Книга Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из приказа Адольфа Гитлера от 15 апреля 1943 года:
«Я решил, как только позволят условия погоды, осуществить первое в этом году наступление «Цитадель».
Это наступление имеет решающее значение.
Оно должно быть осуществлено быстро и решительно.
Оно должно дать нам инициативу на весну и лето.
Поэтому все приготовления должны быть осуществлены с большой осторожностью и большой энергией.
На направлениях главного удара должны использоваться лучшие соединения, лучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов…
Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира…»
Конец июня угнетал духотой.
Бывало, что ночью лил слабый дождь, с утра погода была – прелесть, но потом делалось еще хуже, ибо пролитая влага устремлялась обратно в небеса, и начиналась парилка.
И вся четвертая эскадрилья хором благословляла трофейные «тряпочные» шлемофоны, ибо натягивать на голову кожу было просто невыносимо.
Залезая по тревоге в самолет, Быков мечтал раздеться сперва до исподнего, а потом уже надевать парашют.
Однако Устав и комполка были равно неумолимы.
К 22 июня Григорий совершил более двух сотен боевых вылетов, а число сбитых самолетов перевалило за восемнадцать.
Володька Орехов повозмущался даже: раньше-то Героя Советского Союза летчику-истребителю давали за десять сбитых самолетов, теперь – за пятнадцать.
Ладно, пускай.
А почему тогда у его ведущего на кителе отсутствует Золотая Звезда?!
– Придерживают! – уверял он товарищей. – Из вредности. Командир-то отказался получать ордена ни за что, вот они и встали в позу… в эту… Ну…
– В позу удивленного тушканчика, – подсказал Григорий.
Эскадрилья захохотала.
– Я бы и от этих звездочек отказался, – Быков щелкнул по погону. – Но…
– Пригодятся в хозяйстве!
– Вот именно.
– Уже пригодились!
– Жополизы дали мне, старлею, сразу майора.
– А «полкана»?
– Уговорил отца выделить здание главкому ВВС…
Быков подумал, как же было сложно Василию Сталину просто жить – слишком много вертелось вокруг подлиз и прочего скользкого народу.
Генерал Жигарев нацепил ему полковничьи погоны, комиссар Мехлис устроил начальником инспекции ВВС…
Все спешат воспользоваться его родством.
А вот хрен им…
– Да почти все генералы такие, что с них взять! – рубанул Баклан.
– Командир, так ты скоро и сам в генералы выйдешь!
– Перебьются.
– А чего так?
– Сейчас, вот, до майора дорасту, а потом уже…
– И что потом?
– Заслужу те погоны, которые уже имею.
– Василий, ты за три месяца спустил на землю двадцать с лишком «мессов» и прочих «фоккеров», и люди тебя не за то уважают, что отец у тебя – сам Верховный! Согласись, Миха!
– А что я? Накатай на бумаге, что сказал, и я подпишусь!
– Командир! А что с «По-7»?
– А-а… Забыл вам сказать…
– Что, что?
– Вызывали в штаб – дозвонился Поликарпов…
– И чего там?
– Вернули ему людей.
– В КБ?
– Ну, да. А самолеты запускают в серию.
– Вот это здорово!
– Полетаем!
Летчики расположились на чехлах в тени крыльев своих «лавочек».
Быков устроился под деревом, на деревянной колодке – из тех, что подкладывают под колеса самолетов при запуске.
– Отдыхаем? – послышался начальственный голос.
Это был Бабков, на днях вышедший в подполковники.
– Никак нет! – бойко ответил Котов. – Копим силы!
– Ну, копите, копите… Товарищ полковник, там молодое пополнение прибыло. Троих я определил к вам.
– Дельные ребята?
– Гадкие утята! Но если поднатаскать, как следует, то выйдут если не в лебеди, то в селезни точно.
– Поднатаскаем.
– Только учти, – построжел Бабков, – времени у нас мало.
– Недели две? – прищурился Быков, не помня толком, когда под Прохоровкой сойдутся танковые армии в грандиознейшем сражении.
– Все-то ты знаешь! Недели полторы, от силы.
– Справимся.
Вскоре явились «утята» – младшие лейтенанты в новенькой форме и с фанерными чемоданчиками.
Вперед шагнул белобрысый крепыш и бойко доложил:
– Младший лейтенант Никитин, старшина группы! Готовы к выполнению любых боевых задач!
Лица пилотов эскадрильи расцвели улыбками и ухмылками – они узнавали в новеньких самих себя, таких же пылких балбесов, уверенных, что закончить авиашколу – это равнозначно превращению в аса.
– Не готовы, – спокойно парировал Быков. – Становись.
Трое построились.
– Полковник Сталин, – по-прежнему спокойно отрекомендовался Григорий. – Представьтесь.
Белобрысый вытянулся и отчеканил:
– Марлен Никитин. Сталинградское авиационное училище. Налет – шестьдесят восемь часов.
Следующим в строю был смуглый южанин.
– Ибрагим Мкртумов. Батайское авиационное училище. Налет пятьдесят пять часов.
Плотный, мордатый и щекастый товарищ татарина сказал:
– Петро Яценюк. Батайское авиационное училище. Налет сорок шесть часов.
Быков цепко посмотрел на «хохла».
С виду совсем не похож на будущего украинского премьера, яйцеголового «ботана», развалившего «незалежную».
– Сам откуда?
– С Николаева. А шо?
Григорий улыбнулся, и Петр густо покраснел, подтянулся, словно пародируя старого служаку.
– Вольно.
– Разрешите, товарищ полковник? – подал голос Никитин.
– Говорите.
– Наших уже распределили по эскадрильям, – зачастил младлей, – мы к вам. А когда нас прикрепят к ведущим?
– Через неделю.
Лица у всей тройки вытянулись.
– А на фронт когда? – выразил Ибрагим общую мысль.
– Успеете.
– Доучитесь, – веско добавил Орехов, – тогда и на фронт.
Быков вышел из тени и показал на обвалованную стоянку, не совсем правильно именуемую капониром, где стояли три «Як-1» – битые, чиненные-перечиненные, но все еще способные подняться в воздух.
