части токийской пехотной дивизии, точно так же, как и Зорге жил бок о бок с советским посольством, офисом ЮМЖД и полицейским участком Ториидзака. Но почему? У меня нет ответа на этот вопрос.

Можно предположить, что Клаузен случайно выбрал этот район, расположенный хотя и не на вершине холма, но все-таки на возвышенности, и несколько выше, чем дом Зорге. Но почему они так «жались» друг к другу? На случай непредвиденной эвакуации? Это совершенно нереально, тем более что в целях конспирации члены группы не стремились афишировать факт знакомства друг с другом. Были какие-то не профессиональные, а психологические мотивы? У нас нет данных для такой версии. Клаузену явно не нравилось соседство с военными (все-таки случайность?), и он упросил резидента разрешить ему подыскать другое жилье. И Зорге его подыскал.

Формальной причиной смены места жительства радиста стал один из тайфунов, прокатившийся ранним сентябрьским утром 1938 года над Токио. У дома Клаузена ветром сорвало крышу, комнаты залила вода, и жена радиста Анна, темпераментом напоминавшая Эдит Вукелич, в ультимативной форме потребовала улучшения жилищных условий. «Пришлось переехать на новую квартиру — по Хиротие, 2. Макс облегченно вздохнул: тут рядом не было воинских частей», — писали Колесниковы.

Да, воинских частей вблизи нового дома Макса и Анны Клаузенов не было. Но сразу несколько авторов рассказывают, что однажды радист поднял тревогу и примчался к «Рамзаю»: за домом следят! Макс зафиксировал постоянное наружное наблюдение, слишком наглое даже для токийской полиции. Напротив его дома сутками напролет дежурила машина со шпиками. Что делать? Зорге как мог успокоил разволновавшегося товарища и сам отправился на проверку. Оказалось, что причин для беспокойства не было: полицейские следили не за Клаузеном, а за… торговым представительством СССР, расположенным по соседству! Объяснить выбор очередного очень странного места для подпольной радиостанции незнанием японских поговорок я уже не в силах и оставляю эту миссию читателю. Складывается такое впечатление, что разведчики выбирали себе квартиры по Интернету, оплачивали их он-лайн, а впервые видели свое жилье, только прибыв на место. Но, может быть, те, кто описывал этот эпизод, были неточны и ошибались? Уж слишком все невероятно. Давайте проверим.