Книга Военная контрразведка. Эпизоды борьбы - Анатолий Терещенко

Победа, сохрани нашего фюрера!..»

А дальше оперативникам пошли чистосердечные признания свидетелей, которые высветили затушеванные иногда языком Эзопа описания конкретных событий самого Бойе.

Из протокола допроса Пауля Сухича:

«…B 15–20 нм от города Дергачи, в населенном пункте, название которого не помню, по приказу полковника Бойе все население было согнано в синагогу. Последняя была заминирована и взорвана вместе с находившимися там людьми.

…13 июля в населенном пункте Несолонь, 30 км восточнее Новоград-Волынского, полковник Бойе приказал взорвать церковь.

… Приблизительно в первой половине августа месяца 1941 г. по дороге Круполи — Верезань, в 10 км от станции Березань, был сожжен совхоз и расстреляно более 300 военнопленных Красной Армии, среди которых большинство были женщины. Полковник Бойе ещё кричал: «Что означает женщина с оружием — это наш враг…»

Из дневника полковника Бойе:

«Выходные дни.

…Не часто выпадали выходные дни в войне против Советов. Но после горячих боев около Юровки, Почтовой и на юго-западной окраине Киева принимаем выходные, как лучшие дни. Как быстро в шутках забываются упорные бои. Теплое августовское солнце светит с неба. Все ходят в спортивных брюках. Солдаты занимаются своим лучшим занятием — заботой о желудке. Это удивительно, сколько может переварить солдатский желудок. Утки, курицы и гуси — ничто не может скрыться. Их ловят. Гэняют и стреляют…»

Из протокола допроса обер-лейтенанта Пауля Сухича:

«…Впервой половине августа около города Киева полковник Бойе разъезжал по полю на своей машине и стрелял по военнопленным из винтовки, т. е. охотился на них. Убил лично сам десять человек. Данный факт также видел я…»

Из дневника полковника Бойе:

«Наступление на Дубна.

…Невыносимо жжет солнце. Золотистый урожай но полях. Нон хорошо в пшеничном поле! В бесконечных рядах через песни Волыни продвигаются серые колонны. Песок, кок мука, попадает в сапоги и делает невыносимым каждый шаг. Пот ручьями течет по лицу и телу. Пересохло во рту. Воды! Воды! Но ничто не может задержать нас! Ни жара, ни песок, ни пыль и ни пот. Мы всё дальше и дальше продвигаемся на восток…»

Из протокола допроса майора Эбергарда Поля:

«…B городе Дубно 134-й полк захватил в плен много русских танков и четыре танковых экипажа. По приказу полковника Бойе они были расстреляны. Солдаты в городе занимались грабежом мирного населения. По его приказанию, все памятники, статуи, бюсты советских руководителей уничтожались личным составом…»

Из дневника полковника Бойе:

«Шоссейная дорога на север.

…Коммунизм за все годы существования ничего не делал кроме уничтожения Европы и, в первую очередь, Армении. Везде мы видим огромные укрепления, казармы и казармы. Длинные колонны военнопленных встречают нас. Азиатские лица смотрят на нас. История потеряла свой ум! Чтобы эти орды победили нас?!..»

Из протокола допроса обер-лейтенанта Пауля Сухича.

«…Около села Круполи, у озера в камышах по приказанию полковника Бойе было расстреляно пять комиссаров. Это лично видел я, находясь с одним сержантом из нашей роты на охоте в этих камышах. Там же, название населенного пункта я не помню, лично полковник Бойе расстрелял офицера, который прятался в стоге сена. Для демонстрации этот труп лежал непогребенным. Среди солдат ходили разговоры, что труп принадлежал работнику ГПУ. Раньше в укрепленном пункте Янов, за рекой Буг, за укреплением из бетона была построена группа из командиров и красноармейцев Красной Армии, приблизительно 20 человек. Полковник Бойе приказал их расстрелять…»

Теперь у чекистов, на основании буквально кровоточащих записей в дневнике и показаний свидетелей — сослуживцев, были причины подозревать полковника Бойе в совершении тяжких преступлений. Но он на допросах упорствовал, пытаясь всё и вся отрицать. Больше того, он стал, спасая свою шкуру, строчить доносы на своих командиров.

Первой мишенью стал генерал-фельдмаршал Паулюс. О нем он донёс:

«…Я познакомился с генерал-фельдмаршалом Паулюсом ещё до войны на маневрах. Тогда он был генералом и начальником штаба танкового корпуса. Здесь, в лагере, его все уважают и почитают. На политические темы он вообще не разговаривает, т. к. считает, что его подслушивают. Фельдмаршал никогда и ничего не предпримет против Германии и её правительства. К «Союзу немецких офицеров» его никогда нельзя будет привлечь. Это он расценивает как предательство…»

Но у военных контрразведчиков было другое мнение, поэтому на этот донос они никак не среагировали. Тогда Бойе стал сдавать своих соплеменников рангом чуть пониже, чем генерал-фельдмаршал, не исключая генерал-полковника Штреккера. Он даже попытался сыграть роль наводчика в поиске кандидатов на вербовку. Бывший полковник буквально заваливал контрразведчиков своими письмами-наводками «на нелояльных СССР немецких офицеров и генералов».

Предлагал свои услуги в работе по сбору доказательств в их преступной деятельности. В очередных доносах о своих начальниках он писал:

«…Генерал Штреннер раньше многих других офицеров стол придерживаться национал-социалистичесних взглядов. Он против «Союза немецких офицеров» и никогда и ничего не предпримет против Ггрмонии. К деятельности в плену его привлечь нельзя».

«…Генерал Дебуо — (Непосредственный начальник Бойе — генерал-лейтенант. — Прим, авт.) убежденный националист-социалист и противник «Союза немецких офицеров». Но он не верит в военную победу Германии, и его можно привлечь к сотрудничеству».

Но приближался конец войны, а с ним и долгожданная Победа. Активней заработали отделения Государственной комиссии по вскрытию злодеяний фашистов. Большую работу в этом деле проводили и военные контрразведчики Смерш. В одном из Актов говорилось:

«…Южнее село Выдумка Ровенского района, в 500 метрах в лощине песчаного карьера, обнаружено два кострища, возле которых находились три больших пятимиллиметровых листа железа и девять рельсов. Указанное железо и рельсы обгорели во время сжигания людей. Помимо костров, на расстоянии 30 метров имеется яма размером в квадрат 6 метров и 3 метра глубиной, которая наполовину наполнена человеческим пеплом и недогоревшими костями».

Допрошенная в качестве свидетельницы жительница села Несолонь Михайловская показала:

«В июле 1941 г. командир полка полковник Бойе лично расстрелял моего мужа за связь с партизанами. Кроме того, по его приказанию были сожжены дома многих жителей».

Житель этого же села Оскиренко подтвердил» что «в июле 1941 г. по приказу полковника Бойе также были сожжены церковь и 12 жилых домов, а жители села убегали в лес, преследуемые немцами…»